Эрик, а также Ночная Стража, ведьмы и Коэн-Варвар - Терри Пратчетт

— Неплохо, — заценил попугай. — Попка хочет континент.

— Он такой большой, — выдохнул Эрик.

— Да, — отрезал Ринсвинд, а потом, почувствовав, что от него ждут чего–то еще, добавил: — Смотри обращайся с ним осторожнее, не разбей.

Его терзали некие смутные сомнения. Допустим, он демон — за последнее время с ним случилось столько всякой всячины, что Ринсвинд уже готов был согласиться с тем, что он действительно умер, просто как–то не заметил этого в суматохе <Ринсвинд где–то слышал, что умереть — это все равно что перейти из комнаты в комнату. Разница только в том, что, когда ты крикнешь: «Эй, а где мои чистые носки?, тебе никто не ответит>, — но тогда он все равно не понимал, как этот мир мог принадлежать ему. Он был совершенно уверен, что у Плоского мира есть настоящие хозяева, которые вряд ли обрадуются, если Ринсвинд возьмет и подарит Диск этому мальчишке.

А еще он был уверен в том, что демон должен получить письменное свидетельство о сделке.

— По–моему, ты должен за него расписаться, — сказал он. — Кровью.

— Чьей? — спросил Эрик.

— Своей, конечно, — ответил Ринсвинд. — Хотя, пожалуй, сойдет и птичья.

Он бросил свирепый и многозначительный взгляд на попугая, который буркнул в ответ что–то неразборчиво–оскорбительное.

— Но мне же надо сначала опробовать его.

— Что?

— А если он не будет работать? Пока не убежусь в том, что он исправен, ничего подписывать не буду.

Ринсвинд посмотрел на мальчишку, а потом снова опустил взгляд на яркую панораму распростершихся у их ног царств. «Интересно, в его возрасте я был таким же? — подумал он. — И как это я умудрился остаться в живых?“

— Это ведь живой мир, — терпеливо сказал он. — Разумеется, он работает! В смысле, ты сам–то посмотри. Ураганы, дрейф континентов, дождевой цикл — все наличествует. И все тикает, как какие–нибудь треклятые часы. Такого мира хватит на всю жизнь. Если будешь аккуратно с ним обращаться.

Эрик критически осмотрел Плоский мир. На его лице читалась обреченность человека, которому доподлинно известно: все лучшее в этой жизни нуждается в психическом эквиваленте двух пальчиковых батареек, а магазины откроется только после каникул.

— Я должен получить дань, — безапелляционно заявил он.

— Чего ты должен?

— Все правители мира, — пояснил Эрик. — Они обязаны платить мне дань.

— Да уж, ты и впрямь проштудировал этот вопрос, — саркастически заметил Ринсвинд. — А чего данью–то ограничиваться? Не хочешь ли луну с неба, раз уж мы тут, наверху? На этой неделе у нас специальное предложение — к каждому покоренному миру прилагается один бесплатный спутник.

— А там есть какие–нибудь полезные минералы?

— Что?!

Эрик вздохнул, демонстрируя свое великое терпение.

— Минералы, — повторил он. — Ну, залежи…

Ринсвияд покраснел.

— Мне кажется, мальчику в твоем возрасте не следует думать о…

— Я имею в виду обычные металлы. Если это просто груда камня, то зачем она мне?

Ринсвинд посмотрел вниз. Крошечная луна как раз поднималась из–за дальнего края Плоского мира, проливая бледное сияние на мозаичный узор, в котором переплелись земля и море.

— Ну, просто красиво… — сказал он. — Послушай, уже темно. Может, тебе заплатят дань утром?

— Я хочу получить хоть что–нибудь прямо сейчас!

Ринсвинд внимательно осмотрел свои пальцы. Раньше у него как–то не очень получалось ими щелкать.

Он предпринял еще одну попытку.

Когда Ринсбинд снова открыл глаза, то обнаружил, что стоит по щиколотку в грязи.

Среди талантов Ринсвинда самым выдающимся было его умение убегать, которое он возвел в ранг чистого искусства. Пока он бежал, ему было неважно, бежит он к чему–то или от чего–то. Значение имел лишь сам бег. Я бегу, следовательно, я существую; а точнее, я бегу, следовательно, если мне хоть немножко повезет, я по–прежнему буду существовать.

Но кроме того, Ринсвинд был известным знатоком лингвистики и практической географии. Он мог крикнуть «Помогите!“ на четырнадцати языках и умолять о пощаде еще на двенадцати; он проехал множество стран Плоского мира, некоторые из них — на большой скорости. Работая в библиотеке Незримого Университета, Ринсвинд заполнял долгие, чудесные, скучные часы тем, что читал о всех тех экзотических и далеких местах, где он никогда не бывал, и вздыхал от облегчения, что ему так никогда и не придется их посетить.

