Погружение - Нина Соротокина

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Позовите, пожалуйста./милиционеру/ Горшков, проводи, будешь писать протокол.

Следователь, врач, Анна медленно поднимаются за милиционером вверх по лестнице.

Картина вторая.

На кухне за столом сидят Вера, Алексей и Захар. На плите закипает чайник.

АЛЕКСЕЙ. Ну вот, дело пущено. Теперь от нас уже ничего не зависит./о усмешкой/ Только правду, одну правду, голую правду...

ВЕРА. Нужна Еве наша голая правда.

АЛЕКСЕЙ. И странно, я ведь о ней ничего не знаю. Словно в поезде в соседнем купе человек помер. Кто? Пассажир...

ВЕРА. Вначале все в состоянии шока -охают, переживают, жалеют, а потом проехали ближайшую станцию и...все возвращается на круги свои.

Свистит кипящий чайник. Алексей неторопливо начинает заваривать чай.

АЛЕКСЕЙ. В чай хорошо душицу класть и цветки липы. От горячего они разбухают, становятся прямо как живые.

ЗАХАР. Вас, значит, зовут Вера.

ВЕРА. Выходит так.

ЗАХАР. А я - Захар, учитель словесности.

ВЕРА. Тоже не трудно догадаться.

АЛЕКСЕЙ. А вы для меня всегда будите Жанна, неосуществившаявся мечта о Париже.

ЗАХАР. Почему - неосуществившаяся? Человек без мечты...

АЛЕКСЕЙ. Не надо цитировать классиков. Я так истово мечтаю, что все чешется /показывает/ . Но я реалист и понимаю, что самое золотое время это не то, когда рак на горе свистнет, и ты в Париже окажешься, а когда ты туда только оформляешься. Анкеты, собеседования, а ты уже мысленно гуляешь по Монмартру. Хорошо! Потом -трах!: сдайте билеты, ты никуда не едешь. Но ведь было, было, весь Париж в мечтах обгулял. Наше погружение было той же мечтой. Летом во Франции должна была состояться небольшая конференция...

ЗАХАР. А теперь не состоится?

АЛЕКСЕЙ. Для меня - нет.

ЗАХАР. Что за суеверие такое? Я лично собирался в круиз по путевке и поеду. Язык только подучу. Погружение совпало с зимними каникулами, очень удобно.

АЛЕКСЕЙ. А мое погружение совпало с тремя отгулами за овощную базу. Только я эти отгулы нигде не оформил и считаюсь как бы на работе. Теперь следователь обнародует мой грех...

ЗАХАР. Вы думаете он сообщит на работу? Что же вас ждет?

АЛЕКСЕЙ. Электрический стул.

ЗАХАР. Нет, серьезно.

АЛЕКСЕЙ. Что меня ждет? Ничего меня не ждет. Я математик, моя тема в плане квартала. Премии, конечно, лишат.

ВЕРА. /Захару/ А откуда вы знаете Еву?

ЗАХАР. /пытаясь шутить/ Я же говорил - у нас чисто шапочное знакомство. Шапку она мне ондатровую достала. И я очень ей за это благодарен.

ВЕРА. /дразнит его/ Сейчас осмотрит милиция место происшествия, потом допрос свидетелей, составят протокол. Сознайтесь, что вы трусите, летчик из Бордо?

ЗАХАР. Не больше чем прочие. Я абсолютно чист перед умершей

ВЕРА. А судебной ошибки вы не боитесь? Насколько я понимаю, вы единственный среди нас, кто хоть как-то связан с покойной, хотя бы ондатровой шапкой. Но нашим временам ондатровая шапка почти интим.

АЛЕКСЕЙ./укоризненно/ Жанна!

ВЕРА. Ну раздражает он меня, понимаете? Раздражает! Эта мадам Лекер такая нелепая, добрая, странная. У меня такое чувство, что кто-то дунул на нее, и она, как одуванчик, осыпалась.

ЗАХАР. Никто на нее не дунул. Эта смерть, как кирпич на голову, случайна.

ВЕРА. Кирпич тоже сам по себе не падает. Кто-то его плохо положил, какого-то дурака понесло на крышу, ногой он его зачем-то пнул...этот кирпич.

ЗАХАР. /строго/ Я хочу уточнить, чтобы не было разнотолков. Ондатровая шапка досталась мне просто потому, что она была велика Еве Сергеевне. Мы с ней живем в одном доме. Я на пятом этаже, она на шестом. В этот кооперативный дом я переехал по обмену, и сразу же, буквально в первую неделю, она меня залила. Горячей водой. Когда она потом ремонт делала, мы, естественно, познакомились. Дальнейшие наши отношения не сложились. Она старше меня и, как вы успели заметить, человек со странностями. А мать у нее вообще больше в клинике, чем дома живет. Шезофрения.

ВЕРА. /потрясенно/ У ее матери шезофрения?

Захар. А что тут особенного? Обычное дело.

В кухню входит Никита, вид у него озабоченный. За ним идут Лысов и Елена.

НИКИТА. Ребята, вот какое дело. Следователь будет задавать разные вопросы. На них ответить нетрудно, но есть одна деталь...Понимаете, следователю надо сказать, что мадам занималась с нами бесплатно.

ЗАХАР. Зачем?

НИКИТА. Ведь это погружение, насколько я понимав, частное мероприятие. Шут его знает, что следователю в голову придет. Он может расценить его как нарушение финансовой дисциплины. Мы не модем допустить, чтобы у мадам были из-за нас неприятности.

