Журнал «ОТКРЫТИЯ И ГИПОТЕЗЫ», 2012 №1 - разные

Опросили всех химиков в Генте и нашли того, которого посещал господин Беран, по внешности вылитый граф Бокармэ, который интересовался техникой выделения никотина из листьев табака. Свой интерес он объяснял тем, что его родственники в Америке подвергаются нападению индейцев, стрелы которых смазаны растительными ядами. «Беран» хочет изучить все известные растительные яды, чтобы помочь своим бедным родичам. Интересно, в чем должна была заключаться помощь? В смазывании ядом ответных стрел? «Беран» также спрашивал, правда ли, что растительные яды не оставляют следа в теле отравленного. Ответ был утвердительным.

Через месяц «Беран» опять приехал в Гент и интересовался уже конкретно выделением никотина. Он закупил необходимое для этого оборудование, о чем свидетельствовали поставщики, доставившие аппараты в Бюри. Эти аппараты были найдены в потолочных перекрытиях замка. 27 мая 1851 года суд присяжных признал графа виновным в убийстве Гюстава Фуньи и приговорил к гильотинированию. 19 июля граф де Бокармэ кончил жизнь на эшафоте в Монсе. Графиня избежала наказания, потому что присяжные не решились послать даму на гильотину.

Метод Стаса стал общим методом извлечения алкалоидов из тканей убитых людей. Открытию метода невольно помогли сами преступники, обработав азотистое основание уксусной кислотой. При этом получилась соль, хорошо растворимая как в воде, так и в спирте. Сначала препараты залили спиртом, а потом спиртовой раствор разбавили водой. В этом растворе и оказалась растворенной уксуснокислая соль никотина. Нейтрализуя избыток кислоты, Стас вытеснил щелочью более слабое основание никотин из его соли. Тут и почувствовался слабый «мышиный» запах. Далее Стас извлек (экстрагировал) никотин из водного раствора эфиром, а затем дал эфиру выпариться. Так был получен чистый никотин из тканей жертвы. С ним уже можно проводить реакции, подтверждающие его наличие.

Кстати, какие это реакции? Есть множество проб на никотин, сводящихся обычно к образованию характерных кристаллов при взаимодействии с различными экзотическими для неспециалиста реактивами. Даже упоминать их не будем. Но есть одна реакция, которую можно попробовать провести хотя бы в школьной лаборатории под руководством учителя. Вот ее описание.

Одну-две капли исследуемого раствора наносят на предметное стекло и смешивают с двумя каплями 4 %-ного раствора формальдегида, затем нагревают, а потом добавляют каплю концентрированной азотной кислоты. Если в исследуемом растворе был никотин, появится красная или розовая окраска. Исследуемый раствор можно получить, настаивая на спирту табачные листья (чем дешевле табачное изделие, тем лучше).

Метод Стаса был первым в истории криминалистики способом обнаружения алкалоидов в тканях жертвы, и до середины XX столетия он оставался основным методом в судебной токсикологии. Но во второй половине XX века на первый план вышли другие методы: рентгеноструктурный анализ кристаллов алкалоидов, хроматография, спектроскопия.

А может ли обычный современный человек случайно отравиться никотином? Оказывается, может. В XIX веке был зафиксирован случай острого никотинового отравления у контрабандиста, который обернул себя табачными листьями под одеждой, чтобы не платить таможенную пошлину. По собственному недомыслию испытал на себе злоключения Ника Нейлора! Можно догадаться, что люди, профессионально связанные с табаком, тоже должны страдать от никотина. И действительно, у сезонных сельскохозяйственных рабочих, которых нанимают на табачные плантации для сбора урожая, наблюдается болезнь зеленого табака. Эта болезнь имеет симптомы никотинового отравления и проявляется, когда сборщик работает с мокрыми листьями. Особенно остро она протекает, если рабочий зажимает собранные листья под мышкой: кожа подмышечной впадины более нежная и легче впитывает никотин.

К счастью, в современном обществе контроль над применением ядовитых веществ не в пример жестче, чем на рубеже XIX и XX веков. Как лекарство никотин применяется только в пластырях, как инсектицид — только в виде самодельной табачной настойки. Что же касается табачных изделий, то это дело добровольное.

