Дельта-фактор - Микки Спиллейн

— Угадай, — ответил я.

Старуха Гусси глубокомысленно кивнула:

— Ты решил, что кто-то из них мог вернуться сюда, чтобы забрать припрятанное, выследил тебя и донес.

— Что-то вроде того.

— Ты подозреваешь Гормана Ярда, ведь так?

— Возможно.

— Может, и он, ведь ему нужно примириться с копами. Немного подмаслить их не мешает, если тебя собираются арестовать. Хочешь, чтобы я проверила это с Джоуи Джолли?

— Не беспокойся, я сделаю это сам.

— Вперед! — Она ухмыльнулась, отчего складки жира на ее подбородке затряслись, и добавила: — Когда я получу от тебя кусочек этого сорокамиллионного пирога, Морган?

— Позднее, детка.

— Я знаю только, что здесь их нет. После того как ушли копы, я обыскала каждый уголок, чтобы удостовериться, что ты не оставил денежки здесь.

— А что, если ты нашла их?

— Приятель, неужели я все еще сидела бы на этой помойке?

У Джоуи Джолли была пивная на окраине Гринвич-Виллидж, к тому же он занимался укрыванием краденого. Это был вор старой закалки, на которого можно положиться, если тебе требовался посредник и если ты мог щедро заплатить.

Он встретился со мной в личном офисе, имевшем отдельный выход на улицу, — худой, долговязый тип, с лысиной, прикрытой несколькими прядями волос.

— Итак, — сказал он, — сам знаменитый Морган. Я уж начал сомневаться, что ты вообще существуешь.

— Ты не можешь убить легенду, Джоуи.

— Может, и нет. — Он улыбнулся. — А теперь к делу. Я думаю, тебе необходимо разместить твои сорок миллионов, которые ты так заботливо изъял из обращения. К несчастью, номера банкнотов идут по порядку, но, к счастью, они не в очень крупных купюрах... Что ты скажешь, если я предложу тебе, допустим... один к десяти?

— Расслабься, Джоуи. Я получал предложения получше.

Минуту он озадаченно смотрел на меня, потом покорно махнул рукой:

— В таком случае я подниму до... Ведь речь идет о деньгах, не так ли?

— Нет.

— Странно. Я никогда не слышал, чтобы ты работал через посредника. Я думал, ты одиночка.

— Где сейчас Горман Ярд?

Секунду он раздумывал, затем кивнул:

— Понятно. Вы оба жили под крышей Гусси, так?

— Совершенно верно.

— Какие-нибудь связи, о которых я должен знать?

— Ничего особенного, — отмахнулся я. — Возможно, он поможет мне кое в чем разобраться.

— Проблемы?

— Ничего такого, что затрагивало бы тебя.

— А все же без меня ты не смог, Морган. Ярда можно найти в Эльмире. Пару лет назад его обвинили в том, что он сбил человека и смылся. У него осталось еще пять лет от срока.

— Тяжелый случай, Джоуи.

Тот равнодушно пожал плечами:

— Ну, случай явно преднамеренный. У него была сделка с парнем, который повел себя некрасиво, и Ярду это не понравилось. Все было запротоколировано, можешь свериться, если захочешь.

— Может, я так и сделаю. Как вы познакомились?

— Я познакомился с ним во время войны, тогда он приторговывал на черном рынке. Его пару раз заметали по мелочам, потом он расширил дело. Вообще-то он был не очень удачлив. Все, что получал, сразу же спускал на скачках. Совсем неплохой тип, если тебе нравятся доносчики. А теперь... могу я сделать заявление?

— Ради бога.

— Раз ты пришел сюда не затем, чтобы провернуть сделку с милыми бумажками, ради которых совершил набег на министерство финансов, может, когда соберешься планировать что-нибудь на будущее, вспомнишь обо мне?

— С удовольствием.

— Можем мы... назначить время?

— Довольно скоро. Мне бы тоже хотелось, чтобы деньги снова начали работать.

— Как и мне, мой мальчик, как и мне. Пожалуйста, будь осторожен. Когда тебя в очередной раз поймают, меры безопасности примут покруче. Я до сих пор удивляюсь, что они не учли твои предыдущие эскапады. То, что ты вытворял в Мексике, — просто сказка.

Я моргнул в знак признательности, встал и вышел через боковую дверь. На улице помахал проезжавшему такси, залез внутрь и принялся накручивать круги по близлежащим районам.

Нью-Йорк — это особенное место. Хотя и разделен на пять районов, на самом деле он состоит из тысяч местечек, причем каждое пользуется странной автономией. Вы не увидите никаких границ, кроме уличных знаков, но все же границы существуют и охраняются по периметру с уважением и соблюдением негласных законов. Пришельцы игнорируются, словно тени, но те, кто постоянно обитает в их пределах, подвержены самым строгим регламентациям.

