Коричневые сны - Лариса Чистова

– Ну что ты расстроилась? А? Кто приглашает, тот и платит. Не бойся, глупышка, – ласково сказал он, и в его интонации и тоне это звучало так нежно и совсем не обидно.

Он привел меня в ресторан. Но мои страхи оказались беспочвенными. Мы сидели скромненько в отдельном уголке и угощались абсолютно обыкновенной, можно сказать домашней едой. В моем представлении ресторанная еда должна быть сложной и изысканной, а тут обыкновенные пюре и котлета, только лишь салат был необычный. Дома мы такого не делаем. Родриго заказал нам обоим по бокалу белого вина. Я покраснела, так как ни разу до этого не пила алкоголь. Он с интересом наблюдал за мной, и я видела, что ему нравится, когда я смущаюсь, а от этого я краснела еще больше.

– Эн, давай выпьем за нашу дружбу, – предложил он. – Так сказать на брудершафт.

Я не знала, как это делается. Он взял мою руку и продел ее через свою, а потом, легким движением свободной руки, подтолкнул мой бокал к губам, чтобы я выпила. Я, не морщась, выпила свое вино. В первый раз в жизни. Оно было сладковатым, и ничего неприятного я не почувствовала. Родриго следил за мной, не отводя глаз. Когда я выпила, он лукаво улыбнулся и сказал:

– Теперь поцелуй, за нашу дружбу.

Я не успела сообразить, что же он хочет сделать, как его губы прижались к моим и овладели ими. Моя голова сразу же закружилась, и я начала падать. Я упала в его объятья. Он продолжал целовать меня, а мое сердце выпрыгивало из груди. Когда он оторвался от меня, то его взгляд был странный. У меня возникло ощущение, что этот поцелуй был и для него первым. Хотя я знала, что это было далеко не так.

Он, молча, усадил меня на стул и сам сел напротив.

– Хочешь мороженого, Эн? – подозрительно спокойным голосом спросил он.

Я пожала плечами, не в силах выдавить из себя ни слова. Я была ошеломлена произошедшим. Мой первый поцелуй. Такой неожиданный и такой сильный. В моей голове летали облака, и звучала музыка. Облака – это его глаза, а музыка – его голос. Я задумчиво смотрела в его глаза и на его губы. Мне хотелось, чтобы он мог бесконечно целовать меня. Мое сердце пело под его музыку.

Мне принесли мороженое, я машинально ела его, и мы молчали. Родриго чувствовал, что поцелуй сбил меня с толку.

– Эн, тебе пора, – напомнил он. – Я провожу тебя, а сам вернусь. У нас тут работа. Заодно и Антоху заберу из твоего дома.

Он вытащил свой мобильник и позвонил Антону, а потом заказал для нас такси. Я и на такси не ездила ни разу. В своем небольшом городе я ходила либо пешком, либо на троллейбусе. Он вывел меня на улицу, в теплый апрель. Было девять часов вечера, и мама тут же мне позвонила. Ее голос был рассерженный.

– Аня, немедленно иди домой.

– Я сейчас приду, мама. Я почти дома, – успокоила я ее.

Через десять минут я была дома. Но до этого момента, он всю дорогу целовал меня на заднем сидении такси. Я не сопротивлялась, мне было ужасно приятно. Его губы были нежными и страстными, они искали меня. Моя голова кружилась, но не от выпитого вина.

С тех пор, мы были вместе.

Мы целовались, он нежно обнимал меня, но и только. Он не позволял себе лишнего, определив грань в наших отношениях. Я, конечно, знала, что у него были девушки или женщины помимо меня. Ночью. Когда заканчивалась его работа и начиналась другая сторона его жизни. Там было все – выпивка, сигареты с дурью, много женщин. И он был не один. Богдан и мой брат были с ним. Мне это не нравилось, я страдала, но не могла ничего изменить. Я была всего лишь девчонка, с которой он развлекался в другом стиле. Я была его прихотью.

Солнце разбудило Аню. Шторы на окне были отдернуты, и сквозь веки Аня чувствовала его тепло и яркость. Она повернулась на другой бок, и сразу же вспомнила, что произошло, и что она не дома. Глаза сами же открылись, и Аня осмотрела место, где она спала. Маленькая спальня, здесь были только кровать и большой платяной шкаф. Под ногами был старенький потертый ковер.

Аня услыхала шорох шагов в соседней комнате. Дверь из спальни была открыта и она увидела женщину Веру. Та стояла перед зеркалом и расчесывала свои полуседые волосы.

«Странно, что она седая, хотя совсем еще не старая», – подумала Аня.

Аня завозилась на своей кровати, пытаясь встать с нее. Кровать была пружинная старая, и Аня утопала в ней. Вера тут же заглянула к ней в комнату и слабо улыбнулась.

– Уже проснулась?

– Да. Доброе утро, – откликнулась Аня.

– Как спалось?

