История кастратов - Питер Барбье

Наконец, у родителей была возможность, теоретически самая простая, обратиться с просьбой прямо к директору одной из консерваторий. Однако написать-то было просто, а вот добиться своего — куда труднее, потому что при приеме предпочтение отдавалось сиротам либо детям из беднейших семей. Чуть легче было сыновьям богатых родителей, так как их могли принять платными воспитанниками, convittori.

По действовавшим в консерваториях правилам любой соискатель обязан был «смиренно» объяснить свое желание быть принятым, но и этого было мало чтобы добиться желательного решения, он должен был еще и изобразить себя в сколь можно более жалком свете, представив доказательства своей нищеты. Тут у малолетних кастратов сохранялось перед другими детьми известное преимущество: они были дефицитным товаром, без которого не могла и не хотела обходиться ни одна консерватория — поэтому, например, в постановлении консерватории Сайта Мария ди Лорето от 17 января 1771 года можно прочитать, что «ввиду отсутствия в консерватории сопранистов надлежит принять х***, взяв с него обязательство служить шесть лет»7. В XVII веке неаполитанские школы не всегда могли удовлетворить растущий из-за всеобщего увлечения кастратами ажиотажный спрос, так что приходилось привозить маленьких сопранистов из Рима, Лукки и Фоджии* и даже оплачивать им дорожные расходы.

Чтобы быть допущенным к обучению, мальчик должен был отвечать нескольким требованиям: достигнуть по крайней мере семилетнего возраста, дать обязательство провести в школе не менее шести месяцев, не страдать никакими инфекционными заболеваниями и, наконец, быть крещеным. Возрастное ограничение в XVIII веке было усилено во избежание чрезмерного роста числа учеников: так, в 1730 году в консерваторию Сайта Мария ди Лорето принимали лишь с двенадцати лет.

В архиве Неаполитанской консерватории хранится много прошений малолетних кастратов о приеме в школу, и сегодня эти письмо кажутся очень трогательными. Вот, например, начало одного из них: «Джованни Франческо Пеллегрини, кастрированный и поющий контральто, смиренный слуга Вашего Сиятельства, смиренно вопрошает, возможно ли ему, прибыв из Лукки ради совершенствования в музыкальном искусстве, поступить по своему желанию в Королевскую Консерваторию Ла Пьета деи Туркини…»{21}. А вот еще пример: «Джузеппе Джулиано де ла Терра де ла Кастеллучча смиренно преклоняет колена перед Вашим Сиятельством, умоляя явить милость и допустить его учиться в Королевской Консерватории Сайта Мария ди Лорето, ибо он евнух, поет сопрано и обязуется оставаться в Консерватории в течение десяти лет»9.

Еще трогательнее писанное в 1751 году письмо одиннадцатилетнего кастрата, который, видимо, не особенно интересуется музыкой, но объясняет, что «оказался евнухом» и просто не знает, кем ему теперь быть, если не певцом. Был ли он принят, в документе не значится.

В каждом таком письме чаще всего имеется приписка от одного из директоров с просьбой к хормейстеру послушать и проверить соискателя, а затем доложить о результате. Под этой припиской обычно имеется еще одна, с отчетом хормейстера. Так, на прошении упомянутого выше Джузеппе Джулиано маэстро Галло пишет: «Исполняя распоряжение Вашего Сиятельства, я проверил названного просителя и нашел, что голос у него превосходный, сопрано, а следовательно, он имеет талант и, надеюсь, желание петь хорошо*1".

Во многих письмах говорится о «сироте без средств к существованию» десяти или одиннадцати лет от роду или описывается бедность семьи: отец умер, братьев и сестер много, мать нуждается. Иногда отец соискателя сам обращался к королю, чтобы тот вмешался и помог. Очень характерен в этом смысле приводимый ниже отрывок одного из таких писем, хотя в нем и не сказано, идет ли речь о кастрате. Итак, отец описывает сына: «Карло ди Лео, двенадцати лет от роду, редкостно даровитый, о чем свидетельствуют наставники в городе, где он учился словесности, но по природе своей более склонный к музыке, а потому готовый со временем стать законопослушным жителем столицы и хорошим учителем. Поелику бедный проситель, пишущий эти строки, обременен семейством и не способен поддерживать сына, покуда тот учится и занимается музыкой, он не видит для себя иного выхода, кроме как воззвать к природному милосердию Вашего Величества…»11.

