Эмблема предателя - Хуан Гомес-Хурадо

Убедившись, что никто из вновь прибывших ее не слышит, баронесса повернулась к Отто и со сталью в голосе - такой тон мало кто из дам мюнхенского высшего общества посчитал бы приличным - произнесла:

- Ты устроил свадьбу нашего сына, ничего мне об этом не сказав, Отто? Ну так вот, это случится только через мой труп.

Барон даже не моргнул. За четверть века в браке он выучил, как реагирует супруга на посягательство на свою территорию. Но в этом случае ей придется заткнуться, потому что на кону стоит гораздо больше, чем ее дурацкая гордость.

- Брунхильда, дорогая, только не говори, что ты с самого начала не видела, куда клонит еврей. Все эти нарочито элегантные костюмы и походы с нами в церковь по воскресеньям, и как он каждый раз делает вид, что не слышит, когда его называют "обращенным", как придвигается к нам поближе.

- Конечно, видела, я же не дура.

- Ну разумеется, баронесса. И можешь сложить два и два. У нас нет ничего. Банковские счета пусты.

С лица Брунхильды сошел румянец. Ей пришлось опереться на лепнину на стене, чтобы не упасть.

- Черт бы тебя побрал, Отто.

- Это твое новое и такое элегантное красное платье... Модистка потребовала оплату наличными. Город полнится слухами, а когда такое начинается, то не остановится, пока не превратится в бурный поток.

- Думаешь, я не знаю? Думаешь, не вижу, как на нас смотрят, как откусывают пирожные и переглядываются, словно поняли, что они куплены не в кондитерской Поппа? Я знаю, что шепчут друг другу эти старые сороки, настолько четко, как если бы они крикнули мне это в ухо, Отто. Но из-за этого позволить моему сыну, моему Юргену, жениться на этой грязной еврейке...

- У нас нет другого выбора. У нас остался лишь этот дом и земли, записанные на имя Эдуарда в день его рождения. Если я не добьюсь от Танненбаума займа, чтобы построить на этой земле фабрику, то с нами будет покончено. Однажды утром за мной явится полиция, и мне придется поступить как человеку благородному и вышибить себе мозги. А ты закончишь как сестра, будешь штопать кому-нибудь одежду. Ты этого хочешь?

Брунхильда оторвала руку от стены. Она воспользовалась паузой, вызванной прибытием новых гостей, чтобы собрать внутри достаточно ярости и бросить ее в лицо Отто разом, как камень.

- В эти неприятности нас втянул ты и твое пристрастие к игре, вот кто растратил семейное состояние. Исправь это Отто, как тринадцать лет назад ты уладил дело с Хансом.

При этих словах барон испуганно сделал шаг назад.

- Да как ты осмеливаешься снова упоминать это имя!

- А тогда именно ты на это осмелился. И что нам это дало? Мне приходится пятнадцать лет терпеть в доме сестру.

- Мы еще не нашли письмо. И мальчишка взрослеет. Может быть, сейчас...

Брунхильда наклонилась к мужу. Отто был ее выше почти на голову, но всё равно рядом с ней казался низкорослым.

- Мое терпение не безгранично.

С элегантным жестом Брунхильда влилась в толпу гостей и оставила барона с ледяной улыбкой на губах, изо всех сил пытающегося не закричать.

С другой стороны шумной гостиной Юрген фон Шрёдер отставил свой третий бокал шампанского, чтобы открыть подарок от одного из друзей.

- Я не хотел класть его вместе с остальными, - сказал тот, показывая на стол за спиной, заваленный свертками в яркой бумаге. Этот подарок особенный.

- Что скажете, ребята? Сперва открыть подарок Крона?

Раздался хор полудюжины голосов окружающих его подростков в элегантных голубых куртках с вышитым золотом гербом академии Метцингена. Все были выходцами из известных немецких семей и все - гораздо менее привлекательные, чем Юрген, гораздо ниже Юргена и смеялись над каждой его шуткой. Младший сын барона без сомнения обладал даром окружать себя людьми, которые выглядели как его тень, чтобы ходить перед ними павлином.

- Открой, но только если потом откроешь мой!

- И мой! - хором заголосили остальные.

"Они передерутся из-за того, чтобы я открыл их подарки, - подумал Юрген. - Они точно меня обожают".

- Ладно, не нервничайте, - произнес он, поднимая руки, что, по его мнению, изображало великодушие. - Мы немного нарушим традиции и сначала откроем ваши подарки, а потом выпьем с остальными гостями.

- Отличная мысль, Юрген!

- Ну ладно, и что это такое, Крон? - спросил Юрген, открывая коробку и поднося ее содержимое к глазам.

Юрген держал пальцами золотую цепочку, на которой висел странный значок, состоящий из двух черных симметричных полосок, чьи загнутые концы образовывали почти квадратную форму.