– Чудесно. Даже не заметила, как ночь пролетела.

– Ну, пойдем на кухню, пить чай, – предложила Вера.

Аня быстренько оделась. К чаю были только галетные печенья. Вера жила скромно, Аня сразу же это заметила. Никаких излишеств в доме не было, только самое необходимое. Даже телевизора в зале не обнаружилось. На кухне было тихо, только звучно щелкали часы на стене. Они тоже были старые, механические и заводились с помощью гирьки, подвешенной на цепочке. На часах было восемь утра. В своей жизни, Аня бы уже мчалась в колледж, на учебу. Интересно, а есть ли ее колледж здесь, в этой непонятной жизни?

Вера пристально разглядывала Аню. И Аня решила начать разговор.

– Я сбита с толку, – тихо сказала она. – Я не понимаю, что со мной произошло, и где я нахожусь. Я имею в виду не ваш дом, а это место, этот город.

– Расскажи мне все. Как ты попала сюда?

Анин рассказ уместился в несколько предложений. Вера слушала, не перебивая.

– И вот, я не смогла найти свой дом, свою маму, – закончила Аня свое повествование.

– Понятно. Не со всеми такое случается. Ты редкое исключение, и значит, ты найдешь правильную дорогу.

– Что вы имеете в виду?

– Обычно, те, кто сюда попадает мало, что помнят, и не стремятся искать дорогу назад. Этот город – их успокоение, Аня. Я сама, когда поселилась здесь, была даже рада этому. Мое мучение кончилось.

– Какое мучение? – тихо поинтересовалась Аня, надеясь, что этим вопросом она не заденет чувств женщины, и не будет выглядеть бестактной.

– У меня был единственный сын, в той жизни. Он ушел в армию. А служили тогда два года, Аня. И попал он в воздушные десантники. И за четыре месяца до окончания службы он прыгнул с парашюта, который не раскрылся. Мой мальчик разбился. Я хоронила его в закрытом гробу. После этого мне не было покоя и места в той жизни. И я так рада, что попала сюда. Здесь меня не мучат воспоминания. Здесь мне хорошо.

Вера говорила с завидным спокойствием, чего нельзя было сказать об Ане. Девушка очень сопереживала и сочувствовала женщине. Но в то же время этот грустный рассказ натолкнул Аню на абсолютно ужасную мысль.

– Я что умерла? Я попала в какой-то загробный мир?

– Ты не попала в загробный мир, хотя он и похож на таковой. Ты-то уж точно жива, раз хочешь выбраться отсюда, – Вера говорила размеренным невозмутимым голосом. – И здесь, кстати, люди тоже умирают. Ты сама вчера наблюдала, как наш голодный спрут утащил женщину. И наше кладбище… ты же видела его. Там можно умереть спокойно, когда сочтешь нужным.

– Как это? – опешила Аня. – Разве здесь можно умереть по своей воле?

– Да. Когда найдешь покой, тогда можно подумать и о смерти. Лично я хотела бы получить себе место на кладбище в том чистом белом саду. Там так тихо и хорошо, так опрятно и столько света. Каждый выбирает себе смерть по душе.

– А как это происходит? – в Ане проснулось нездоровое любопытство.

– Приходишь в наш музей на кладбище, Аня, тебе показывают разные места и возможности, ты выбираешь, то, что тебе нравится, ложишься там, где тебе указывают и … умираешь, – Вера с интересом посматривала на Анины любопытные глаза.

– А можно не умирать? – спросила Аня.

– Не знаю, – Вера пожала плечами. – Может и можно, только я не видела таковых. Все рано или поздно идут на кладбище.

– Почему? – разочарованно спросила Аня.

– Тут слишком однообразная жизнь. Может быть поэтому. Все,… – она запнулась, – большинство живут в одиночку.

– Тут нет пар? – Аня вспомнила Гедеона.

– Очень мало. Есть женщины с детьми или мужчины с детьми, но нет пар мужчина-женщина.

– Как странно, – задумчиво произнесла Аня. – Люди здесь не могут влюбиться и жениться?

– Не знаю, Аня. Лично у меня никогда не было желания это делать. Я просто живу здесь и наслаждаюсь тишиной и покоем.

– А откуда же здесь дети, если нет супружеских пар?

– Дети попадают сюда вместе с родителем. Никто здесь не рождается. Хотя… знаешь, здесь вчера появился новорожденный ребенок. Только он совсем один. Он живет на втором этаже трехэтажного дома. Это была пустая квартира, и вдруг некоторые соседи стали слышать детский плач. Они зашли посмотреть, и увидели на кровати младенца. Он совсем один.

– Чушь какая, – пробормотала Аня. – Откуда там мог взяться младенец? И где его мама или хотя бы папа?

– У нас и так бывает, Аня. Младенец живет совершенно один. Он сам занял эту территорию, и ни в ком не нуждается. Он лежит на кровати, плачет, спит, иногда чмокает губами, словно ест и снова спит.