Новая русская сказка - Е. Квашнина

— У нас все хорошо, только одно очень плохо, — ответил Горох. — Теракт во славном Владимире-граде.

— Какой? — встрепенулся я.

— Какое-то чудовище, Змей Горыныч, кажется, пролетел над городом и все, что мог, пожег, урод чешуйчатый! За год едва ли отстроимся…

— Ох! — выдохнули мы с Волком в один голос. Ну все, вот только выполню миссию, и отправлюсь "вершить возмездие во имя Луны" этому фашисту огнедышащему! Он у меня узнает, как людей невинных жечь!

В трубке послышалась короткая перебранка с участием женских голосов, и я услышал сдавленный голос Гороха:

— Ну ладно, удачи, звони мне. А пока поговори, тут тебя Анастасия, Ярослава и Алена слышать хотят!

— Привет, котик! — тут же впилась в трубку Анастасия, и у меня чуть потеплело на душе. Хорошо, когда невеста так тебе рада. — Я надеюсь, ты там покажешь всем этим поганым злодеям, где раки зимуют? Правда ведь, задашь им кузькину мать? А как задашь, возвращайся! Мы сразу поженимся… Аленушка нам поможет пир на весь мир устроить, Яра платья шить будет! Возвращайся скорее!

Я расцвел. Какая она прелесть, эта Настенька! Нет, верно я решил жениться именно на ней. О строптивой Василисе я старался даже не вспоминать.

Тут трубку перехватили другие царевны и принялись наперебой улещать меня всяческими ласковыми прозвищами вроде "рыбки" и "зайчика". Я вовсе разомлел от такого обилия женского внимания. Конечно, я и прежде отнюдь не был им обделен, скорее, наоборот. Но сейчас я просто чувствовал себя бабочкой в цветнике!

Потом разговор резко оборвался, и я убрал телефон в карман. Пора нам двигать дальше: что-то Кощей развоевался. Насколько знаю, в прошлом году именно по его наущению Горыныч попортил посевы под городом Федоровым. Не исключено, что огнедышащий змей и в этот раз действовал не совсем самостоятельно…

Так что следующий день мы мало что не неслись галопом, боясь, что Кощей еще что-нибудь натворит перед тем, как бросит основные силы на нас.

Естественно, перед отъездом из Березняков в царство Фрицево нам потребовалось плотно пообедать. И мы, понятное дело, зашли в трактир, ибо драгоценную скатерть-самобранку я потерял, увы, сразу же, как вышел из дома в путь.

Сперва все шло нормально. Для всех окружающих нас типов, подозрительно похожих на лихих разбойников, в том числе и хозяйки трактира, я был самый обычный Ванька-дурачок, который со своим ручным полупсом-полуволком решил дернуть за границу, чтобы попытать счастья, спасая Фрицевых царевен. И никто не обращал на нас внимания. Но, к сожалению, мой вспыльчивый характер не дал пройти делу спокойно. Когда ко мне подошел один из местных "фраеров" и спросил, баю ли я по фене и в какой "зоне" числюсь, я, теша самолюбие, решил покорчить из себя крутого и ответил:

— Отвянь, редиска, пасть порву, моргалы выколю!

Позже я готов был проклинать эту свою выходку. "Фраер" взвился и кинулся на меня с кулаками, вопя:

— Че ты сказал, козел?!

Надо сказать, кулаки у него были сла-авненькие. Вскоре к нему подоспела подмога, и они принялись мутузить меня, словно боксерскую грушу перед чемпионатом мира. Серый Волк кинулся мне помогать, но в тот же миг его бесцеремонно толкнули в сторону, где ему самому пришлось защищаться от сидевших дотоле в углу четырех дюжих охотников, сразу опытным глазом опознавших в нем волка.

Признаться, мне только дважды пока сходило с рук подобное, когда я ввязывался в драку не один на один, и даже не один к десяти, а один к двадцати. И потому меня достаточно быстро оттеснили к дальней стенке, позволив защищаться одним лишь полуразломанным стулом. И продолжали наседать, оставляя на моем уже измотанном этой дракой теле все больше синяков и шишек. В общем, милая трактирная драчка — а куда ж в подобном заведении без нее?

Это верно, куда ж без нее. Но мне от этого легче не стало: похоже эту драку я почти проиграл, поскольку какой это победитель — с расквашенным носом, содранной в кровь кожей на кулаках и как следует развороченной щекой? Особенно если он, истекая кровью, валяется на полу у стенки, по-прежнему избиваемый толпой крепких мужиков. Защищаться я уже не мог, если только не вспоминать о секретном оружии, врученном мне Горохом. Но ведь не буду же я выдавать им подобные тайны. Об этом оружии не должен пока знать никто.