- Это свастика. Антисемитский символ. Отец говорит, что он теперь в моде.

- Он ошибается, дружище, - заявил Юрген, вешая цепочку на шею. - Вот теперь - да. Ставлю на то, что мы увидим здесь множество таких.

- Это точно!

- Давай, Юрген, открой мой. Хотя лучше не показывай его всем...

Юрген развернул сверток размером примерно с пачку табака и обнаружил там небольшой кожаный чехол с крышкой на шарнире. Он открыл его театральным жестом. Хор льстецов нервно захихикал при виде предмета, похожего на цилиндрический резиновый колпачок.

- Ну надо же... какой большой.

- Никогда такого не видел!

- Это интимный подарок, да, Юрген?

- Это что, предложение?

Молодой человек на несколько мгновений подумал, что потерял над ними контроль, что они вот-вот начнут над ним смеяться. Это несправедливо. Совершенно несправедливо, и я этого не позволю. Он отметил, как внутри вскипает гнев, и повернулся к тому, кто сделал последний комментарий. Он поставил правую ступню на левую ногу приятеля и перенес на нее вес. Тот побледнел, но стиснул зубы.

- Уверен, что ты хочешь извиниться за эту дурацкую шутку.

- Конечно, Юрген. Прости. Я и в мыслях не имел сомневаться в том, что ты мужчина. Аааа!

- Уверен в этом, - ответил тот, медленно убирая ногу. Хор подростков вокруг примолк, и гул вечеринки лишь подчеркивал эту тишину. - Ладно, вы же не думаете, что у меня нет чувства юмора. Вообще-то этот... предмет мне очень скоро пригодится, - сказал он, мотнув головой за пределы их кружка. Например, с ней.

Он указывал на худую брюнетку с мечтательным взглядом, которая держала чашку с пуншем, стоя с потерянным видом в толпе гостей.

- Сиськи маловаты, - пробормотал один из его дружков.

- Кто-нибудь хочет поспорить, что я ее распечатаю и вернусь к тому времени, как начнут произносить тосты?

- Ставлю пятьдесят марок на Юргена, - поспешил сказать тот, кому только что наступили на ногу, в попытке подольститься.

- Буду считать, что они уже у меня в кармане, - произнес другой за его спиной.

- Ладно, ребята, ждите здесь и учитесь.

Юрген медленно сглотнул, позаботившись, чтобы никто этого не заметил. Он ненавидел разговаривать с девушками, потому что всегда чувствовал себя неуклюжим и приниженным. Хотя он был привлекателен внешне, но его единственная реальная встреча с представительницей противоположного пола состоялась в борделе квартала Швабинг, где он чувствовал скорее стыд, чем возбуждение. Туда отвел его отец несколько месяцев назад, одетым, как и он сам, в блеклое пальто и черную шляпу. Пока он занимался этим делом, отец ждал внизу, попивая коньяк. А когда закончил, похлопал его по спине и сказал, что теперь он стал мужчиной. Так началось и закончилось образование Юргена фон Шрёдера в отношении любви и женщин.

"Я покажу им, как ведет себя настоящий мужчина", - подумал молодой человек, чувствуя, как взгляды приятелей впились ему в затылок.

- Добрый день, фройляйн. Хорошо проводите время?

Девушка повернула голову, но не улыбнулась.

- Вообще-то не очень. Мы знакомы?

- Не вижу причин, почему бы вам не повеселиться. Меня зовут Юрген фон Шрёдер.

- Алиса Танненбаум, - ответила она, с готовностью протягивая руку.

- Хочешь потанцевать, Алиса?

- Нет.

Услышав резкий ответ девушки, Юрген вытаращил глаза.

- Ты знаешь, что я - хозяин этой вечеринки? Что сегодня мой день рождения?

- Поздравляю, - произнесла она с лукавой улыбкой. - Уверена, что в этой гостиной полно девушек, которые жаждут, чтобы ты повел их танцевать. Не хочу тебя больше задерживать.

- Но по крайней мере ты должна потанцевать со мной один танец.

- Да? С чего бы это?

- Так велят правила хорошего тона. Когда кавалер приглашает даму...

- Знаешь, что меня больше всего утомляет в господствующем классе, Юрген? Сколько всего вы считаете само собой разумеющимся. Ну так уясни себе: мир совсем не такой, как ты думаешь. Кстати, мне кажется, твои друзья пихают друг друга локтями и не сводят с нас глаз.

Юрген покосился на приятелей. Он не мог позволить себе потерпеть поражение, не мог позволить этой наглой девице себя унизить.

А это было трудновато, потому что она ему действительно нравилась. Наверное, из тех, кто полагает, что лучший способ отвергнуть мужчину - это свести его с ума. Ладно, я знаю, как обращаться с такими.