Мама на фоне измены (СИ) - Мэйз Евгения

Я задыхаюсь от возмущения.

— Тем более после того, как ты бросил меня!

— Ого! — откликается Архипович на это. — Как эмоционально!

Ненавижу его! Откуда столько самоуверенности? Почему он ведёт себя так?!

— Кать, езжай домой, — подаёт голос Костя, сжимая мои пальцы.

— Да, Кать, езжай, я приеду позже, — насмешничает Буров, кивая в сторону выхода.

Самое время, чтобы уехать, собрать чемоданы и вылететь ночным рейсом в сторону море, песка и раскачивающихся пальм.

А я остаюсь, потому что понимаю, что шокирована осознанием того, что Костя вообще только что подал голос, как именно это сделал и… Он не выполнил того, что говорил чуть меньше получаса тому назад.

Еще меня бесит, интригует и по плохому восхищает то, как ведёт себя Буров. Вот это, млять, наглость!

— Или, хочешь послушать, как от тебя отказывается твой мужик? — спрашивает Буров, потянувшись к столу, чтобы крутануть на нем смартфон. — А ты Костя откажешься или, станешь биться несмотря ни на что?

Не понимаю чего он добивается. Он не может не понимать, что я уже не вернусь к нему добровольно. Ему придется связать меня и держать в таком положении, исполняя свои хотелки.

— Кость, о чем он?

— Езжай домой, — говорит Костик, повернувшись ко мне. — Мы разберемся.

— О чем он говорит? — повторяю я, садясь за стол, чтобы показать, что не уйду пока не услышу всё.

Что-то очень важное прячется в этих недомолвках.

— Ну, что, Кость, показывать мне запись нашим общим знакомым? — Буров машет рукой кому-то позади нас. — Привет! Подойду чуть позже!

Он переводит взгляд на Костю.

— Или, ты откажешься от неё? Или, сможешь взять яйца в кулак и расскажешь все?

— О чем? Буров! Костя, о чем он говорит?

Ужасное ощущение, когда тебя игнорируют, делая вид, что тебя нет. Словно я не живой человек, а вещь, которая должна достаться кому-то.

— Сделай так как он хочет, — слышится сбоку.

До меня не сразу доходит сказанное. Сначала наступает тишина. Я поворачиваюсь к Образцову, чтобы убедиться в том, что это он сказал, а не кто-то другой.

— Что?

— Мы расстаёмся, Кать. Извини, но я не могу допустить того, чтобы он разослал запись. Ты знаешь, что он может сделать это.

Я ещё секунду смотрю на Костю, а потом поворачиваюсь к Бурову.

Кажется, я должна его ненавидеть. На самом деле, я перестала чувствовать, чтобы то ни было.

Я просто слышу, как медленно, но невероятно громко ударяется сердце, подсвечивая те или иные мысли, как например, то, что от меня снова отказались; как играючи испортили жизнь; как тупо было верить в отношения с другом бывшего.

— А я думал, что это я урод, — слышится голосом Бурова. — Образцов, ты переплюнул меня.

Я встаю из-за стола, подхватываю с подушки сумку, достаю кошелек и, вынув несколько купюр, бросаю их на стол.

— Серьезно решил, что я буду мстить бабе? Фуя ты конченый.

Буров веселится, одним махом разрушив все. Костя молчит, так и не объяснив ничего. Мне же очень холодно.

— Вы оба — говорю я, с задеревеневшим горлом — уроды.

Я иду через пространство веранды, спускаюсь по лестнице, а потом пересекаю заполненный супер тачками двор. Среди них светится белый внедорожник Образцова с дежурящим возле него охранником.

— Добрый вечер, Екатерина.

— И тебе, привет, Толь, — говорю я, растягивая губы в улыбке.

Я здороваясь и улыбаюсь тогда, как во мне ширится черная дыра, захватывая и сжигая все пространство вокруг.

Но надо дойти до такси, сесть в него и приехать домой.

Там не надо будет держать лицо.

Глава 5

Глава 5

— Не так уж сильно я любила тебя, — говорит Ветрова, с покрывшими ее грудь, плечи и руки прекрасными мурашками.

Когда-то я любил их и женщину, чьей частью они являются и какой чувственной делают ее.

Но сейчас, глядя на нее и слыша то, что говорят ее все ещё прекрасные и желанные губы, я ощущаю ничего кроме злости на себя и на нее.