Е. Стрельникова

ПСИХОЛОГИЯ

ПОЛВЕКА ЭКСПЕРИМЕНТУ МИЛГРЭМА

*********************************************************************************************

Так получилось, что исследование психолога Стэнли Милгрэма, которое он предпринял летом 1961 года, началось через три месяца после открытия судебного процесса над нацистом, военным преступником Адольфом Эйхманом. Исследователей интересовал вопрос, как люди могли выполнять приказы об уничтожении других людей.

Суть эксперимента заключалась в том, что часть его участников назначались «учителями», которые должны были заставлять находившихся в другой комнате «учеников» запоминать слова и наказывать электроразрядом за ошибки. Кроме того, после каждой ошибки напряжение увеличивалось на 15 вольт. При этом «ученики» были наемными актерами, но «учителя» об этом не знали.

По мере усиления наказаний «ученики» стучали в стену, жаловались на боль в сердце, кричали, периодически изображали потерю сознания. Когда «учителя» проявляли беспокойство или желание прекратить опыт, руководитель эксперимента начинал на них давить, настойчиво повторяя четыре фразы: «Пожалуйста, продолжайте», «Эксперимент требует, чтобы вы продолжали», «Абсолютно необходимо, чтобы вы продолжали» и «У вас нет выбора, вы должны продолжать». Если участник продолжал упрямиться даже после всех четырех заявлений, эксперимент прекращался.

Перед началом серии опытов Милгрэм поинтересовался у 14 студентов, специализирующихся на психологии, как много «учителей», на их взгляд, доберутся до финального разряда в 450 вольт. Ответы находились в диапазоне 0–3%. Но результаты оказались неожиданными. В первом эксперименте «учителей», раздавленных авторитетом начальника, оказалось 65 %. В одном из последующих, когда Милгрэм лично брал на себя ответственность за происходящее, 92,5 %!

Опыт Милгрэма вызвал противоречивую реакцию, но полвека спустя ученые называют его полезным и познавательным. Биограф Милгрэма, профессор психологии Университета Мэрилэнда Томас Блэсс считает, что работа иллюстрирует один из главных принципов современной социальной психологии, согласно которому поведение человека в большей степени определяется ситуацией, нежели личностью.

Результаты исследований, проведенных нейрофизиологами из Оксфорда (Великобритания), могли бы заинтересовать искусствоведов, художников, любителей живописи да и вообще всех, кто неравнодушен к изящным искусствам. Оказывается, наш мозг по-разному осваивает впечатления от картины в зависимости от того, смотрим ли мы на аутентичное произведение гения или на подделку. Качество живописи при этом отступает на второй план.

КАК МЫ ВИДИМ ИСКУССТВО

*********************************************************************************************

В эксперименте принимали участие 14 человек, каждому показывали настоящего или фальшивого «Рембрандта», пока ученые снимали показания об активности головного мозга. Рембрандт был выбран по той причине, что в его случае существует масса трудно распознаваемых подделок. Как и ожидалось, никто из испытуемых не смог отличить одно от другого, что, кстати, полностью совпадало с показаниями МРТ. Но когда человеку говорили, кто есть кто, восприятие картин сразу менялось.

Если сообщалось, что полотно принадлежит кисти великого мастера, то в мозгу активировались участки системы подкрепления, которые дают нам чувство удовлетворения от награды, например, при выигрыше или от вкусной еды. А если человеку открывали глаза на подделку, в его мозгу просыпались зоны, отвечающие обычно за выработку новых стратегий поведения. По словам самих участников эксперимента, в этот момент они старались понять, почему эксперты сочли эту картину поддельной.

Эндрю Паркер, руководитель исследований, говорит, что наши эстетические суждения подвержены множеству влияний, которые скрыты от нас самих. В мозгу нет никакого специального «эстетического органа», а оценка произведения искусства формируется во взаимодействии множества нейронных контуров.

Эксперимент нейрофизиологов заставляет по-иному отнестись к спорам вокруг современного искусства — которое, согласно одной популярной точке зрения, представляет собой «заговор арт-кураторов», в отличие от «подлинного» искусства прошлых веков. Однако стоит задуматься, так ли уж сильно вы независимы в своей любви к Айвазовскому по сравнению с якобы навязанным вам современным Дэмиэном Херстом.