Как я чёрта искушал - Сергей Климов

– Простите нас, мы больше не будем, – пролепетал я невинно. – Можно мы пойдём?

– Без анафемы не уйдёте! Анахоретами в леса отправлю! На колени, сказал! – пригрозил служитель веры и, вероятно, забывшись, неслабо стукнул меня кадилом по голове.

Было больно, и я тоже шлёпнулся на пол. Вот так с чертями дружбу водить! По-любому за соучастника примут.

Краем глаза я глянул на Бориса, и что-то в его выражении лица мне показалось подозрительным.

– Боря, не надо! – умоляюще прошептал я, но было поздно.

Не знаю, радоваться мне или огорчаться, но я понял, что с каждым часом дружественные узы между мной и этим больным придурком из ада всё укреплялись. Он решил за меня вступиться. Словив момент, когда священник ослабил своё внимание над ним, угрожая мне многочисленными епитимьями, он вспрыгнул на ноги. Батюшка непримиримо направил крест в его сторону, но в этот раз Борька и бровью не повёл. Всё потому, что служитель Христов дрогнул. Ещё бы не дрогнуть! Хорошо, хоть людей в храме больше не было… «Рогатый» праведник стал действительно рогатым, а глаза его сделались чёрно-красными.

– Не смей трогать моего друга, священник, – ровно и холодно промолвил он. – Это ты оскверняешь храм Господа моего Иисуса Христа, проповедуя людям евангелие, а в сердце не имея веры.

Мой мозг скоро лопнет. Чёрт восклицает: «Храм Господа моего Иисуса Христа!» У меня нервное «хи-хи» уже прорывается.

– Уходим, Кирилл! – взяв меня за руку, он помог мне подняться, быстро принял должный лик и потащил меня к выходу, оставив батюшку так и стоять с вытянутым крестом.

Во избежание погони минут пять мы бежали, но, убедившись в её отсутствии, остановились отдышаться.

– Ну как тебе в церкви? – риторически спросил я чёрта.

– Благодатно! – с чувством ответил он.

– А батюшка?

– Добрая душа! Если б не излишний апломб, поменьше сентенций да побольше веры – цены бы не было!

– Слышишь, дядя! Я тебе что тут – филолог? И днём и ночью чёрт учёный всё ходит по цепи кругом… На цепь тебя надо! Точно!

– Кирилл, за что? – потупился нечистый.

– А чтоб знал, как в церкви рога доставать!

– Прости, но моя честь не знала бы покоя…

– Молчи. Хорош. Не надо больше. Пошли домой.

– Я стану проще!!!

– Слушай, поэт, завязывай, а? – я начал сердиться. И так голова вверх дном, а он ещё на нервы действует.

– Молчу. Спасибо за искушение.

Вечером мы снова помогали старикам управляться с хозяйством, а после ужина я решил лечь спать. Завтра нужно было ехать на учёбу. Но, как я ни ворочался, уснуть никак не удавалось. В голове жужжал целый рой сумбурных мыслей.

Как такое могло случиться, что в мою жизнь бесцеремонно влез настоящий чёрт, который вылез из ада? Я ведь не схимник, не пророк, не святой, а стопроцентный материалист с нулевой прокачкой в сфере оккультизма. И почему я должен помогать тому, в кого не верю? Глубоко в душе скрёбся ответ на этот вопрос. Я и вправду лишь увлекался девушками, даже к Оле я не испытывал того окрыляющего чувства, которое воспето не одной тысячей поэтов. Она мне нравилась и как друг, и как женщина, с ней мне интересно и всё такое, но когда она пару раз попросила меня сказать ей заветное для всего женского пола «я люблю тебя», мне пришлось лукавить. Я понимал, что именно этот крючок заставляет меня не сходить с ума от всего того, что внёс в мою жизнь чёрт Борис Адамов, и помогать ему в осуществлении его ломающего все мыслимые и немыслимые рамки миропонимания плана. Я не верил ни в дружбу, ни в любовь и всегда считал, что наша жизнь – сплошная коммерция да и только. Возможно, потому и не верил, ведь ни того ни другого в моей жизни не было. Возможно, потому и согласился искусить представителя нечистой силы. Я не настолько глуп, чтобы не понимать, что обмануть чёрта невозможно. Он знает тебя лучше, чем ты сам, и любое соглашение заведомо обречено на поражение. Однако попытаться обмануть чёрта, который решил стать праведником – да чем чёрт не шутит! Теперь он живёт по новым законам, а значит, и задача получалась не такой уж и неосуществимой. Но меня смущало и другое. Как я уже говорил, этот вероотступник начинал мне нравиться, а тогда получалось, что моя цель – отправить его назад в ад. Нужна была лазейка, авантюра, подобно той, которую выдумал на свою голову чёрт, захотевший стать хорошим.

В университет мы с Борюней поехали вместе. Как будто чуя, что у меня на сердце, он вдруг сказал:

– Если ты искусишь меня, ты полюбишь Олю.

