Лилия Для Повелителя (СИ) - Суворова Мария

Быстро сполоснув лицо ледяной водой из стоящего на столике кувшина, я спустилась вниз. Есть не хотелось, хотелось только лежать в кровати, зарывшись лицом в мокрую от слез подушку, и молиться Богам, чтобы они вырезали из моей памяти все, что связано с Оливером.

— Детка, — позвала меня бабуля.

И я, прикрыв глаза на пару мгновений, выдохнула и переключилась на то, что главное в моей жизни — спасти единственного близкого человека.

— Бегу, бабуль, — крикнула в ответ.

Сердце в груди сжалось. Бабушка знала меня слишком хорошо, и обычно от нее невозможно было что-то скрыть.

— Присядь ко мне, Лилиан, — позвала она, когда я уже приготовила незатейливый завтрак. — Ну же оставь эту посуду, иди сюда.

Я вздохнула, улыбнулась и шагнула за ширму, которая играла роль двери между кухней и комнатой.

— Что случилось? На тебе лица нет, — ее руки сегодня были теплее обычного, или мои холоднее.

Она смотрела на меня с нежностью, как-будто все знала, прочитала мои мысли и разделяла мою тоску.

— Олли, — я отвела взгляд, подбирая слова, — он меня предал. Он оказался таким же как и все те, кто приходят в таверну.

— Я говорила, что он не достоин тебя, — она хотела сесть, но я не позволила. Приподняла ее и подложила подушки повыше. Теперь она почти сидела на кровати. В ее глазах мне чудилась целая вселенная, будто мерцающие звезды смотрели на меня. Глаза старой Энни многое повидали, многое пережили, но и она, имея за плечами опыт прожитых лет, не сможет мне помочь. Никто не сможет.

— Но он говорил, что любит! Я думала, что скоро он сделает мне предложение… — я замолчала. Продолжать не было смысла. Все и так понятно. Он говорил то, что я хотела слышать.

— Разве он знает, что означает понятие чести и достоинства? Ты видела, среди каких людей он вырос, — вздохнула она, погладив меня по голове. — Ему чужды ответственность, честность, благородство. Бывает, конечно, что и в грязи цветы расцвести могут. Но не в этом случае. Такой человек не для тебя. Ты обязательно встретишь свою судьбу, просто не сейчас.

Ага, встречу. На смертном одре? Я невольно усмехнулась. И как понять, что это моя судьба, а не очередной желающий залезть под юбку? Как снова не попасть в ловушку?

— Но я так устала сама все решать, — внутри словно снова что-то лопнуло, и слезы потекли по щекам. — Так хочется, чтобы рядом был человек, на которого можно было бы положиться! Я так надеялась, что этим человеком будет Олли, он всегда был мил со мной. Никогда не распускал руки и… — вдруг вспомнила первые весенние цветы, которые он мне подарил. Неужели это все было лишь ради секса, ради того, чтобы я пару ночей согрела его постель… Больно! Светлые Боги, как же больно!

— Прости, милая. Прости, что из-за меня тебе пришлось так тяжко, — ее рука сжала мое плечо. — Но нужно верить в силу Светлых Богов. И тогда они будут благосклонны. Помогут, и все изменится. И в нашей жизни начнутся по-настоящему светлые дни.

Как было бы хорошо, если и, правда, все наладилось. Но пока я не то, что светлых дней не видела, я видела лишь темноту, беспросветную, глубокую и очень холодную.

— Я надеюсь, ба, — улыбнулась сквозь слезы. — Мне нужно отойти ненадолго, насчет работы. Я не хочу больше возвращаться в «Сирену», это выше моих сил.

— Иди, — кивнула она. — А я помолюсь, чтобы тебя взяли. Моя юная и храбрая девочка.

Мне не стало лучше от разговора. Рана в сердце будет еще долго заживать, но, если я не буду видеть Оливера, станет легче.

Обувшись, я закрыла за собой дверь и помчалась в таверну недалеко от нашего дома. В отличии от «Сирены» таверна «У Селла» находилась в черте города и посещали ее только местные. А это означало — меньшая выручка и меньшая плата. Но это было последним, о чем я думала. Главное — держаться подальше от Оливера, защитить себя от боли и волнений.

— Чтобы у него больше ни на одну шлюху не встал! — тихо, как молитву, повторяла я свое проклятие. Имею право, между прочим.

Так с молитвой на устах я и зашла в таверну господина Селла.

