Таежные отшельники - Игорь Назаров

По словам Лыковых в тайге водиться рысь, но в последнее время ее стало мало. Одно время жили четыре волка, одного Дмитрий поймал на рысью ловушку, и все Лыковы долго гадали, что это за диковинный зверь такой. Потом Карп Осипович вспомнил, что этот зверь похож на волка, о котором ему когда-то кто-то рассказывал.

Лыковы рассказывают, что зимой у них жил человек, Анатолий Павлович Ромашов, который выдавал себя за верующего. А вероятнее всего это был самый настоящий шизофреник, по крайней мере, это явствует из рассказа Агафьи и Карпа Осиповича. Про этого человека Карп Осипович сказал: «Однако не нашей веры!» — и не допустил его читать вместе молитвы.

Наблюдаю за хлопотами Агаши по хозяйству, как она все быстро и ловко делает, я пытаюсь понять, кого она все время мне напоминает. Вот она в своем рубище и башмаках-мокасинах возиться у костра, что-то помешивая в котелке самодельной деревянной ложкой на длинной ручке. Лицо спокойно-отрешенное, руки, перепачканные сажей, быстро и ловко делают свое дело. И в памяти вдруг всплывает картинка из сказки Шарля Пьеро. Да ведь Агаша «Золушка» и по одежде, и по виду, и по нескончаемой работе, которую она так умело и безропотно выполняет и, конечно, по внутренней доброте своей.

Агафья, рассказывая о посещении поселка геологов, говорит: «На Каире дух-то от трактора шибко нехороший». Беседую с Агафьей о том, чем они лечатся. Выясняю, что она знает более трех десятков лечебных растений, способы их приготовления и применения при тех или иных состояниях и заболеваниях. Но лучше всех, по словам Агафьи, знала лечебные травы Наталья.

Вот некоторые травы, которые употребляют Лыковы. При рвоте можно пить «крововик» (чистотел). При запорах употребляют ревень («шибко проносит» — Агафья) и варенный «орешный сок» (способ приготовления: в ступе толкут кедровый орех, заливают водой из ручья и варят). После приема ревня нужно «беречься» — неделю ничего не делать («сильно распускает» — Агафья). Полезно пить также «лапушник» (вероятно, репейник) голубой и беленький, лучше голубой, он растет только на высоких горах. Крапиву пьют от удара, увечья, надсады, испуга и многого другого. Лыковы признают крапиву как одно из самых лучших средств при различных заболеваниях, но считают, что после ее приема также надо «беречься» в течение трех дней.

«Папороть» (папоротник) — отвар пить от испуга, можно положить смоченную им тряпочку на голову. После этого нужно спать и чтобы никто не мешал.

«Бодан» — пьют отвар корня или сухого листа от расстройства кишечника. Его можно употреблять и в пищу, отваренный «в семи водах» или вымоченный в ручье около месяца. Агаша рассказывала, что в голодные годы съедали почти всю «плантацию» бодана, расположенную недалеко от их избы. Когда нечего есть, то можно «Марьин корень», предварительно отварив его «в четырех водах».

На островах Абакана много костеничника — отвар его пьют при «надсаде» (по словам Агафьи, «надсада» — это «когда делаешь через силу»). На речке же есть трава «от грыжи» — круглый лист, желтый цвет. От грыжи можно применять также «порфовки» (грибы-дождевики) — смочить пыльцу и пить. «Порфовками» лечили маленького Дмитрия от грыжи. По словам Агафьи, это ему помогло. Но нужно опасаться — «если пыль попадает в глаза, плохо будет со зрением».

«Пуповник» — лечебная трава, применяется, «если пуп с места уйдет, жилы не на месте, или совредены, если тяжело поднимать». Растет на горах. Эту траву можно есть сырую или бросить в кипяток и напиться. Если много есть, то могут быть «колотья в жилах». После приема «пуповника» нужно месяц «беречься».

Раны или порезы хорошо смазывать или заливать смолой ели, пихтовой серой. Агафья: «Ольховые шишки — от простуды, зверобой — полезен при многих болезнях, жимолость — употребляем при болезни живота».

Чай Лыковы не употребляют. Как говорит Агафья: «Ране пили холодную ключевую воду, теперя с травами — смородник, брусничник, пихтач». Пихтач пьют при тяжелой работе, при болях в спине и пояснице.

Зимой воду у верхней избы набирают из речки, она не везде замерзает — несется среди камней с крутой горы, в нижней избе — рубят прорубь в ключе. Бани у Лыковых нет, но они признают ее целесообразность.

Спрашиваем Агашу, играла ли она когда-нибудь в куклы. Смотрит со смущенной улыбкой — не понимает о чем идет речь. Поясняем. Отрицательно качает головой. Потом, вспомнив, радостно улыбается: «Клубок…» (нужно понимать так, что играла с клубком конопляных ниток). Комок жалости подкатывается к горлу. Ведь это только представить надо, что ребенок никогда не играл в детские игры и не имел своих кукол и игрушек. Жутко подумать — детства-то и не было!

22 августа. Утро яркое, солнечное, просто чудесное! После завтрака вытаскиваем из-под скалы лесоматериал для пристройки к избе. Лыковы согласились перебраться в нижнюю избу, но она заставлена различными коробами и туесами, поэтому нужна пристройка, чтобы все это перенести туда и тогда в избе будет не так тесно. Лесоматериал заготовили лесники, но вертолет сбросил доски, брус, заготовки к окнам, дверям не на пашне, а на крае скалы и все это улетело вниз под скалу. Больше половины переломалось. Работали почти до двух часов, изрядно устали, но вытаскали все.

На ручейке выкопали яму, вернее не выкопали, а руками вытащили много камней. Помылись по пояс холодной водой. Какое удовольствие! А день яркий и жаркий, как в разгаре лета. Как умиротворяюще-жутковато кругом, только где-то вдалеке шумит ручей. Первозданная величаво могущественная природа!

Сегодня Агаша, так мы ее сейчас все зовем, и это ей нравится, вновь рассказывала мне про лечебные травы, которые они употребляют. Слышу названия: золотой корень, медуник, шиповник, черника, ручанки, можжевельник, багульник и др.

Около трех часов дня с Каира (речка Каир-су впадает в р. Абакан напротив поселка геологов на Волковском участке, поэтому сам поселок называют «Каир») пришли двое геологов, одна студентка-практикантка и мастер Абазинского рудника Николай Петрович Пролецкий, 30–32 лет. Опять гостям устроен радушный прием, угощение кедровыми орехами.

В конце дня Карп Осипович повел нас к скале, в расщелине которой зимой жил медведь. Он наделал им много бед — разорил лабаз, поел много продуктов, приходил даже в избу. Медведя этого они в следующее лето подстрелили, а не убили, из самострела, настороженного на тропе. Геологи Лыковым подарили старую берданку, вот они и использовали ее против медведя, а то «не было никакого спасу». Раненого медведя загрыз другой медведь. Расщелина эта совсем не далеко от избы, выше в гору. «Пещерный медведь» зимовал в этой расщелине, закрытой с тыла, как в крепости. Николай Петрович и Лев Степанович тайно фотографировал деда. Он или действительно не замечал фотографов или делал вид, что не замечает.