Чародейка. Власть в наследство. - Марина Колесова

Постояв немного, он решительно развернулся и вышел из избы во двор. Там он развел костер и приготовил еду. Сходив за посудой, наполнил тарелку, принес в избу и поставил перед Къярой:

— Тебе надо поесть…

— Нет, учитель…

Холодный взгляд, и девочка медленно с трудом отвернула голову от тарелки.

— Къяра, я знаю, что тебе плохо, но есть все равно надо, — Виард сел на край кровати, — поверни голову, и я покормлю тебя.

Девочка не шевельнулась.

— Къяра, я знаю, что ты упряма… но я не менее, поверь мне… Повернись, моя девочка, иначе мне придется сделать это силой…

И тут девочка резко приподнялась, повернулась, села на кровати и взяла в руки тарелку. Виард увидел как ее темно-синие глаза из-за расширившегося от сильной боли зрачка, стали совершенно черными.

— Совсем с ума сошла? — Виард ошеломленно смотрел на свою ученицу. — Нарочно так делаешь? Поняла, что я чувствую себя виноватым, и хочешь усилить это чувство? Не старайся, не надо… мне и так очень плохо, поверь…

Къяра, ничего не отвечая, принялась медленно есть.

Виард вздохнул, поднялся, покачал головой и вышел из избы. Туда в тот день он больше не вернулся. Разведя костер за перелеском у озера, он всю ночь просидел, смотря на игру пламени и перебирая в памяти воспоминания своей бурной молодости.

Несколько дней он заходил в избу лишь, чтобы обработать раны на спине ученицы, оставить ей еду и проследить, чтобы она все съела. Все остальное время он проводил в лесу или на озере, охотясь, ловя рыбу и готовя еду.

В один из дней, зайдя в избу, он увидел, что Къяра сидит на лавке у окна и зашивает его рубашку, которую так и не успела зашить в тот день, когда он ее так незаслуженно наказал.

— Тебе кто позволил встать с кровати? — ставя на стол котелок с похлебкой и чайник, жестко спросил Виард.

Девочка по своему обыкновению отвела взгляд и промолчала.

— Встань, — потребовал Виард, подходя к ней.

Девочка встала.

— А теперь посмотри на меня и поведи плечами.

Къяра выполнила и это.

— Больно?

— Нет, учитель.

Тихий и спокойный тон ученицы не мог обмануть Виарда, он видел, по ее расширившимся от резкой боли зрачкам, что девочка врет.

— Врать нехорошо.

— Да, учитель.

— Что "да, учитель"? — раздраженно переспросил он, — Ты хочешь сказать, что знаешь, что врать нехорошо и все равно врешь? Или что?

Лишь молчание было ему ответом. Виард скривился. Несмотря на все его усилия, разрушить стену отчужденности, воздвигнутую между ними его ученицей, ему не удавалось.

— Иди, ложись на кровать, я намажу тебе спину.

Девочка медленно подошла к кровати, легла и, закусив губы, попыталась одной рукой поднять подол рубашки, несмотря на то, что это причиняло ей явную боль.

— Да не дергайся ты, — раздраженно произнес Виард, — вот, ведь истинное наказание… Замри, я все сам сделаю.

Он осторожным движением, приподнял ей рубашку и, обработав самогоном спину, намазал ее мазью. Одернув ей рубашку, отошел, вымыл руки и разложил еду по тарелкам. Потом повернулся к девочке.

Къяра с трудом поднялась на кровати и села, облокотившись на меховые подушки. Передав ей тарелку, Виард сел к столу и принялся за еду. Обернувшись через какое-то время, Виард заметил, что девочка не ест.

— Къяра, если не будешь есть, я сяду рядом и буду кормить тебя насильно.

Девочка медленно зачерпнула ложку и нехотя потянула ее в рот.

— Девочка моя, ешь поживее, я отсюда не уйду пока ты все не доешь… Поэтому чем быстрее доешь, тем быстрее я уйду и оставлю тебя в покое, — произнес Виард и продолжил есть.

— Не надо уходить.

Тихие слова девочки для Виарда были подобны грому среди ясного неба. Он чуть не подавился и удивленно повернулся к ней:

— Что ты сказала?

— Я попросила не уходить… — еще тише произнесла девочка, не поднимая глаз, — это Ваш дом, не надо уходить из него… и еще позвольте мне спать на лавке, как раньше.

— Ты будешь спать там, где спишь… — жестко сказал Виард, вновь склоняясь к своей тарелке.

— Тогда я не буду есть, — отставила она от себя тарелку на край кровати.

Виард поднялся и подошел к ней.

— Ты хочешь, чтобы я все это насильно запихал тебе в рот? — с угрозой в голосе спросил он.

— Тогда я подавлюсь и умру…

Къяра взглянула на него, и Виард впервые увидел на ее лице подобие улыбки, а в глазах лукавое выражение. И он тут же сдался.

— Хорошо, я позволю тебе перебраться на прежнее место, но только завтра. На завтра ты согласна?

— Почему завтра?

— Завтра я переделаю твою лавку, и вот тогда позволю тебе спать там. Хорошо?

— Да, учитель… — лукавый блеск погас в ее глазах, и она отвернулась.

— Къяра, ты можешь больше так ко мне не обращаться? — сев на край кровати, тихо попросил он. Ответа Виард не ожидал, это была скорее проверка того, что предыдущие слова девочки были не более чем случайностью.

Однако та повернулась и, удивленно взглянув на него, тихо спросила:

— И какое обращение Вы предпочитаете?

— На «ты» и по имени.

— Я не обещаю, но постараюсь… — в глазах девочки мелькнула лукавая ирония, а губы вновь тронула улыбка.

Виард понял, что сумел если и не разрушить, то пробить брешь в стене возведенной его ученицей.

С этого момента отношения между Виардом и его ученицей стали налаживаться. Виард, несмотря на свой жесткий и вспыльчивый характер, старался не разрушить складывающееся хрупкое взаимопонимание и ничем не обижать свою воспитанницу. Девочка же в свою очередь почти никогда ему не возражала и старалась выполнять все его требования и просьбы.

Он учил ее без промаха стрелять из лука, ставить силки, выслеживать зверя, читать его следы, слушать лес, разводить в лесу костер, прятать свои собственные следы и маскироваться. Объяснения воина Къяра схватывала практически на лету, ей ничего не надо было повторять дважды. Видя с какой легкостью все дается его ученице, Виарду было интересно будет ли тоже, когда он начнет учить ее искусству боя и владения мечом. Однако он не торопился, давая возможность девочке окончательно окрепнуть после полученных ей травм.

Лишь через пару месяцев Виард впервые отвел Къяру на специально подготовленную им площадку для боя и тренировок и дал в руки меч. Девочка оправдала самые смелые его ожидания.

Виард иногда просто поражался, с какой легкостью его ученица осваивает то, на что у него самого ушли долгие годы.

Постепенно, видя, что учение дается ей столь легко, Виард стал увеличивать нагрузки и требовать с нее, как с нормального взрослого воина, которого бы взял бы на обучение. В ход незаметно пошли окрики, а затем рукоприкладство и хлыст.