Глава 5

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 5

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Томас Селл был немолодым, полностью седым, но все еще крепким мужчиной. Своими немногочисленными работниками он уверенно управлял жесткой рукой. И, самое главное, заниматься постыдным, как он сам это называл, ремеслом в стенах своего заведения запрещал.

— Что, малышка, все-таки сожрали тебя гиены Джо? — беззлобно усмехнулся старик, когда я сказала, что хочу устроиться на работу в его таверну.

Я пожала плечами, но взгляд не отвела.

— Как бы они ядом моим не подавились!

— От это хороший подход, девонька, правильный! — одобрительно хмыкнул Селл, подмигивая. — Ну с завтра можешь приступать к работе, коль не шутишь.

— Благодарю, господин! — радостно воскликнула, удержавшись от того, чтобы не броситься на старика с объятиями.

А в «Сирену» мне наведаться все-таки пришлось. Я честно трудилась на хозяина Джо. И забрать расчет имею полно право! Но легко сказать, сделать гораздо сложнее. Чем ближе я подходила к бывшему месту работы, тем тяжелее давались мне шаги.

Но, подняв голову и стиснув зубы, я все же заставила себя переступить порог. И тут же скорее ощутила, чем увидела, на себе насмешливый взгляд Эвы. Повернулась. Девушка сидела на коленях широкоплечего высокого посетителя, который торопливо поглощал заказанный обед, умудряясь при этом огромной лапищей мять ее вытащенную из платья грудь. Меня передернуло. И как Оливеру не противно было с ней в койку ложиться после огромного количества мужиков, побывавших между ее ног? Подумала и тут же отругала себя мысленно. Снова я о нем!

— И где шлялась, девка?! — раздался злой рокот. Вздрогнула, но прямо посмотрела на пышущего гневом Джо. — Рабочий день уже как несколько часов начался!

— Я увольняюсь, — сказала спокойно, подойдя к стойке, за которой и сидел хозяин. — И пришла за расчетом.

Джо опешил и еще больше разозлился. Даже глаза кровью налились.

— То есть как это?.. Я не позволял тебе! — зашипел, привставая со стула и нависая над столом. Он говорил тихо, но снующие рядом официантки и несколько клиентом все-таки обернулись в нашу сторону. Краем глаза заметила рыжую шевелюру Моники. Девушка застыла, сжимая в руках пустой поднос и, видимо, прислушивалась к разговору.

Я ощутила, как по спине покатилась капля холодного пота, и сжала кулаки так сильно, что ногти до боли впились в ладони. Нельзя позволять страху одержать над собой верх! Не сейчас, когда Эва буквально сверлит меня торжествующим взглядом. Не сейчас, когда по лестнице спускается Оливер! Явление бывшего жениха — хотя и называть его так после всего противно было, и не был он им никогда! — подняло в моей душе такую волну дикой первобытной злобы, что страх и боль отступили под ее натиском, свернулись комочком где-то глубоко в сердце. Конечно, потом они еще дадут о себе знать, но пока уступили место более сильным эмоциям.

— А вот у сынка своего спросите, почему я увольняюсь! — кивнула в сторону парня. Оливер уже спустился и, скрестив руки на груди, смотрел на меня, как мне показалось, со смесью отчаянного вызова и… вины? Да быть не может! Неужто совесть проснулась?

— Тьфу ты, девка! — сплюнул Джо. — Меня ваши дела не волнуют. Олли взрослый мужик. И кого он трахает, не мое дело! Сама должна была думать, прежде чем ноги раздвигать!

Щеки предательски покраснели. Значит, и он знал. Все знали. И никто и не подумал предупредить, что Оливер не из тех, кто связывает себя узами брака. По крайней мере, не сейчас. И не с нищенкой вроде меня. Моника, правда, пыталась. Да разве я слушала?

— Но уходить из-за такой мелочи?! — продолжал Джо. — Глупости! Раз не целка теперь, то, как и другие, больше дохода приносить сможешь. Терять то нечего! А так… ублажила пару другую клиентов и деньжат заработала! Ты подумай-то подумай, не руби с плеча. Бабке, глядишь, поможешь.

Я задохнулась от ужаса и отвращения. Да чтобы бабуля согласилась использовать деньги, заработанные таким путем? Да она меня за косу вздернет! И болезнь ей не помешает! И, видимо, в душе еще не умерла надежда найти другой выход. Потому что и мысли не возникло согласиться за монеты под незнакомых мужиков ложиться.