Присутствие № 6/15 или Корпорация сновидений - Илья Жердяев

– Но ты же ему обещал! Первая рыбалка у него ведь…, – замечает мое раздражение в голосе Татьяна.

– И у меня на море, между прочим, тоже… Хорошо! Мы идем вдвоем…, – выхожу я из домика не желая продолжения этого разговора.

Утро первой в этом году, причем, настоящей и, главное, морской рыбалки было таким же неприветливым, как и в предыдущие дни. Волны с силой били в берег под углом. Дул сильный, порывистый ветер. На небе ни облачка. В такой ранний час уже стоит жара. Солнце начинало свой трудовой день на полную силу.

О том, чтобы попытаться забросить «резинку» прямо с берега, не могло быть и речи. Поэтому мы ушли далеко от поселка по узенькой, извивающейся над самым обрывом тропинке, в поисках подходящего для заброса этой снасти места. Наконец, нашли что-то подходящее: в обрывистом, каменистом берегу виднеется расщелина, вымытая дождевыми, стекающими со степи, водами. Высоко холмящаяся в этом месте над морем, выжженная и оттого бесцветная степная растительность в этом, глубиной почти в рост человека, овраге резко меняла свой цвет на изумрудно-зеленый. Здесь был единственный на многие сотни метров вокруг островок тени и прохлады. Наверняка, сотнями лет стекающая во время степного паводка дождевая вода размыла в этом месте берег уступами, почти напоминающими правильной формы ступени, все расширяющиеся и расширяющиеся к берегу моря. Чем не Потемкинская лестница! Последний такой уступ уже упирался в пену волн и песчаное, совершенно ровное, полностью свободное от камней, дно. Воздух благоухает степными травами, среди которых без труда различаю чабрец. Где-то в голубой бескрайней синеве переливались голоса невидимых жаворонков…

Оставляю сына и начинаю с трепетом разматывать у самой воды снасть. План мой прост: не забрасывать как обычно грузило рукой а, используя малую глубину, пешком и, если получится, вплавь затянуть «резинку» максимально подальше в море. Конечно, с помощью сына, так как каменистый берег полностью лишал меня возможности закрепить второй конец снасти на берегу. К тому же сильный ветер и многочисленные мелкие камни, разбросанные на берегу, могли просто спутать леску.

– Антон, поможешь папе? Как мужчина – мужчине!

– Да!!! А как? – свет в глазенках сына выдает, с каким интересом он пытается вникнуть в суть возникшей «самой настоящей мужской проблемы», ради разрешения которой его подняли чуть свет и заставили топать сонными ножками пару километров.

– Я потяну вот эту ниточку в море, а ты стой на берегу и держи второй ее конец ручками, понял? И еще следи, чтобы «борода» не выросла.

– Да, папочка! И спустя минуту, когда я уже по колени зашел в море: – А что такое «борода»?

Выслушав мои объяснения с демонстрацией нежелательного во время рыбалки явления, Антошка понятливо кивает головой. То, что мой сын, как следует понял свою задачу и готов ее выполнить, у меня не вызывает никаких сомнений. С радостью от надежно обеспеченного тыла беру в руку грузило и делаю первый шаг в море. Начинаю идти, затягивая за собой нехитрую рыбацкую снасть. Невысокие волны мне сильно мешают. Приходиться каждую новую волну встречать прыжком и боком, сильно отталкиваясь от дна. Часто оглядываюсь назад, наблюдая за Антоном. Сын пока все делает правильно – стоит на берегу у кромки воды, смотрит мне вслед и старательно держит в ручонках деревяшку с намотанными на ней остатками лесы.

Продолжаю наступать на море. Пройдено первое углубление, под ногами вторая отмель, вновь только по пояс, если не считать высоты набегающих волн. Еще раз оглядываюсь на берег и кричу: «Держи!». Антон понятливо машет в ответ головкой. Впрочем, я замечаю, что он уже не смотрит мне вслед, а косится куда-то в сторону. Вода уже доходит мне по самое горло. До берега примерно метров сто. Начинаю плыть. Это трудно. Почти пресная вода и высокие волны требуют больших сил, чтобы оставаться на плаву. Чувствую, что начинаю выдыхаться. Еще раз оглядываюсь назад: сквозь гребни волн деревяшка мелькает все еще в руках сынишки. Хотя он сам уже не только смотрит, но и начал движение в какое-то, одному ему известное место. Догадываясь, что у меня остается уже очень мало времени, правой рукой, как могу сильно, бросаю грузило вперед перед собой. И сразу начинаю плыть назад, любуясь морем, изрезанным волнами берегом и сыном. Стоп! Что я вижу: Антон, занимаясь одному ему понятными делами, стремительно начал взбираться по крутому откосу. И в его руках я не вижу второго конца «резинки»!!! Начинаю кричать, но сын меня из-за ветра и расстояния не слышит. Как могу быстро пытаюсь плыть к берегу. Когда уже почти не остается сил, делаю первую попытку достать ногой дно. Тверди, просто, подо мною нет! Моя до этого попытка плыть более-менее понятным со стороны стилем, моментально превращается в простую попытку не утонуть. Судорожно размахиваю руками и даже пару раз глотаю невкусную воду. Мысль о несчастном случае не успевает прийти в голову – я, наконец, касаюсь кончиками пальцев ног дна. Кричу изо всех сил:

– Анто-о-он! Где леска!?

Сынишка, не прекращая своего движения на крутом склоне, небрежно оборачивается в мою сторону. Я четко вижу, что руки его совершенно свободны от посторонних предметов. «Не может этого быть!!!».

Выбегаю из пучины и бросаюсь наперерез к убегающему от меня смеющемуся Антону. Догоняю его на бегу. Как могу ласково для такого случая прижимаю к себе и спрашиваю:

– Сынок, а где тот кончик лески на дощечке, который я попросил тебя подержать?

– Там! – его указательный пальчик искренне указывает в сторону бушующего и безбрежного моря.

– Почему? – без тени злости, а только с бесконечным разочарованием в голосе пытаюсь узнать подробности такой внезапной диверсии.

– Что-то дернуло, я и отпустил ручку… Одна досточка осталась…

– Где она!? – с последней надеждой почти кричу я.

– Там…, – тот же самый любимый мною пальчик указывает мне на расщелину в берегу.

Оставляю сына и стремительно сбегаю вниз. Да, вот и деревяшка… Но на ней нет лески!!!

Я медленно, как бы нехотя, начинаю понимать, что сегодня остался не только без улова, но и без своей самой перспективной снасти. «Какой несчастливый день. Сам и виноват! Только я сам и никто более!». Хотелось громко кричать, выть и топать ногами! До этого такое привлекательное море и берег в один миг превратилось в убожество. До той самой минуты, когда надо мною неожиданно не раздался голос жены:

– Привет рыбакам! Как улов? Уже много наловили?

Татьяна во всей своей красе, умноженной купальником и платком-парео, подчеркивающими все до единой попрежнему самые соблазнительные линии её тела, спускалась к нам с очаровательной улыбкой на губах, держа в руках подозрительно тяжелую сумку. Подойдя поближе, по выражению моего лица о чем-то догадалась:

– С Антончиком все в порядке?

– Да…

– А почему ты тогда такой расстроенный?

После моего подробного и очень живого от только что пережитого рассказа, жена долго и заразительно хохочет. Меня почему-то это совершенно не злит.

– Почему ты смеешься?

– Ой, не могу! Ну, и рыбаки вы у меня! Ничего, не переживай. Пока вы тут рыбу ловили, я тоже зря времени не теряла…

– Что, рыбу кто-то принес? – в свою очередь догадываюсь я.

– Да, осетрика маленького, килограмма на три, причем, совершенно не дорого… Так что, вечером будем рыбку свежую кушать…

– А что в сумке?

– Сухое винцо вкусное купила, сейчас его и выпьем… Тут у вас, мои мальчики, такое место живописное, и тень есть, и зайти в море без труда можно… Лучше, чем на нашем пляже!

Первое, охватившее меня из-за постигшей неудачи, чувство злости на все и всех вокруг стремительно менялось на обволакивающее чувство балдеющего курортника, которому через мгновение предстоит испить вкусного вина и закусить его персиком с арбузом. Еще через минуту вся моя семья с блаженством плескалась в теплейших морских водах. А еще через несколько десятков минут после того, как первый стакан красного сухого растворился внутри тела уже ни о какой рыбалке и вовсе не хотелось даже и думать.

Я не видел когда и при каких обстоятельствах высокая и легкая банка, из пластиковой бутылки без горлышка с свежевыкопанными экзотическими мохноногими червями внутри, скорее всего сильным порывом ветра, была перевернута. К концу дня, когда мы все уже собирались уходить, я поднял ее и увидел, что на ее дне еще оставалось несколько неплохих экземпляров, которых я без тени сожаления выполоскал в море. Все остальные уже бесследно исчезли самостоятельно. Еще у меня оставалось так и не закрепленных сегодня на несчастливой снасти десять поводков с крючками. С длинным цевьем. Вместе с так и неиспользованным колокольчиком. На память об этой, даст Бог, не последней рыбалке…