Андервуд. Том 1 (СИ) - Илья Рэд

рассовал руду по карманам и отправился к мешку с рыбой. Обратный путь займёт также месяца полтора (это в пересчёте на обычные сутки), так что он не может тащить слишком большой груз. Емирова руда была очень дорогой. На добытые запасы в трущобах можно было безбедно прожить лет пять, если чутка сэкономить, но он не собирался просто так гнить в этом богом забытом месте.

Перед тем как вышел из пещеры, Ник ещё раз оглянулся на прощанье и шагнул в туннель. Когда гирлянды остались позади, и всё заволокло темнотой, его чувства вновь обострились и автоматически завелись в боевой режим. Теперь ему было что терять. Глупо после такой удачи подохнуть от нелепой случайности.

Шаг за шагом он протопал порядка шестнадцати часов, и устало устроился в относительно сухом укрытии, подложив под голову мешок с рыбой. Кажется, после того как съел то сердце, в нём что-то поменялось. Он ещё и тогда заметил — перепады температур еле улавливались.

Сейчас Ник лежал на мешке, и холод совсем не беспокоил. Изнутри конечности постоянно согревал какой-то источник энергии. Биологическая печка? Вопрос только в том, конечно ли это явление? Нужно ли подкидывать «дровишек» в топку?

Честно говоря, сейчас он так устал, что было плевать.

Факт наличия такой способности интересен. Всё можно было объяснить магией. Точные цифры тут не рулят. Хватит и того, что это крайне удобно в походе.

Снова тёмное утро, слякоть и дорога обратно. С каждым днём его мешок становился легче, и он стал экономить запасы еды. К сожалению, разжечь огонь так и не получилось, даже с использованием руды.

Что-то не так с ним. Вроде бы впитал сильную душу, а магии по-прежнему ноль, как ни старался экспериментировать. Он в ней мало шарил, а самостоятельно убивать даже слабейших монстров не мог — слишком опасно, да и снаряжения нормального не было. Как вернётся в Андервуд, найдёт себе учителя за бабки и разберётся во всём. Да, так и поступит.

Через месяц ему попался первый отряд людей. Слово за слово и разговорились. Он представился липовым именем и поделился информацией, где ходить безопасно. Само собой, в том месте, откуда он пришёл, водилось много тварей и все они кровожадные до жути. Лучше туда не идти.

Пять парней жевали растительный аналог табака — жижу. Тут тоже имелись свои вредные привычки. Эта дрянь вызывала привыкание и сжигала слизистую желудка, но дураки всё равно её жевали и сцеживали харчками тёмно-бурую слюну на пол.

Ударили по рукам, и каждый пошёл своей дорогой. Ник не дичился людей, но при возможности старался не болтать лишнего. В одиночестве он видел слишком много плюсов, чтобы бездарно его разменивать на пустой трёп.

Спустя ещё пять дней Андервуд был совсем рядом. Ник уже прошёл мимо парочки ферм с емировой рудой, привлекая к себе пристальные взгляды. Авантюристы, что отправлялись за кордон, считались тут местными героями, сумасшедшими, звёздами, прощелыгами и отбитыми на голову идиотами в одном флаконе. Потому всегда были источником сплетен.

На них даже делали ставки — выживет/не выживет, найдёт ли оазис или снова вернётся ни с чем, сколько человек погибнет в походе. Да, да, вы не ослышались, такой цинизм в местных тотализаторах в порядке вещей.

Ник понимал, что всё это цвело и пахло по одной причине — никто не любил рисковать своей жизнью и многие боялись признаться себе в том, что они обыкновенные трусы, запертые в подземной клетке. А вот наблюдать, как рискуют другие, и смаковать страшные детали для них было крайне увлекательно.

Ник не мог сдерживать отвращения от этой радости в глазах, когда всякая шваль упивалась смертью авантюриста, словно оправдывая свою никчёмность.

«Я же говорил», — радостно брызгал слюной такой умник, познавший дзен. — «Всё это до добра не доводит, а вот сидел бы дома, был бы цел. Всё им денег мало, нажраться никак не могут», — истекал желчью плебей.

Слухи в Андервуде разлетались, как горячие пирожки и Ник понимал, что весть о его возвращении быстро дойдёт до Глока. А ещё он осознавал, что не может войти в город с таким количеством руды — её просто отберут.

За восемнадцать лет пацаном он успел облазить весь пригород и знал хорошие нычки. На расфасовку кладок с рудой по разным местам ушло шесть часов. Ник порвал на себе остатки тонкой рубашки и изолировал камни от контакта с землёй — иначе в этих местах чрезмерно «заколосится» жизнь. А ему не нужно такого палева.

Себе оставил лишь два камня — один для Глока, а второй на житьё бытьё. Заночевал по-походному и на следующий день уже ступал через монументальную андервудскую арку, испещрённую архитектурными изысками. Обвивающая столпы всякая дрянь в виде монстров ползла далеко вверх, а на месте пересечения по центру сиял зелёным светом огроменных размеров камень жизни.

Этот самородок емировой руды, словно топливо в стержнях атомного реактора, питал весь мегаполис. Таких камней всего было четыре, но Ник слышал, что из-за расширения границ, планируется установка пятого.

Само собой, минералы поменьше тоже были разбросаны по периметру. Их тщательно охраняла стража.

Первое, что бросается в глаза при входе в Андервуд — это потолок. Так как сейчас был подземный день, он весь был усеян гирляндой бледно-жёлтого цвета. Освещение в мегаполисе было почти как на поверхности.

Администрация города позаботилась о пропорциях гирлянд. Дневных было больше чем синих ночных, чтобы не отвлекать жителей чрезмерным светом. Но на улицах имелись и стандартные столбы с фонарями вдоль дорожек. Центр был очень хорошо освещён в ночное время, а вот окраины таили в себе опасность.

Ник медленно спускался по широченной лестнице и думал, как бы смыть этот чёртов въевшийся запах рыбы. Окружающие морщили с него нос. Да и сам он порядком загрязнился — не помешает сходить в баню откиснуть, но сейчас главное…

— Ник? — раздалось сзади то, чего он боялся больше всего — голос Глока.

Звали мужика как пистолет в старом мире, и характер у него был ни к чёрту — мог взорваться на ровном месте. Сейчас главное — вырулить.

— Какими судьбами? — Ник обернулся к нему, будто не должен тонну денег, а просто разговаривает с соседом по лестничной клетке.

— Что ты сказал?

Глок был вормлингом. Это пограничная раса между людьми и червями. Да и такое есть в Андервуде, а ещё крысолюды — но те совсем отбитые, к ним лучше не соваться.

Позади заёмщика стояли ещё шесть парней того же племени. У всех морды как у бульдогов и это не в переносном смысле.