Однако эти ребята, если их не остановить, вполне могут меня сейчас прикончить. А остановить их некому. Значит… нет. Я не хочу умирать. И хотя я уже был на грани потери сознания, все же последним отчаянным движением потянулся к суме, в которой лежал карманный пулемет. Это единственный мой шанс на спасение. Спасать меня некому. Я сжал в руке гладкий черный корпус, отыскивая кнопку спуска, и…

Бах!

Дверь попросту влетела внутрь трактира, заставив стоявшие рядом с ней столики подскочить в воздух. В проеме стоял человек в черном кожаном плаще до пят и с капюшоном. Он гаркнул, видимо, привычным для него командирским тоном:

— Эй, вы, зеки обнаглевшие! А ну оставьте его! Вон! Вы не слышали меня? Во-он!

Бандиты обернулись и ошалело смотрели на него, очевидно, и не думая выполнять приказ незнакомца. Это дало мне время подняться и сесть с большим трудом на стул. Я до боли напряг сознание, пытаясь вспомнить, кому же принадлежит этот остро знакомый мне голос. Человек же тем временем, увидев, что братки по-прежнему не двигаются с места, а кое-кто даже подумывает взять меня в заложники, приближаясь ко мне с кривым ножом, молниеносным прыжком подлетел к ним и… я глазам своим не верил! Вот это да! Как он гибко прыгает, как резко и точно бьет, как легко ударяет каблуком черного сапога в кадык гадам! По сравнению с мощными, словно культуристы, и тяжелыми, неповоротливыми зеками человек в плаще казался легким, воздушным, как ангел небесный, и порхал меж грозными бандитами, как мотылек. Стиль ведения боя его напоминал танец, так просто и без труда он одолевал противников. Просто и легко, не утруждая себя ничем, кроме боевого клича. "Ки-й-й-я!" — кричал он высоким голосом, чем-то до ужаса знакомым. "Ки-й-й-я!" — и я вздрагивал, точно человек в плаще бил меня. Да кто же это?! Вопрос оставался без ответа.

Вскоре незнакомец довольно оглядел свою работу: и охотники, наседавшие на Волка, и "фраера" лежали эдаким стройным блоком. "А мужики-то, а мужики-то от нее — падают и сами в штабеля складываются!" — ни с того ни с сего вспомнилась мне странная фраза. Насмотревшись вдоволь на бессознательных противников, человек подошел ко мне.

— Ну что? — хриплым от усталости голосом спросил он. — Не будешь больше в трактирные драки ввязываться с кощеевыми служками, а?

Я поглядел и увидел, что у всех поверженных на левом плече татуировка: инициалы "К. Б." в стилизованном кружке — знак Кощея.

— Ого… ничего себе… ну они тебя отделали…

Человек присвистнул, увидев мою развороченную щеку.

— Будем лечить, — серьезно сказал он.

Я через силу пробулькал:

— Скажите, добрый человек (хотя вправе ли я называть этого человека добрым, если он так славно отколошматил двадцать четыре человека, пусть это и бандюки?)… Скажите… а я умираю?

— С чего ты взял? — удивился незнакомец.

— Значит, я умираю… — непререкаемым тоном хлюпнул я, почувствовав, как перед глазами все плывет. — Я перед смертью хочу попросить вас об одном…

— Ну? — человек явно не верил, что я умираю, но, видно, интересовался, какой будет моя "последняя" просьба. Потому с готовностью подался вперед, приготовившись слушать.

— Покажите мне свое лицо, — попросил я.

— А ты точно этого хочешь?.. — он явно лукавил.

— Да!

— Ну что ж, смотри.

Я даже перестал терять сознание от любопытства. Он взялся рукой в кожаной перчатке за капюшон, откинул его и…

Я, икнув от избытка чувств, окончательно погрузился в обморок. Это ОНА…

Я не знаю, сколько я пролежал в обмороке. А очнувшись, почти сразу открыл один глаз. И увидел ее. Василиса стояла ко мне спиной и, тихонько переговариваясь с Волком, переливала из склянки в склянку какие-то снадобья.

— И потребовалось же ему ввязываться в эту кутерьму, — услышал я. — Как вот мне теперь ему эту щеку лечить?..

Василиса начала оборачиваться, и я поспешно закрыл глаз, притворяясь бессознательным. Однако разговор продолжал слушать.

— Ну ладно, — примиряюще сказал мой верный Серый защитник. — Он ведь не предполагал у них такой бурной реакции…

— "Не предполагал"! — передразнила Василиса. — Ха! Как же. Небось пощеголять молодцем решил.

Я вскипел. Как она может так говорить?! Но смолчал.

— Особенно если трактирщица на него смотрела… — продолжила царевна и фыркнула. — Нашел, с кем заигрывать.

В моей душе поднялось нечто злобное и клокочущее, и я понял: сейчас я разорву ее на части, если она скажет еще хоть слово по этому поводу. Как она могла такое подумать?! Нет, ну как?! Ни в жисть не стал бы даже глядеть на эту уродину — хозяйку трактира, лысую, с зеленым ирокезом и наколкой во всю руку.