Серебро ночи. Тетриус. Книга 1 - Татьяна Герцик

– А чего ее жалеть? – граф растянул в неприязненной ухмылке бледный рот. – Она сама выбрала такую смерть. Ее многократно предупреждали, но она категорично заявляла: или я, или крысы. Крысы оказались сильнее. Или мудрее. И победили. С той поры никаких потрав в замке не было.

– Но как теперь вы можете жить в таком ужасном месте? – никак не мог успокоиться лэрд.

Граф пренебрежительно пожал плечами.

– Отец не смог. Как вы знаете, свои последние годы он провел в столице, в нашем городском особняке. А я считаю, что в замке ничего опасного нет. Если не ссориться с крысами, конечно. К тому же здесь безопасно. Никто не доберется.

– «Никто» – это стража наместника, так называемая королевская, конечно? – нескио внимательно оглядывал стены, размышляя, не скрываются ли за ними крысы, которые, похоже, приятны графу куда больше людей.

– Вы правы. Но, кроме него есть еще неприятные особы, стремящиеся нарушить мой покой.

– И кто же эти смельчаки? – нескио перевел на него ничего не выражающий взгляд.

Граф помедлил с ответом.

– Всякое бывает. Замок стоит на границе, пришлых много.

– Неужто наместник не охраняет западные границы? – наивно спросил Фугит, и дворяне с раздражением посмотрели на него. Неужто он и такой ерунды не знает?

– Эта обязанность была возложена на графов Контрарио еще королями, с той поры мы ее и выполняем, – с возрастающим раздражением пояснил ему граф, считая откровенным недоумком. – Впрочем, так поступают все владетели пограничных земель. Хотя, надо признать, год от года охранять границы становится все сложнее.

– Но о проблемах на этой границе никто не слышал! – нескио, охраняющий южные рубежи страны от имгардцев, насторожился.

– Просто я не считаю нужным доводить свои проблемы до наместника.

Нескио с облегчением его поддержал:

– Правильно! Я тоже считаю его своим вассалом, но никак не господином, и со своими проблемами справляюсь сам.

Граф перевел на него тягучий взгляд.

– Вот именно по этому поводу я вас и пригласил. Я знаю, все вы недовольны властительством Медиатора. Признаю, я, аристократ и вельможа, потомок известных воителей и богачей, сижу практически без средств. И виновен в этом Медиатор. Именно он запрещает увеличивать налоги с крестьян и горожан. Это его вина в том, что родовитые дворяне королевства все глубже погрязают в нищете, тогда как простолюдины живут припеваючи, ни в грош не ставя аристократов.

Оживившись, все в один голос заявили: «правильно»!

Граф поднялся и принялся вышагивать по залу, морщась при каждом шаге и говоря на ходу:

– Если бы в Терминусе был король, законный владыка, все было бы по-другому! Он не позволил бы какому-то жалкому плебею указывать владетельным господам, что они могут на своей земле, а что нет! Но гордый род королей Терминуса пресекся пятьсот лет назад, аристократов становится все меньше и меньше, а род Медиатора все усиливается.

Лэрд с горечью добавил:

– Они и богатеют за счет государственных приисков! И считают королевскую казну своей!

Граф подтвердил сказанное энергичным кивком головы.

– Этому нужно положить предел! Если мы объединимся, мы сможем многого достичь.

– Как именно, граф? – нескио вертел в руках золотой кубок и внимательно рассматривал тонкую вязь на его боках.

– Очень просто. Мы вполне можем убрать сразу все семейство. Сделать это нетрудно. Скажем, с помощью засады.

– А не проще ли сделать это с помощью Зинеллы? – маркиз сделал малоприличный жест рукой.

Граф настороженно посмотрел на нагловато ухмыляющегося Фугита.

– Нет, моя незаконнорожденная сестра пока ничего знать не будет. Это, так сказать, наш решающий козырь.

– Было бы гораздо лучше, если б она стала законной женой наместника.

Контрарио передернулся.

– Не думаю, что это возможно. Я прекрасно осознаю предел ее возможностей. Тем не менее, она всегда была мне полезной.

В разговор бесцеремонно вмешался Фугит, рассматривающий покрытый защитными надписями старинный панцирь, висевший возле него на стене.

– Граф, вы не могли бы мне показать вашу оружейную? Говорят, там много редкого оружия.

Граф изумленно на него воззрился, явно не понимая, как можно прерывать говорившего, так откровенно пренебрегая этикетом. Впрочем, он и сам нередко этим грешил, поэтому лишь спросил у остальных, не будут ли они так любезны подождать? Или, может, кто-то разделяет страсть сэра Фугита к редкому оружию?

Никто с ними пойти не пожелал, и граф с Фугитом отправились одни.

– Возможно, именно этого и ожидал досточтимый сэр Паккат? – лэрд спокойно отпил вина из своего кубка.

– Вы думаете, граф воспользуется моментом? – маркиз рассматривал рубины своего кубка на свет, пытаясь определить их ценность.