И вот сейчас он оказался в одном из таких мест.

Его окружали джунгли. Это были совсем не те симпатичные, привлекательные, открытые джунгли, сквозь которые так любят летать на лианах накачанные герои в леопардовых шкурах, но серьезные, настоящие джунгли, джунгли, возвышающиеся липуче–колючей зеленой стеной, джунгли, в которых каждый представитель растительного царства как следует засучил кору и принялся усердно перерастать своих соперников. Почву тут вряд ли можно было назвать таковой, поскольку она представляла собой кладбище растений, ожидающих обращения в компост; вода стекала с одного листа на другой; во влажном, насыщенном спорами воздухе гудели насекомые; и все заполняла та ужасающая, бездыханная тишина, которую обычно производят моторы фотосинтеза. Любой герой, вознамерившийся с бойким улюлюканьем пролететь через эти заросли, мог бы с тем же успехом попытать счастья с яйцерезкой.

— Как это у тебя получается! — полюбопытствовал Эрик.

— Наверное, у меня такой дар, — отозвался Ринсвинд.

Эрик окинул чудеса природы беглым, пренебрежительным взглядом.

— Это не похоже на царство, — пожаловался он. — Ты сказал, что мы отправимся в какое–нибудь царство. И это ты называешь царством?

— Обычно я называю это дождевыми лесами Клатча, — ответил Ринсвинд. — Но они битком набиты всякими затерянными царствами.

— Ты имеешь в виду таинственные древние расы принцесс–амазонок, подвергающих всех пленников–мужчин изнурительным обрядам, связанным с плодородием? — заинтересовался Эрик. Его очки слегка затуманились.

— Ха–ха, — холодно произнес Ринсвинд. — Ну и воображение у этого ребенка.

— Как его там, как его там, как его там! — крикнул попугай.

— Я читал о них, — возразил Эрик, вглядываясь в зелень листвы. — Разумеется, эти царства тоже принадлежат мне. — Он немного помолчал, вглядываясь во что–то, видимое ему одному, и с жадностью в голосе добавил: — Ничего себе!

— На твоем месте я бы сосредоточился на дани, — буркнул Ринсвинд, устремляясь в глубь леса по тому, что в здешних местах сходило за тропинку.

Ярко окрашенные цветы ближайшего дерева повернулись и проводили его взглядом.

В джунглях центрального Клатча действительно сокрыты затерянные царства таинственных принцесс–амазонок, которые захватывают в плен путешественников–мужчин и заставляют их выполнять специфические мужские обязанности. Эти обязанности поистине тяжелы и изнурительны, и век несчастных жертв очень недолог. <Это потому, что установка розеток, прибивание полок, выяснение причины загадочных звуков, доносящихся с чердака, и стрижка газонов способны доконать даже самый сильный организм>.

Есть в этих джунглях и скрытые плато, где резвятся и играют чудовищные рептилии из прошедшей эпохи, а также кладбища слонов, забытые алмазные копи и таинственные развалины, украшенные иероглифами, от одного вида которых способно заледенеть самое мужественное сердце. В общем, места для деревьев на картах Клатча практически не остается.

Те немногие путешественники, которые вернулись из этой страны живыми, оставили для своих последователей ряд ценных указаний, как то: а) по возможности избегайте свисающих вниз лиан, на одном конце которых имеются глазки–бусинки и раздвоенный язык; б) не берите в руки полосатые черно–оранжевые лианы, которые, подергиваясь, лежат у вас на дороге, потому что с другого конца к ним очень часто бывает прицеплен тигр; и в) лучше в эту страну вообще не лезть.

«Если я демон, — туманно рассуждал Ринсвинд, — то почему все меня жалят и пытаются уронить? В смысле, меня ведь можно ранить только воткнутым в сердце деревянным кинжалом? А еще на меня как–то должен действовать чеснок — если я ничего не путаю…“

Через какое–то время джунгли расступились, и путники вышли на обширную равнину, простирающуюся до далекой голубой гряды вулканов. Земля представляла собой лоскутное одеяло, образованное из озер и болотистых полей; то тут, то там высились огромные ступенчатые пирамиды, над каждой из которых в рассветный воздух поднималась тонкая струйка дыма. Лесная тропа переходила в узкую, но тем не менее мощеную дорогу.

— Что это такое, а, демон? — поинтересовался Эрик.

— Похоже на одно из Тецуманских царств, — ответил Ринсвинд. — Насколько я помню, там правит Муцума.