Рой Кларенс – сыщик с Боу-стрит - Эрика Легранж

– Пойдешь к доктору, пусть выпишет какого лекарства.

– Я отродясь к лекарям не ходил, да и не сильно оно берет, временами и вовсе не кашляну.

– Пойдешь, я самолично отведу, только не к Уильямсу, боюсь вызвать новый припадок мистера Холла.

– А ваш-то начальник, он вчера в припадках бился, видать хорошо опростоволосился, парни долго смаковали подробностями, а потом еще и приврали с три короба.

– Так, теперь к делу, – отозвался Рой, оглядываясь, чтобы за ними не следили, делая вид, что торгуется с цветочницей, – что ты узнал?

– Лобстер вчера как приехал, так такую попойку закатил, меня к себе позвал, даже похвалил, что я такую важную улику у инспектора спер. Клешня сказал, что если захочу с ними на дело, они меня возьмут, правда долю небольшую дадут, но мне надолго и того хватит. А дело они затевают серьезное, я, конечно, смиренно отказался и смылся по-быстрому, но чтоб поменьше на меня глазели, мол: не слышал и не знаю; а я все слышал, за бочками прятался, и все слышал. Грабить будут скоро, камешки дорогие возьмут, чтоб потом заграницу махнуть. Лобстер собирается с размахом в горы поехать, промышлять будет подальше, чтоб опять не попасться, жалеет ребят, вздернут надежных, а что остались, на дело не слишком годятся, придется новых брать, обучать, запугивать. Он им буханки промывает, честно слово, я потому к нему и не пошел сразу, так на подхвате был, а кто сейчас у него не на подхвате, всех трясет, супостат, а сейчас еще и дань ввел, мол, его территория – вся столица. Я вот потому и завязать хочу, в деревню уехать, нормально пожить, сколько там осталось, матушку забрать, сестру строптивую…

– Я тебя понял, Тодди, я все устрою, только помоги мне.

– А что надобно, мистер Рой?

– Узнай, кого ограбить хотят, хотя б адрес, потрись возле ребят. А самое главное – когда они это планируют. Мы их с поличным возьмем, тогда все не отвертятся, сразу на плаху пойдут, суд будет быстрым.

Паренек почесал чепец, шмыгнул носом, пообещал, что постарается и исчез, правда, с золотым в кармане.

Рой перехотел кофе, он срочно вернулся в штаб-квартиру, теперь ему стало жаль, что начальник слег, как чесался язык доложить эти сведенья, составить план, уничтожающий план, но пока стоило молчать. Его коллеги пользовались разной репутацией, за некоторыми водились даже грешки и этого Кларенс побаивался, вдруг кто-то из них лазутчик Лобстера, откуда они узнали про блокнот шефа, и что он там все показания записывал, а свидетели подписи поставили – кто-то доложил. Ведь недаром, Тодди подослали спереть документ. Кларенс глубоко выдохнул, придется еще и крысу в круге сыра поискать, теперь хорошо, что начальника нету, тот бы шумиху создал, всех на допросы вызывал, спугнул бы предателя.

Несколько дней Тодд не подавал о себе знать, а Ройан, тем временем, отыскивал оборотня. Пришлось проследить за своими коллегами: Барвик и Стрендж часто уходили прогуляться, но они не были предателями, просто один любил поесть и тайно сбегал к жене на перекус, другой поддерживал семейный бизнес; Ходдин, Молуорт, Френкинс оказались ленивыми бездельниками, любили пропустить по стакану вина за обедом и громко хохотали, обсуждая всякую ерунду. Кевин Льюис и Том Маклаун – новички, принятые по ходатайству семейств, не нуждались в средствах, щеголяя дорогими нарядами. Что побудило мирового судью Льюиса и владельца двухмачтовых суден в Шотландии отправить отпрысков на не столь солидные места? Только увещание мистера Холла, что их дело правое, набирающее оборотов и популярности. Эти двое пока проходили практику, им давали легкие и скучные дела, сопряженные со скандальным соседом, наглой вдовой и вороватым лакеем. Оставался только Браян Бенвенутти – темная лошадка (иностранцы всегда вызывали недоверие у рядового англичанина, а что уж говорить об уроженце Британии с неанглийскими корнями, в пору заговоров и политических войн, подобное подозрение считалось нормой) и Освальд Мередин. Один и второй обладали острым умом и предприимчивостью, ни с кем не задирались, работу выполняли прилежно: Бенвенутти отличался особым педантизмом, а Мередин никогда не затевал опасные авантюры. Рой недолюбливал этих двоих, они недолюбливали его. Они не были товарищами, каждый держался особняком, на собраниях они не поддерживали теории друг друга. Кто же из этих двоих? Можно было бы заподозрить подручных констеблей, но эти малые не имели  доступа к проведению дел, скорее исполняя роль арестантов и патрульных. Вообще, пешие патрули констеблей, числящиеся на службе мистера Холла, занимали казармы на соседней улице, ими руководил некий Джонсон: плечистый здоровяк поддерживал военную дисциплину и все такое. Эти ребята редко появлялись в боустритской конторе, лишь только по приглашению сюрвейтора или во время патрулирования округа. А вот Джонсон приходил, но его интересовал кабинет начальника, ему не было дела до «Бумажных хорьков», так сей здоровяк поговаривал о сыщиках, ласково и забавно, хотя последние не разделяли подобной ласки. Виной всему социальное положение, ведь десять сыщиков, располагавшихся к штаб-квартире на Боу-стрит имели образование, почти все числились джентльменами с приличных семейств, а в стражи правопорядка нанимались бывшие отставные солдаты и обедневшие горожане (соответственно и платили таким по десять шиллингов в неделю, тогда как сыщикам в двое больше и вознаграждения от частных клиентов). А потому и смотрели снизу вверх, а потому и недолюбливали друг друга, пытаясь прикрепить прозвища пообидней. Но даже подобный внутренний конфликт не разоблачал в констебле Джонсоне опасного доносчика.