Полученный из консерватории положительный ответ означал, что пройдена важная ступень — теперь ученику следовало хорошо себя проявить и, главное, многие годы выдерживать двойное бремя интенсивного преподавания и железной дисциплины.

Глава 3

Воспитание певца

Также и Неаполь произвел нескольких певцов, равно славных красотою голоса и совершенством игры.

Спакканаполи на Пьяцца деи Джероломини напротив церкви того же названия — ни посетитель, любящий Неаполь, ни музыковед, ищущий в былой столице остатки барокко, не могут не испытать душевного трепета, сворачивая влево от часовни и входя в украшенную гербом и латинской надписью дверь. Миновав коридор, вошедший окажется в средоточии уже не существующей консерватории Нищих Христовых — в квадратном дворе с единственной пальмой посредине, окруженном двух- и трехэтажными постройками, в которых некогда располагались спальни и классы юных учеников. Теперь там ночлежка. Всякий, кто посещает это напоенное историей место, может вообразить, как чистые и нежные голоса кастратов доносятся из окон второго этажа, мешаясь с какофонией самых разных инструментов, на которых другие почти бок о бок играют тем временем на первом этаже — и как Гаэтано или Франческо Дуранте пересекают двор, чтобы присоединиться к ученикам… Так Неаполь на миг возвращает нам мимолетные образы блистательного прошлого.

Неаполитанские консерватории

Появление этих школ тесно связано с прискорбным положением городской бедноты в конце XVI века. Часть городского населения жила тогда в столь чудовищных условиях, что благотворители вынуждены были прибегать к весьма масштабным мерам, хотя поначалу музыка к благотворительности отношения не имела. Самые старые документы, связанные с основанием консерватории Сайта Мария ди Лорето, датируются 1537 годом, чуть позже являются еще три школы: в 1584 году консерватория Пьета деи Туркини, в 1589-м — консерватория Нищих Христовых и, наконец, около 1600-го — консерватория Сант-Онофрио в Капуане. Все четыре были задуманы прежде всего как учебные заведения, в которых можно приютить и выучить сирот и детей из беднейших семейств. Вторая половина XVI века была для неаполитанцев непрекращающимся бедствием: непомерные требования испанского правительства, разорительные налоги, гнет откупщиков, да еще и неурожайные годы, повторяющиеся эпидемии чумы, извержения Везувия, войны — в итоге тысячи семей оказались на грани голодной смерти.

Создание четырех благотворительных заведений, совпавшее по времени с подъемом религиозной пропаганды эпохи контрреформации, немного облегчило участь этих несчастных. Как всегда, всё началось с частной инициативы. Основателем школы Сайта Мария ди Лорето был простой сапожник, имевший в виду организовать нечто вроде профессионального училища. А между тем скромный францисканец добился от церковных властей признания школы Нищих Христовых — потому-то эта консерватория оказалась под контролем Церкви, в то время как другие три подчинялись светской администрации сначала испанского вице-короля, затем австрийского вице-короля и, наконец, короля неаполитанского. Общей целью всех этих школ было принять детей, оказавшихся нищими или беспризорными, или сиротами, или без отца, а затем не просто обеспечить их кровом и пропитанием, но и дать им сколь возможно хорошее литературное и религиозное образование. Учителей было немного, и все духовного звания.

Поворотным моментом стала середина XVII века. Небывалый расцвет музыкальной жизни почти во всей Италии в сочетании с недостатком хороших композиторов и певцов для сочинения и исполнения церковной музыки вынудили Неаполь вступить в соперничество с музыкальными учреждениями других городов, тем самым избегая зависимости от них. Вот так четыре сиротских приюта, существовавшие к тому времени уже несколько десятилетий, оказались преобразованы в музыкальные школы, которым предстояло стать лучшими школами столетия. Новообретенные амбиции этих школ заключались в том, чтобы сохранить, усовершенствовать и передать грядущим поколениям музыкальную традицию: от conservare, «сохранять», и родилось тогда в Европе слово «консерватория», навсегда затем вошедшее во все словари.

Первые организационные последствия наступили очень скоро: число учеников и учителей резко возросло, к преподаванию были допущены миряне, а юные кастраты, в соответствии с надолго установившейся модой, сформировали в каждой из школ особые учебные группы — «классы для детей, у которых детей никогда не будет», как выразилась по этому поводу мадам дю Боккаж.