Злюсь на нее за то, что ещё не остыл к ней, за то, что она говорит мне и на то, как это отзывается во мне.

— Хорошо, — произношу не в силах перебороть себя и плюнуть на все. — Я попытался.

Очень всрато попытался и наху*** дел.

Понимаю это только тогда, когда оказываюсь в тачке, гоню куда-то, а потом останавливаюсь с лёгкого взмаха товарища в ментовском.

— Нарушаем?

— Документы, права, страховка, — перечисляю я, выдавая бумажки. — Смотри, выписывай и отваливай. Не до разговоров.

Говорю, а сам вытряхиваю сигарету, сжимая флэшку. То, что должно было остаться памятью и материалами для встречи с одной затеявшей это все психологиней, стало компроматом.

Пи*** какой-то!

Ну какой нах "бросай"?! А "ахаться"?!

Ну не стану я спать с теперь уже чужой бабой, которая плюет, шлёт меня и вышвыривает на улицу, словно обосранного щенка!

— Чтобы не случилось, товарищ Буров, это не повод стремиться на тот свет — говорит мент, почти в точности повторяя фразу однажды сказанную мне Ветровой. — Удачного вечера.

— Не дождешься, — отвечаю я, потому что у меня есть ради кого жить на самом деле.

Обошелся бы без встречи с этой стервой. Вот только родным стало со мной невмоготу — если не бросаюсь и не ору на ровном месте, то достаю посторонних людей и так, как не было никогда. Ещё немного и начну искать смысл на дне рюмки с беленькой.

— Не помогло, — признаюсь я, дозвонившись той, которая смогла разобраться в моих мозгах. — Придется придумать что-нибудь ещё.

— Ты не поговорил с ней, — говорит психологиня, пропустив мои слова мимо ушей. — У тебя на лице все написано, Буров.

— Почерк-то нормальный? — рявкаю я и это напрягает себя самого.

Асаева кивает и ждёт чего-то.

Хорошего специалиста подкинула мне судьба.

Такую, что не напугаешь ни прошлым, ни настоящим, ни будущим. Она сама кого хочешь за яйца возьмёт.

— Поговорил, но не так как планировал, — признаюсь я, вываливая все как на духу.

— Ты должен вернуться и задать ей все интересующие тебя вопросы. Без угроз.

— Она слушать меня не станет после всего, — отвечаю я, отворачиваясь от приборки. — Я выключу камеру, нагляделась же?

— Ага.

Невыносимо смотреть на цветущую психологиню в стенах ее дома с ребенком на руках. Она конечно не виновата в том, что мне ее вид кажется сущим издевательством и пыткой. У меня могло быть все это, а получилось черт знает что.

— Ты придумай что-нибудь, — произносит Асаева, таким же невозмутимым голосом. — Ты способный, Буров.

Я качаю головой, усмехаясь про себя. Способный творить дичь и не совладать с собой с одной конкретной бабой. Так и влип когда-то.

— Как-то получилось у тебя влюбить в себя эту женщину.

Я отключаюсь, а сам некоторое время сижу в авто, решаясь на второй заезд.

С одной стороны, предельно понятно, почему Катька кинула меня, не дождавшись, когда меня освободят из своих оков кейптаунские палаты — все слова любви с ее стороны были сущим бла-бла-бла.

Но только мне все равно нихрена не ясно! Какого черта она связалась со мной, если знала кто я и что я с самого начала? Никогда не обманывал ее и не скрывал, что за прошлое у меня за спиной; какие дела воротил и что сидел когда-то.

Заметила бы с Образцовым сразу, явив мне свою лядскую натуру.

— Сбрось мне ту запись, — говорит Асаева, позвонив через несколько минут.

— Зачем? — спрашиваю я, не выпуская из рук доказательство своей тупости.

— Посмотреть и понять, что между вами и как, — Виктория веселится, задавая следующий вопрос. — Или, ты скрываешь что-то и я увижу там ещё что-то?

— Не мечтай, Асаева. Не мечтай.

Приходится повозиться и посидеть в авто пока я сбрасываю ей запись. Сам ведь подписался на это, по соседски наслушавшись одну умную бабу.

Этого времени достаточно, чтобы отрепетировать речь.

Пусть она будет слушать меня через дверь, но выслушает, а там все сложится и так. Надеюсь на это.