Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации - Джон Хемминг

«В течение двух часов — столько времени оставалось от светлого времени суток — все войска были уничтожены… В тот день на равнине полегло 6 или 7 тысяч индейцев, у многих были отрублены руки или имелись иные раны». «Сам Атауальпа признал, что мы убили 7 тысяч его воинов в том бою». «Убитый человек на одном из паланкинов был его дворецким (правитель Чинчи), которого Атауальпа очень любил. Другие также были повелителями над многими людьми и его советниками. Вождь, который правил Кахамаркой, погиб. Погибли и другие военачальники, но их было так много, что их невозможно всех перечислить. Ведь все, кто пришел с Атауальпой в качестве личной охраны, были великими вождями. Было поразительно, что такого великого правителя взяли в плен так быстро, учитывая, что он привел с собой такую огромную армию. Племянник Атауальпы писал, что испанцы убивали индейцев, как мясники забивают скот. Одна только скорость, с которой производились убийства, была ужасающа, даже если считать, что много индейцев было затоптано или задавлено или что оценка числа погибших была завышена. Каждый испанец в течение этих двух ужасных часов зверски убил в среднем 14-15 беззащитных индейцев.

Атауальпу оттеснили от места побоища его подданных и поместили под сильной охраной в храме Солнца на окраине Кахамарки. Некоторая часть кавалерии продолжала патрулировать город на тот случай, если 5 или 6 тысяч индейцев, которые укрылись наверху в горах, попытаются напасть ночью. А в то время, когда тысячи тел индейцев грудами лежали на площади, победители уделяли самое пристальное внимание своему пленнику. «Губернатор пошел в свое жилище вместе с Атауальпой. Он избавил его от одежды, которую испанцы разорвали, когда тащили его с паланкина, „…“ приказал принести местную одежду и велел его одеть… Затем они пошли ужинать, и губернатор усадил Атауальпу за стол вместе с собой, хорошо с ним обращался, и ему прислуживали точно так же, как и губернатору. Затем губернатор приказал, чтобы ему [Инке] дали тех женщин, которых он пожелает, из числа захваченных в плен, для того чтобы они прислуживали ему; он также приказал, чтобы для него приготовили постель в той же комнате, где спал сам губернатор».

Вся эта забота сопровождалась речами, сказанными удивительно покровительственным тоном. «Мы вошли к Атауальпе и увидели, что он был охвачен страхом, думая, что мы собираемся его убить». «Губернатор „…“ спросил Инку, почему он такой грустный, так как ему не следует печалиться… В каждой стране, куда мы, христиане, приходили, были великие правители, и мы сделали их своими друзьями и вассалами нашего императора как мирными путями, так и посредством войны, поэтому он не должен чувствовать себя потрясенным, попав к нам в плен». «Атауальпа спросил, собираются ли христиане его убить. Они ответили ему, что нет, так как христиане убивают под влиянием порыва, но не после».

Как милости Атауальпа попросил у губернатора разрешения поговорить с кем-нибудь из его людей, которые могли оказаться в плену. «Губернатор немедленно приказал привести двоих знатных индейцев, которые попали в плен в ходе сражения. Инка спросил у них, много ли воинов погибло. Они ответили ему, что вся равнина покрыта их телами. Затем он попросил передать оставшимся воинам, чтобы они не спасались бегством, а пришли служить ему, так как он жив, но находится во власти христиан… Губернатор спросил переводчика, что он сказал, и переводчик передал ему все вышесказанное».

Испанцы немедленно задали напрашивающийся вопрос, почему Атауальпа, правитель с таким опытом и властью, попал в такую явную ловушку? Ответ был абсолютно ясен. Инка составил совершенно ошибочное мнение о своих противниках и недооценил их. И Маркавилька, вождь из Поэчоса, и благородный посланник, который провел два дня с захватчиками, видели испанцев, когда те были организованы в наименьшей степени. По словам Атауальпы, «они сказали ему, что христиане не были воинами и что их лошади расседланы ночью, что если ему [благородному Инке] дать 200 индейцев, то он мог бы повязать их всех. [Атауальпа сказал] что этот инка и этот вождь „…“ обманули его».

