Малуся и Рогопед (litres) - Андрей Усачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 15. Гимн манной каше
Когда наутро Маруся и моряк подплыли к городу, на пристани их встречала восторженная толпа жителей. Среди встречающих были и Розалия с семьей смотрителя.
Горожане подняли плот с героями и понесли через весь город – к бывшему жилищу Кыса Кашманного. Два взвода охраны дворца разбежались еще ночью.
Корова шагала рядом и декламировала свои новые стихи:
Гимн манной каше[1]
Если в беспорядке мысли ваши,Если в голове у вас сумбур,Говорят: «В голове у вас – каша!»Только это, друзья, чересчур.
Ведь согласитесь-ка, ребята,Что поговорка не права:Ну, разве каша виновата,Что бестолкова голова?
Если все слова смешались ваши,Если вашу речь нельзя понять,Говорят, что «во рту у вас – каша»…Но зачем же ее обвинять?
Ведь согласитесь-ка, ребята,Что приговор несправедлив:Да разве каша виновата,Когда язык у вас ленив?..
Голос коровы звучал на полную мощность, как громкоговоритель. Она еще не успела закончить, а мальчишки уже подхватили слова и орали их на всех перекрестках.
– Кажется, неплохо вышло, – шепнула Розалия обнявшей ее подруге. – Знаешь, у меня еще никогда в жизни не было столько слушателей!
Мэр Градова объявил Марусю и Рюрика почетными гражданами города, корову предложил считать священным животным, а манную кашу на молоке – национальным блюдом.
Затем гостям вручили подарки. Розалии подарили золотой колокольчик, моряку – шелковый кисет, набитый табаком, и вместительный рюкзак вместо сгоревшего боцманского сундучка. А Маруся получила в подарок красивую записную книжку и набор карандашей. Это был очень ценный подарок. Так как кысы уничтожили в городе все ручки, и карандаши, и даже фломастеры…
Впрочем, как сказал в своей речи мэр: «Не будем о пошлом!»
– Характерная оговорка, – заметила Розалия. – Достаточно уничтожить одну букву, чтобы изменить прошлое до неузнаваемости.
Когда выступления закончились, на площадь вытащили столы с угощением, и началось народное гуляние. Моряку не давали прохода местные девушки, то и дело приглашая его танцевать. А Розалию терзали поклонники, требовавшие автографа. То, что корова не умела писать, их не смущало. Городские любители поэзии прикатили откуда-то бочку чернил, и Розалия, окуная хвост, оставляла свой росчерк. Она раздавала автографы направо и налево, но количество желающих не уменьшалось…
– Никогда бы не подумала, что быть знаменитой так тяжело, – пожаловалась она Марусе.
Девочка тоже попросила «махнуть» в подаренный ей блокнот автограф. Она решила записывать в него стихи коровы – на тот случай, если по возвращении Розалия разучится разговаривать…
Возвращение! Маруся вдруг вспомнила о папе и маме, и ей страшно захотелось домой. Но сведения, полученные от горожан, оказались неутешительными: никто в Градове не знал ни о Логопеде, ни о том волшебнике, о котором говорил Глот.
Впрочем, из-за крыс Градов давно уже не имел сообщения с внешним миром.
Друзьям посоветовали идти в самый большой, знаменитый своими учеными и мудрецами город – Старые Башни.
– Жалко только, что нам придется добираться сушей, – вздохнул Рюрик. – Без моря я чувствую себя как-то неуютно…
– Ничего, привыкнешь, – хмыкнула Розалия. – Я была морской коровой, теперь ты побудешь сухопутным моряком!
Глава 16. Серые братья
Дорога в Старые Башни вела через лес. Ласково светило солнце, пели птицы. Моряк шел как часы – крупным размеренным шагом. Розалия бодро шагала рядом с ним, ритмично помахивая хвостом.
– Утро – самое лучшее время для стихов, – объясняла она. – А в стихах – самое главное – ритм… Вот, послушай!
Муха, слепень или овод –Для поэта только повод!Он, склоняясь над листом,Отбивает такт хвостом…
На самом деле, корова отбивала хвостом не такт, а мух.
– А если у поэта нет хвоста? – серьезно спросил Рюрик.
– Ну-у, этого я не знаю. Мне это трудно представить… Кстати, давно хочу спросить, как называется хвост у корабля?
– Задняя часть судна или лодки называется «корма», а передняя – «нос».
– Нос? – воскликнула корова. – Это забавно!
Маруся улыбнулась, она вспомнила, как в одной книжке прочитала: «Капитан стоял на носу и смотрел в бинокль».
И, вообще, ее радовало то, что моряк и корова нашли общий язык.