– Почему бы и нет? Он будет просто глупцом, если этого не сделает. Вы же знаете, что при Фугите нельзя говорить ни о чем серьезном. У него слова за пазухой не держатся.

– Ну, если сэр Паккат послал сына именно за этим, то кто мы такие, чтобы вмешиваться? – нескио терпеть не мог дурного мальчишку и не скрывал этого.

Лэрд согласно кивнул:

– Что ж, вернее способа избавиться от этого оболтуса найти трудно. Надеюсь, у графа все получится.

Минут через десять вернулись ушедшие. Фугит имел вид глуповато-пришибленный, глядя на своих спутников так, будто увидал их впервые в жизни. Выспрашивать, что же он повидал в оружейной, никто не стал. Было ясно, что он зачарован, но никто и не думал протестовать.

Решив, что Фугит больше не представляет опасности, лэрд предложил говорить начистоту:

– Засада очень ненадежное дело, граф. Медиатор и его сыновья закаленные воины. К тому же они не ходят без охраны. Яд куда вернее. – При этих словах лэрд пристально глянул на покрытые пылью и паутиной бутылки, и было непонятно, о чем конкретно он говорит.

Граф тонко усмехнулся.

– Я и хотел предложить именно это. Но боялся быть непонятым, – он многозначительно посмотрел на Фугита. – Я знаю, некоторые не умеют молчать. Вернее, не умели.

Фугит бестолково улыбался, явно не понимая, о чем идет речь.

– У вас одного есть возможность для тихого устранения всего семейства Медиатора зараз. – Лэрд обнажил в неприятной ухмылке почерневшие от старости зубы. – Вот только согласится ли ваша сестра убить собственного мужа, пусть ее брак и не освящен церковью?

– Зинелла сделает все, что я ей велю. – Граф зловеще нахмурил черные брови. – Ослушаться она не посмеет. Да и наместник ей так же неприятен, как и мне. Хотя она и вынуждена сожительствовать с ним.

– Хотел бы я быть так уверен в своих родных, как вы, граф. Похоже, она вас сильно любит, – маркиз не смог отказать себе в удовольствии в очередной раз уязвить Контрарио.

– Любит? – граф был озадачен. – Меня никто не любит. Она меня до чертиков боится и ненавидит, как и все прочие. – Он склонил голову, пряча в глазах пренебрежение, и учтиво заметил: – О присутствующих я не говорю. Впрочем, страх и ненависть куда надежнее любви, которая сегодня есть, а завтра нет.

В его голосе чуткому уху маркиза послышалось затаенное разочарование.

– Вам нравится внушать людям ужас, граф?

Тот на мгновенье замешкался.

– Пожалуй. Есть в этом своеобразная прелесть, вы не находите?

Маркиз боязливо заерзал под холодным взглядом графа, не зная, как вырваться из оков его железной воли.

– Но все-таки вы дадите поручение Зинелле? У нее единственной есть такая возможность, – лэрд упрямо стоял на своем.

Граф неохотно отвел глаза от своей жертвы и повернулся к лэрду.

– Вы правы, возможность есть. Но вот средства нет.

– Почему нет средства? Неужели она не хранит хоть несколько капель добротного быстродействующего яда? – лэрд не поверил графу. – Какая непредусмотрительность!

– Это не непредусмотрительность, это вынужденность. Когда умерла жена Медиатора, мне стоило большого труда обратить его взор на Зинеллу. Вы же знаете, она похожа на покойницу и лицом, и статью, хотя и изрядно уступает ей, увы. Медиатор взял ее в свои покои, но буквально нагишом. Все, что было при ней, уничтожили.

– Все знали, что она дочь вашего отца, граф.

– Этого никто и не скрывал. Но я и не дал ей ничего такого, что могло бы навести на определенные подозрения. Нужно было выждать.

– И вы ждали целых пятнадцать лет?

– Почему бы нет?

– Но она родила наместнику троих детей!

– И что это значит?

– Но женщина не может предать своих детей!

Граф обратил взор куда-то внутрь себя.

– Не может? Почему же это? Только не говорите мне о святости материнской любви. К тому же в наших с Зинеллой жилах течет кровь самого дурного рода королевства – кровь Сордидов.

На мгновенье вынырнувший из прострации Фугит привстал в язвительном поклоне:

– Благодарю вас, граф, за комплимент!

Тот небрежно махнул рукой.

– Не за что, мой дорогой родственник, не за что! Несмотря на то, что все это знают, перед женщинами этого семейства очень трудно устоять. Чему примером является и мое появление на свет, и ваше, мой отчаянный сэр Фугит. Наши отцы тоже не смогли устоять перед чарами наших матерей, хотя прекрасно знали историю их рода. И наши матери не обманули ожиданий. Впрочем, мой отец не слишком переживал по этому поводу, и доказательство тому – появление на свет Зинеллы всего-то через пять лет после его женитьбы.