ЛЫСОВ. Лично я не вижу здесь никакого криминала.

АЛЕКСЕЙ. Наверное канадец прав. Я, например, никогда не знаю, что у нас можно, а что нельзя. Даже в юридических консультациях по одному и тому же вопросу адвокаты разное говорят.

ЕЛЕНА. Правильно, я с этим сталкивалась.

АЛЕКСЕЙ. Мне знакомый юрист рассказывал, что защищал на суде одну тетку, показательный процесс. ЕЕ судили за спекуляцию, она мохеровые шапки продавала. Сама вязала, сама продавала.

ЛЫСОВ. Какая это спекуляции, если она их сама вязала?

АЛЕКСЕЙ. Так она их по очень высокой цене продавала.

ЗАХАР. А как они узнали - высокая цена или нет?

АЛЕКСЕЙ. Наверное экспертов вызывали.

ВЕРА. А эксперты откуда знают? Можно подумать, что они в магазине покупали мохеровые шапки.

ЕЛЕНА. Господи, о чем мы говорим? Покойник в доме.

НИКИТА. Мы не хуже вас понимаем, что в подобной ситуации - лучше молчать. Но сейчас мы не о себе эаботимся, а о мадам.

ЛЫСОВ. Ну хорошо. А частные уроки можно давать?

ЗАХАР. Конечно, можно. Этими объявлениями все столбы оклеены!,

ЛЫСОВ. Это еще ничего не значит. Может они государству налог платят?

ЗАХАР. Ничего они не платят. Мой приятель в экономическом институте по математике будущих студентов готовит. С гарантией. Я сам по русскому языку уроки даю. Пятерка в час.

НИКИТА. Подстраховаться никогда не мешает. Следователя может смутить сумма.

ЗАХАР. Конечно. За погружение мы платим каждый по сто рублей. Нас восемь человек. Не трудно подсчитать...

ВЕРА. Нас уже семь человек. Кроме того мадам сняла дачу, накупила продуктов, наняла повариху, я имею ввиду Арину Романовну.

ЗАХАР. Все равно. Если подсчитать аккуратно, у мадам получается кругленькая сумма. Десять раз погрузилась - Жигуль!

ВЕРА. Не надо ничего аккуратно подсчитывать. Вам сказали - она с нами занималась бесплатно.

НИКИТА. Но это только для следствия.

ЕЛЕНА. Естественно. Где мадам сейчас работает? ВЕРА. По-моему она сейчас нигде не работает.

АЛЕКСЕЙ. Нет, она служит где-то и занимается именно погружением. Она целый год этот курс готовила. У нее были погружения в различных институтах.

ЗАХАР. Частно?

АЛЕКСЕЙ. Не знаю. Может быть оформляли как-то через бухгалтерию или даже в штат брали - не знаю.

НИКИТА. Сами-то вы как с мадам познакомились? И вообще, как мы сюда попали?

ЛЫСОВ. Сейчас я все объясню. В институте образовалась инициативная группа по изучению языка. Летом мы едем на конференцию в Париж.

АЛЕКСЕЙ. /поет, дурачась/ Ах, Витя, Витя, мы гуляем по Парижу...Только сдается мне, что мы нужны в Париже, как в бане пассатижи.

ЛЫСОВ. /повышая голос/ Прекратите безобразие! Что за амикошоиство в самом деле! /переводит дух/ Лично я в Париж поеду, при любых обстоятельствах.

АЛЕКСЕЙ. Вы то поедете. Еще не придумали тех обстоятельств, которые бы вас от задуманного отвратили.

ВЕРА. Ну хватит. Говорите толком.

АЛЕКСЕЙ. Мы должны были ехать в какой-то дом отдыха и там погрузиться за счет профсоюза. Это все Петр Ильич организовал.

НИКИТА. А кто такой Петр Ильич?

АЛЕКСЕЙ. Директор нашего института.

НИКИТА. Однако...

АЛЕКСЕЙ. А что? Институт у нас новый, все очень демократично, а пофранцузски все хотят говорить. Потом Петр Ильин уехал в Дублин на симпозиум, группа распалась. От восьми человек осталось три энтузиаста: ваш покорный слуга, шеф Виктор Прохорович и Елена.

ЕЛЕНА. Я у Виктора Прохоровича в лаборатории работав, Алексей. Для погружения не хватало пяти человек. Их пришлось найти на стороне. Вот мы вас и нашли. Кому чаю налить. Перепрел наверное./разливает чай/

НИКИТА. /с усмешкой/ На Авиньонском мосту прекрасные дамы знакомятся с прекрасными кавалерами.

Все вдруг умолкли.

ВЕРА./мрачно/ Жалко, что поздно.

ЛЫСОВ. Что вы этим хотите сказать?

ВЕРА. А то, что если бы мы раньше познакомились, может быть Ева была бы жива.

ЛЫСОВ. А почему, позвольте вас спросить?

ВЕРА. А потому, что вся эта французская жизнь для хороших нервов и крепкого здоровья. А у Евы ни того, ни другого не было. Мы ведь здесь не жили -развлекались, а поговорить-то и не с кем.

НИКИТА. Это правда, по-французски про жизнь не поговоришь.

ЛЫСОВ. Мы здесь работали как ломовые кони.

ВЕРА. Я чувствовала, как она пыталась с каждым из нас войти в контакт, и ни в ком не находила участия. Все как обезумели!