По краям дороги рос земляничник. Маруся присела и стала рвать спелые ягоды. Внезапно рядом хрустнула ветка… Девочка подняла голову и увидела, что дорогу ей перегородили трое подростков – лет четырнадцати-шестнадцати. Сзади подходили еще несколько…
Все они были в серых беретах и похожи друг на друга как братья.
– Что вам нужно? – вздрогнув, спросила Маруся. Ее напугали их блестящие странным огнем глаза и то, как бесшумно они появились.
– Тихо! – сказал один. Он был крупнее остальных и выглядел постарше. – У нас в лесу не шумят…
Произнес он это с улыбкой, скорее напоминающей оскал. И Марусе стало совсем не по себе: она увидела два торчащих изо рта клыка.
– Рюрик! – крикнула девочка.
Но моряк и Розалия уже спешили к ней.
– Это и есть Ломашки? – поинтересовался Рюрик.
– Нет, эти совсем другие!
– Мы – Вовки! Лесные братья, – объявил тот, что постарше.
– Ну, и что вам нужно? – грозно спросил моряк и демонстративно стал засучивать рукава. Однако подростков это не испугало.
– Кажется, он собирается с нами драться!
Оставив Марусю, они окружили моряка и вдруг словно по команде бросились на него.
Троих братьев Рюрик легко расшвырял. Но еще трое повисли у него на спине. Один из разбойников бросился под ноги моряку… Рюрик упал, и ему моментально связали за спиной руки. Впрочем, ноги ему спутывать не стали.
– Не вздумайте бежать, – предупредил атаман. – А не то догоним и… – еще раз оскалил он зубы.
Пленников долго вели сквозь чащу и, наконец, привели на поляну.
По дороге Маруся пыталась разговорить братьев. На все вопросы те отвечали короткими репликами и ухмылками. Единственное, что ей удалось выяснить: все они живут в лесу, и всех до одного зовут Вовками.
Рядом с покрытой валежником землянкой была выкопана глубокая яма. Туда-то и столкнули троих пленников.
– Располагайтесь поудобнее, чувствуйте себя, как дома! – оскалился атаман.
– Что вы все-таки собираетесь с нами делать? – не выдержала Маруся.
– Ночь вечера мудренее, – уклончиво ответил тот. И оставив двух Вовок сторожить пленных, умчался с остальными в лес.
Моряк попытался ослабить веревки. Но у него ничего не вышло. Напрасно старалась и Маруся – разбойники затянули узлы на совесть.
Рюрик проклинал себя за беспечность и легкомыслие:
– Эх, сейчас бы сюда мой нож!
Нож его лежал в рюкзаке, который братья бросили на поляне.
– Странно, но они в него даже не заглянули, – сказала Маруся. – И золотой колокольчик Розалии их не заинтересовал. На обычных разбойников это непохоже. Зачем тогда мы им нужны?
Розалия тяжело вздохнула:
– Не нравится мне все это. Коровы чувствуют, когда их хотят…
– Что?
– Съесть.
– Скажешь тоже, – рассмеялся Рюрик.
– А ты видел их зубы? – спросила Розалия. Моряк призадумался.
– Эй, Вовка! – крикнул он часовому. – Покурить охота. А табак в рюкзаке остался…
Лицо Серого брата скривила гримаса отвращения:
– Мы не курим, это вредно для зубов!
– Странные ребята, – пожал плечами Рюрик. – Я с 15 лет в кармане папиросы таскал…
– Маруся! – осенило вдруг его. – У меня в кармане зажигалка. Попробуй пережечь веревки.
Через минуту моряк потирал затекшие запястья:
– Я голыми руками акул душил, а уж у них зубы побольше были!
С двумя часовыми Рюрик расправился бы в два счета. Но неожиданно вернулись остальные братья.
Стемнело. Разбойники уселись в центре поляны и затянули песню. Она была без слов, с жуткими завываниями.
– Где-то я такую песню слышала, только не помню где, – Розалия напряглась. – Это… это… Вспомнила! Так воют волки!
– Ну, конечно! – воскликнула Маруся. – Я бы могла сразу догадаться: не ВОВКИ, а ВОЛКИ. И зубы, и глаза, и то, что они не зажигают огня!
– А вот это нам очень кстати, – заметил моряк. – Я тебя подсажу, постарайся достать пару сухих веток. Ты маленькая, тебя в темноте не заметят.
Из-за тучи выплыла луна и осветила фантастическую картину: разбойники выли, и лица у них постепенно вытягивались в морды, из-под серых беретов вылезли острые уши, а сзади появились хвосты… Одежда у лесных братьев исчезла.
Вой умолк. Вожак поднялся на лапы и сказал:
– Прекрасная песня. А теперь, Серые братья, нас ждет пир!
Оборотни окружили яму и готовы уже были броситься на пленников. Но в этот момент моряк чиркнул зажигалкой… Сухой хворост вспыхнул – волки, взвизгнув, отскочили.