Инка признался в том, какая судьба была уготована чужеземцам. «С полуулыбкой он ответил, что „…“ он намеревался взять в плен губернатора, но случилось все наоборот, и по этой-то причине он и был так печален». «Он рассказал о своих великих замыслах, что стало бы с испанцами и лошадьми… Он решил взять жеребцов и кобыл, чтобы заняться их разведением, так как они восхищали его больше всего; некоторых испанцев должны были бы принести в жертву богу солнца, а остальных — кастрировать и использовать в качестве дворцовой челяди и для охраны его женщин». Нет причин сомневаться в его словах. Атауальпа, возбужденный победой в гражданской войне, мог позволить себе поиграть в кошки-мышки с необыкновенными чужестранцами, которые пришли из ка кого-то другого мира прямо в гущу его армии. Он не мог даже допустить, что при всех столь благоприятно складывающихся для него обстоятельствах испанцы нападут первыми. А также он не мог представить себе, что нападение будет спровоцировано и произойдет без предупреждения и даже раньше, чем он встретится с губернатором Писарро.

Сами испанцы действовали, подстегиваемые ужасом и отчаянием, и едва могли поверить в ошеломляющий успех, который имела их засада. «Поистине это не было совершено нашими собственными силами, так как нас было так мало. Это случилось по воле Бога, велики милости Его».

Глава 2

АТАУАЛЬПА — ПЛЕННИК

На следующее утро воодушевленные испанцы развили свой военный успех, быстро и умело закрепляя его результаты. Эрнандо де Сото с 30 всадниками в боевом порядке поехал осматривать лагерь Атауальпы. Великая армия индейцев все еще находилась там: «…лагерь был полон народу, как будто никаких потерь и не было». Но ни один из потрясенных воинов не оказал никакого сопротивления. Вместо этого военачальники различных подразделений изображали крестное знамение в знак того, что они сдаются: Писарро велел Атауальпе проинструктировать их насчет этого. Сото вернулся в Кахамарку до полудня, «с ним прибыли мужчины, женщины, ламы, золото, серебро, одежда. Губернатор повелел отпустить всех лам, так как их было так много, что они заполонили весь лагерь: хрис тиане и так могли каждый день убивать их столько, сколько им было нужно. Что же касается собранных индейцев, „…“ губернатор приказал привести их всех на площадь, с тем чтобы христиане могли отобрать некоторых и взять их к себе в услужение… Некоторые придерживались того мнения, что всех воинов нужно убить или отрубить им руки. Губернатор не соглашался. Он сказал, что нехорошо совершать такую большую жестокость». «Все войска были собраны, и губернатор велел им возвращаться по домам, так как он не собирался причинять им никакого вреда… Таково было и повеление Атауальпы». «Многие из них ушли, и мне показалось, что осталось не больше 12 тысяч индейцев». «А тем временем испанцы в лагере заставили индейцев-пленников убрать с площади мертвых».

Вторжение в Перу было уникальным по многим причинам. Военные действия предшествовали мирному проникновению: никакие торговцы или исследователи никогда не бывали раньше при дворе Инки, и не было никаких рассказов путешественников о его великолепии. Первое впечатление европейцев от величия Инки совпало с его свержением. Завоевание началось с полного разгрома индейской армии. Теперь перуанцы были не только разделены своей междоусобной войной, но и остались также без правителя. И вот что усугубляло их смятение: их Инка продолжал управлять страной и раздавал приказы как единоличный властитель, находясь в плену.

Атауальпа был умным человеком, и он сразу же стал действовать так, чтобы постараться выпутаться из почти безвыходного положения. Он заметил, что испанцев, как оказалось, интересовали только драгоценные металлы. Люди из отряда Сото увезли с собой все золото и серебро, которое они смогли найти в лагере Инки. Его качество превысило все самые смелые надежды конкистадоров: золотая лихорадка уже ослепила их. Из военного лагеря инков один только Сото привез «80 тысяч песо [золота], 7 тысяч марок серебра и 14 изумрудов. Золото и серебро было в виде фигурок, больших и маленьких блюд, мисок, кувшинов, кружек, больших сосудов для питья и в виде различных других предметов. Атауальпа сказал, что все это — остатки той посуды, которая подавалась к его столу, и что убежавшие индейцы унесли с собой значительно большее ее количество». Атауальпа заметил этот интерес и пришел к заключению, что он может купить себе свободу с помощью большого количества этих металлов. Он все еще ire мог допустить и мысли, что эти непредсказуемые 170 человек были лишь острием копья широкомасштабного вторжения, — и испанцы не собирались выводить его из этого заблуждения. «Он сказал губернатору, что прекрасно знает, чего они ищут. Губернатор ответил ему, что его воины ищут не что иное, как золото для себя и своего императора».