– Не начинай. Будем работать, а там посмотрим, что получится.

– Мы сможем заехать ко мне домой?

– Не понял?

– У меня в паспорте написан адрес, я думаю, что это квартира настоящего Бориса Адамова.

– А ключи?

– Вот. В кармане лежали. – Он повертел у меня перед носом небольшой связкой ключей.

– А если там кто-то живёт, например родители или просто родственники? Кто-то ведь должен был оплачивать лечение Бориса Адамова? Ты не думал о том, что тебя могут начать разыскивать?

– Исключено. Там, наверху, – он ткнул указательным пальцем в крышу моей машины, – всё было просчитано до мелочей. Я не просто так занял именно это тело. Адамов – сирота. Его единственный родственник – дядя, брат его покойного отца. Он живёт за границей, только изредка наведываясь справиться о положении дел племянника. Он же оплачивает лечение и уход.

– А если он приедет, а тебя в больнице нет?

– Не приедет пока. Он сломал ногу.

– Ну вы аферисты!

– Отнюдь нет. Он это заслужил.

Сначала я завёз своего рогатого дружка по указанному в паспорте адресу. Сомнения в том, что квартира принадлежит именно Борьке, напрочь отпали после того, как две старушки у подъезда чуть не сбили его с ног, восторженно тиская, теребя за волосы и не переставая восклицать о том, как они рады снова видеть его в добром здравии.

Когда мы разобрались с ключами, открыли дверь и вошли внутрь, только по одному подвешенному носку в прихожей и объявлению «ищу пару» стало понятно, что в ней жил закостенелый холостяк и гуляка. Квартирка оказалась двухкомнатной и вполне жилой. Бардак, конечно, был несусветный, но для Борьки это мелочи – уберёт. Оставив его тем и заниматься, я двинул в универ.

Решив там свои вопросы, я позвонил отцу в надежде получить от него что-то типа: «Молодец, сын! И с хозяйством справляешься, и учёбу не запускаешь! Может, машину тебе новую купим?» Отец оказался на месте, любезно пригласив меня посетить его ректорский кабинет. Да, с машиной погорячился…

– Ты что, чуть человека не утопил?! – поприветствовал меня папа.

Это ж надо, уже знает! Ну бабушка!

– И я тебя рад видеть, отец!

Ректор сконфузился, сделал ласковую мордашку, вышел из-за стола и крепко обнял меня.

– Здравствуй, Кирилл. Присаживайся.

Затем снова сел в кресло и строго посмотрел мне в глаза.

– Я говорю, ты человека убил!

О как! Уже убил!

– Немедленно рассказывай, что произошло! – требовал правды отец.

– Ничего особенного! Я пригласил в деревню знакомого, чтоб не скучно одному было, а он в колодец упал.

– Я всегда знал, что ты лентяй! Ни с чем один справиться не можешь! Дал бы хоть старикам отдохнуть, они и так круглыми сутками, не разгибая спины…

– Так давал! Они на день свадьбы кумовьёв ходили!

– Так ты там гулянку устраивал?!

– С чего это ты взял?! – справедливо возмутился я.

– Кирилл, я же тебя не первый день знаю.

– Вот так всегда! – я совсем обиделся. – Да, папа, устроил гулянку. С коровой, свиньёй – знаешь ли, они прекрасные собеседницы!

– Ну что ты завёлся, я просто переживаю за тебя. Ты там не простудился? – быстро сменил тему отец, признав своё поражение.

Всё-таки блеф – великое дело!

– Здоров, как бык!

– Это самое главное. Вижу, и учиться приехал. Всё-таки, согласись, сынок, смена обстановки пошла тебе на пользу.

– Да, не поспоришь, – серьёзно признал я и хитро добавил: – Так может, я уже в город вернусь?

– Конечно, мы с мамой соскучились.

– Правда?

– А какие шутки? Ещё четыре дня в деревне отбудешь и вернёшься.

Всё понятно. Отца не проведёшь. По крайней мере, я попытался…

– Пока, папа. Маме привет. Хочу до темноты в деревню вернуться.

– Давай, сын, дерзай! Созвонимся.

Я снова оказался в его медвежьих объятьях и, чмокнув меня в щёку, он проводил меня до двери.

Когда я вернулся к своему чёрту, то слегка офигел. Квартира была точно вылизана. Всё было вычищено, вымыто и аккуратно сложено. Сам Борюня тоже удивил меня своим внешним видом. Побритый, причёсанный и переодевшийся, он уже смутно напоминал того бродягу, который не так давно нарушил моё спокойствие. Импозантность этого негодяя была налицо, да и взгляд у него стал, что ли, более представительный… Чёрт – он и в Африке чёрт. Что с него возьмёшь?

– Ты чего приоделся?

– Кофе сделать?

– Давай.

Наш смутный диалог приобрёл более конкретные очертания, когда, устроившись на кухне, я закурил и сделал пару глотков кофе.