Кларенс напряг память, пытаясь вспомнить какими делами, занимались его коллеги в последнее время – поимка банды Лобстера потребовала привлечения многих ловцов мистера Холла. При выслеживании одного из бандитов, Рой ходил на дело с Барвиком, а Ходдин был с Мередином. Что-то между ними произошло, Кларенс вспомнил, что мужчины ссорились, нужно будет расспросить  Ходдина о споре.

– Джон? – подошел Рой, когда его коллега собирался уже уходить домой.

– Чего тебе, Кларенс?

– Вспомнился мне тот день, да ты и сам помнишь, как с Мередином на дело вас двоих отправили…

Ройан не испытывал уважение к особе Ходдина, его придурковатый вид заставлял острого на ум молодого человека разговаривать по-глупому, подчеркивая малообразованность и тупость коллеги. Что испытывал Джон Ходдин, общаясь с Кларенсом,  о том он обычно умалчивал, иначе бы покорный автор уже осведомился на этот счет и поставил в известность читателя.

– Да, я со всеми на дела ходил, но с этим аж два раза, последний раз – это мы бандитов выслеживали.

– Агась, а мне Молуорд рассказывал, как ты с ним погрызся, чуть всю слежку не провалил.

– Я не знаю, что тебе рассказывал этот болтун, но мы с ним поссорились уже на подъезде к Боу-стрит, потому что не надо на себя тянуть все одеяло, такой же самоуверенный, как и ты.

Рой скрестил руки на груди, ему не понравилось, что его считают самонадеянным. Конкуренция присутствует в любом предприятии: кому-то достаются легкие дела с хорошим вознаграждением, а кто-то ночами напролет ловит бродяг, да дебоширов. Но он всегда ходил туда, куда ему приказывал шеф, будь-то поимка беспризорников или полоумного старца. Ходдин не пользовался особым расположением мистера Холла, тот всегда относился с пренебрежением к его особе, но ведь Джон не обладал особыми качествами, не заинтересован был побыстрее раскрыть дело, рьянее вести слежку, как говорилось раньше – он был ленив и немного туп, хотя последнее всего лишь предположение Ройана.

Возможно, само помещение, где сыщики обычно проводили время, способствовало их недружелюбию по отношению друг к другу. Обычная мастерская, превращенная в штаб-квартиру, где в одном помещении находятся десять человек. Их рабочие столы соприкасаются друг с другом: они скрипят перьями, когда пишут; стучат дверцами шкафчиков, чихают, плюются, разговаривают, думают, составляют отчет, дышат. Куда вольготней себя ощущал мистер Холл, он сидел в просторном кабинете, принимал посетителей, у него не чадила керосиновая лампа над головой, а была вполне приличная люстра; шеф любил выкурить трубку, стоя у окна, разговаривая с клерком Стибсоном – главным заведующим финансовым лицом, доверенным конторщиком мистера Холла, который вел записи о поступлениях денег и распределение жалованья и, прибавки в виде вознаграждения. Этот пронырливый, но грамотный толстячок не хотел связываться с делами  преступников и законниками, этим заведовал Холл.

Наверху имелся еще один свободный кабинет, возможно предусмотрительный шеф готовил его для кого-то из лучших сыщиков и каждый хотел оказаться там и выделиться, среди остальных. Случилось так, что Бенвенутти, Мередин и Кларенс стали главными претендентами на одиночное рабочее место с видом на цветочную площадь. Стибсон располагался в соседнем здании, у него был «свой чуланчик под лестницей» – как он любил называть кабинетик, конторщик приходил и уходил в определенное время, дела Ловцов с Боу-стрит его заботили лишь в цифровом эквиваленте.