Я был ни тем ни другим. О, меня прекрасно здесь знали. Я был тоньше, чем тень, и больше, чем закон. За мной наблюдали острые глаза, а слово распространялось со скоростью звука. Я мог спрашивать, и мне отвечали, но ни о чем не расспрашивали. Мои проблемы были за пределами их понимания, им был не нужен Морган-налетчик. Но по крайней мере, я мог задавать вопросы и получать ответы, если они у них были.

Болди Хайнс, владелец закусочной, помнил Гормана Ярда, потому что у того была привычка бросать на прилавок пятьдесят долларов, покупая пачку сигарет. Болди никогда не проверял номера купюр, но бумажки всегда были новенькими — его и банк это вполне устраивало. Несколько раз он видел Ярда с парой ребят из города, одетых так, будто у них водились денежки; но кто они такие, он не знал. Однажды появилась Бернис Кейс, она хотела повидать старых друзей, и Ярд стал пыжиться перед ней, но девчонка быстро сбила с него спесь, и тот приутих. Мисс Кейс не любит, когда загораживают проход, не важно, чем она зарабатывает себе на жизнь.

Обитавшая через дорогу Ма Топпет, которая провела полжизни высунувшись из окна и к своему удовольствию наблюдая за соседями, мало что могла к этому добавить. Она налила мне кофе, пока ее муж хмыкал перед ревущим телевизором, и рассказала, что Ярд несколько раз тихо выскальзывал из дому и садился в черный «кадиллак». Машина просто останавливалась, и он залезал внутрь, так что, скорее всего, так было условлено. Она не видела ни шофера, ни номеров; ее это заботило постольку, поскольку давало кое-какую пищу для размышлений. Она помнила и Марио Туллиуса, один раз носила ему горячий суп до того, как его увезли. Пока он ел, у нее было время осмотреться вокруг, но все, что она увидела, — золотые часы, несколько книг и счета, торчавшие из его бумажника, который валялся на туалетном столике. Ма также припомнила, что именно Бернис Кейс заплатила старой Гусси остаток его квартирной платы, когда бедняга умер; но в этом не было ничего странного: маленькая шлюшка всегда старалась чем-нибудь помочь людям в родном квартале.

Я не любил расспрашивать, но все же требовалось провернуть еще пару дел. Было уже без четверти двенадцать, и снаружи все медленно затихало. Поздняя ночь наполнилась своими особенными звуками... В сыром воздухе выли сирены, им вторили шуршащие звуки проезжавших автомобилей, слышались редкие приглушенные смешки из темных подворотен, пронзительные вопли детворы, которую никто не торопился загнать в постель, рев телевизоров, спешащих сообщить последние мировые неприятности.

На углу я поймал такси и попросил отвезти меня в отель «Марк Сэнфорд»; там я зарегистрировался под именем М.А. Винтерс и позвонил Ким Стейси, чтобы узнать, на месте ли она.

В ее голосе я не услышал сонных ноток: все тем же холодным, деловым, пытливым тоном она попросила меня подняться к ней.

Давным-давно мир стал для меня совсем маленьким, и все, что происходило в нем, выглядело таким обыденным. Я уже стал думать, что ничто больше не сможет меня ни удивить, ни поразить, — ведь я уже все повидал и много раз проходил через такие переделки, когда не знаешь, что ждет тебя в конце.

Но я заблуждался.

На мой стук она открыла дверь и долго стояла на пороге, рассматривая меня. Приглушенный свет проникал сквозь ее полупрозрачный нейлоновый пеньюар, от нее исходил чарующий запах, это было похоже на то, как будто тонкие ручки тянутся к тебе, а крошечные пальчики страстно касаются самых чувствительных зон твоего тела, а затем, удовлетворенные, отступают, приглашая тебя придвинуться для более тесного знакомства.

Я натянул на лицо ухмылку, чтобы обуздать нахлынувшие чувства, и сказал:

— Привет, куколка. Хочешь поболтать?

Ее брови вопросительно изогнулись, и намек на улыбку обозначился в уголках губ.

— Входи, Морган.

Она отступила в сторону, и я прошел мимо нее, на мгновение задев рукой кончики ее грудей, но этого легчайшего прикосновения было достаточно, чтобы получить мощный чувственный заряд, словно бархатные пальчики снова ударили меня в низ живота.

Я не впервые видел такую особу, как Ким Стейси. Прежний облик профессиональной охотницы исчез, глубоко спрятанный в этом женском обличье. В ней была прохладная мягкость девочки, приправленная желанием поскорее переродиться в теплую уверенность женщины, — такой я видел ее сейчас. Распахнутые фиалковые глаза искрились юмором, а губы, расцветшие в сочную улыбку, проговорили: