(Не)реальный - Джина Шэй

– Ты чего? – мрачно поинтересовалась она. Врушка. Ведь говорила же, что ей нравится пожестче… Хотя, кажется, именно тогда она уточняла, что «пожестче в постели» и «в жизни» – разные вещи, и что первое она принимает, а второе – ни в коем случае.

– Пошли уже в номер, дурында, – улыбнулся Макс, – кажется, больше терпеть я не смогу.

И Макс оказался прав – держаться не осталось больше сил. И в номере – их не осталось совсем. Ни капли. Даже на то, чтобы до кровати дойти. По крайней мере – как только вошли – Макс пяткой подтолкнул дверь к косяку, заставляя замок защелкнуться поскорее, сбросил с ног кроссовки и сгреб Санни в охапку, прижимая её к стене. Девушка протестующе пискнула – она-то разуться не успела, но это как раз были уже не проблемы Макса. Пускай разувается в процессе своего раздевания.

– Блин, почему рубашка, – выдохнула Аленка, путаясь пальцами в пуговицах, и Макс насмешливо фыркнул.

– Потому что ты должна страдать, – усмехнулся, спуская с неё трусы. Вот прямо так, внаглую, с достаточной резкостью, чтобы стянутые до уровня колен на пол они долетели сами. И вот теперь уже без всякого трепета запустил руку между ног Аленки. Легко, будто мимоходом, задел клитор, заставляя девушку вздрогнуть и податься бедрами навстречу ладони Макса.

– Я протестую против страдания в одиночестве, – дерзко фыркнула Аленка, и Макс просто толкнулся двумя пальцами внутрь девичьего лона, в тесный влажный жар.

– Ох, – вот так вот, дорогая, ты должна себя вести. Хотя чего греха таить, твои попытки показать зубы заводят сильнее, чем всякая безотказная податливость. С женщиной не должно было быть скучно, иначе нахрена она вообще была нужна? Если она не умела бросать тебе вызов, не заставляла шерсть на холке внутреннего голодного зверя вставать дыбом – если все, на что она годилась, это унылый перепих и капризы – да нахрен. Макс любил, когда девушки выпендривались вот так. Это было поинтереснее, чем спорить о том, насколько отвратителен анальный секс. Таких вот как раз получалось брать «на слабо», они любили что-то доказывать, они любили кусаться и царапаться – а ничего на свете не доказывало мужику, что он хорошо постарался ночью, чем пара отпечатков зубов на плечах или расписанная ногтями женщины спина.

Вот и сейчас Санни задыхалась, сжималась всем телом вокруг трахающих её пальцев Макса и мяла рубашку на его спине. Забралась одной рукой в волосы Макса – потянула за них, доставляя легкую боль. Сучка. Опять же дразнила, бросала вызов. Макс засадил пальцы глубже, и девушка ахнула – уже куда более громко. Ахнула, запрокинула голову, прикусывая нижнюю губу, а Макс скользнул пальцами свободной руки по голой шее, такой заманчивой, красивой шее. Сжал пальцы на горле Аленки – совсем легко, без давления, лишь чтобы ощутить, насколько она сейчас в его власти.

Девушка, кажется, была раскалена почти до предела. Она тянулась губами к его пальцам, в глазах была практически мольба, чтобы Макс ей засадил, но она все еще молчала. Именно это и была её ошибка. Макс охренеть как хотел, чтобы Санни открыла рот. И вслух попросила её трахнуть. Это была бы первая маленькая победа в списке побед над ней.

Хорошо, дорогая. Добавим. В ход пошел третий палец, и стоны Аленки стали еще ярче, еще откровеннее. Она снова цеплялась в плечи Макса, прищипывая кожу практически до синяков, заводя зверя в груди еще сильнее. Дикая кошка. Кусачая. Потрясающая.

– Ну, давай уже, попроси, – билась в голове Макса мысль, а в его руках билась сама Аленка, распаленная, дрожащая с каждой секундой все сильнее, сама подмахивающая ему, насаживающаяся на его пальцы. Давай, милая, давай.

Аленка не попросила. Она кончила – совершенно неожиданно, с хриплыми воплями, так ласкавшими слух Макса, забарабанив его по плечам раскрытыми ладонями, обмякнув всем телом.

– Ну ты даешь, – усмехнулся Макс, разглядывая её офигевшее лицо, осторожно поглаживая нежные нижние губки. Девушка от этой его ласки тихонько вздрагивала, еще не заводясь второй раз, но направляясь мыслями в нужную сторону.

– Ты… – Аленка с легким возмущением уставилась Максу в лицо. – Почему ты меня просто не трахнул, в конце концов?

– Потому что, – фыркнул Макс. Пояснять он не собирался. Вечер только-только начался, ночь впереди была длинная, никакого разочарования по поводу облома у Макса не было. Какой облом, он сегодня еще все получит, а вот то, что Санни кончила в его руках – только от пальцев, – вот это самооценке очень понравилось. Не всякая девушка так могла. Это все-таки означало, что Аленке очень-очень хотелось – и сегодня именно Макса. Отличная новость же.

– Хорошо было? – насмешливо шепнул Макс в губы Аленке.

– Охренительно-о-о, – томно протянула девушка, глянула на Макса сквозь прищуренные ресницы, а затем подалась вперед, толкая Макса в плечи. Теперь уже оказалась очередь Макса впечатываться лопатками в дверь.

– Твоя очередь, – улыбнулась нахалка, опускаясь перед Максом на колени и глядя сверху вниз своими хитрыми глазищами. С ремнем на джинсах Макса пальцы Аленки справились эффективнее, чем с пуговицами на его рубашки.

С козырей пошла, дорогая?

5. Не возвращай меня на землю

«Блин».

Бывают мужики, которые себе льстят и всячески преувеличивают свои размеры, и обязательно хвастаются, даже если нечем. Макс в основном эти углы в разговорах огибал, на провокации не велся, но как-то раз проболтался, что у него, мол, «крупный». Никакой конкретики, паразит, конечно же, не дал. Ну и сейчас Аленка поняла, что это был тот самый редкий случай, когда лести самому себе не было сказано не слова. Как там было в Камасутре?

«Мужчины различаются по своим признакам, как «заяц», «бык» и «конь».

Это «бык» или «конь»?

А ладно, разберемся. Раз уж встала на колени – то что, вставать, округляя глаза: «Прости, Макс, но я не уверена, что твой член в моем рту поместится». Кажется, это не главное, так ведь? Главное – это начать – скользнуть языком вдоль по всей длине твердой мужской плоти. Лизнуть головку, «обнять» её губами, осторожно «подбирая зубы», насадиться ртом на член. Раз, другой, третий. Кожица под языком была такая тонкая – просто тактильное наслаждение. Аленка не особенно понимала брезгливости перед минетами. Чего тут брезговать? И член хорош – такой не грех и «воином» назвать – про себя, Алена, только про себя, нахрен метафоры, ты ж помнишь? Ничего прекраснее слова «член» для именования мужского достоинства не придумали, и синонимы тут просто были не нужны.

На вкус он