Кремль. Ставка. Генштаб. - Юрий Горьков

Правда, в мировой практике известны случаи выхода Генерального штаба из состава военного министерства и подчинения его непосредственно главе государства. Так было, например, в Пруссии. В 1821 году прусский Генштаб был исключен из ведения военного министра и подчинен непосредственно Императору.

«Этой мерой Пруссия пришла к организации высших органов военного управления, установленной Наполеоном в 1807 году, после опыта двух походов 1805 и 1806 годов. Это объяснялось тем, что взгляды начальника Генштаба становились известны Императору как Верховному вождю, не искаженными другими соображениями, влиянием и взглядами».[7]

Такая организация военного ведомства была в Германии и Австро-Венгрии до Первой мировой войны. Деятельность его была подробно исследована маршалом Б. М. Шапошниковым в труде «Мозг армии». После Первой мировой войны подобная архаичная система действовала только в Японии.

В дореволюционной России после поражения в русско-японской войне по предложению генерала Ф. Ф. Палицына было утверждено новое Положение о Генеральном штабе.[8] С этого времени его начальник стал ближайшим исполнителем Высочайших указаний по службе Генштаба и по разработке вопросов, относящихся к войне. Он подчинялся непосредственно Императору с правом личного доклада и являлся также членом Совета Государственной обороны. Впрочем, такое положение длилось недолго. С 1908 года военное ведомство России возвратилось к прежней организации. Это было, думаю, правильным решением. Правда, самостоятельность начальника Генштаба по определенным вопросам должна была оговариваться особо.

В Советском Союзе начальник Генштаба (штаба) РККА всегда подчинялся Наркому обороны (Военному министру, Министру обороны). В предвоенные годы в основу отношений между политическим и военным руководством были положены личные контакты И. В. Сталина и Наркома обороны К. Е. Ворошилова. Достаточно сказать, что Нарком проводил у Генсека около сорока процентов своего рабочего времени, включая время совещаний и заседаний Политбюро. Особенно высокой активностью эти контакты отличались в 1937 году, когда в стране начались массовые репрессии, а также во время советско-финляндской войны. В эти же годы — с 1935 по 1937 — начальник Генштаба маршал А. И. Егоров всего девять раз имел возможность лично видеть И. В. Сталина.

Ситуация эта весьма характерна для предвоенных лет. С одной стороны, по уровню своей оперативно-стратегической подготовки А. И. Егоров был явно необходим И. В. Сталину как универсальный военачальник, способный быть как в крупной командной, так и в штабной должности. Имея за плечами опыт командования армиями и фронтами в годы гражданской войны и опыт начальника Генштаба (начальника штаба РККА с 1931 по 1935 годы), он должен был стать самым полезным советником высшего политического руководителя СССР. Тем более, что Нарком обороны К. Е. Ворошилов по всем статьям уступал А. И. Егорову.

Однако, с другой стороны, именно высокая профессиональная подготовка, ум, огромный авторитет в армии, а следовательно, и определенная независимость в суждениях и поступках имели в глазах И. В. Сталина значение отрицательное. А. И. Егорову была прекрасно известна его роль во время гражданской войны, он знал, что И. В. Сталин плохо разбирается в военных вопросах. Мог ли тот при своем-то характере и планах стать «мудрейшим из мудрых», «великим стратегом — и полководцем», терпеть рядом высокопрофессиональных военных?

До поры Генсек держал начальника Генерального штаба как бы в тени, а когда счел время удобным, просто расправился с верхушкой военного руководства, ибо знал: пока эти люди живы и находятся на ключевых постах в армии, власть его над страной не может быть полной.

Начальником Генштаба стал командарм 1-го ранга Б. М. Шапошников. Необходимость общения с ним была вызвана резким обострением военно-политической обстановки, особенно во время советско-финляндской войны. В 1939 году И. В. Сталин вызывал Б. М. Шапошникова с докладами 54, а в 1940 году — 83 раза. Значительно реже приходилось бывать на приемах в Кремле заместителям Наркома обороны С. М. Буденному, М. Н. Тухачевскому, Г. И. Кулику. Зато частым гостем И. В. Сталина, начиная с 1937 года (после ареста Я. Б. Гамарника), становится новый начальник ГлавПУра РККА Л. З. Мехлис. С его появлением роль политорганов в армии резко возрастает.

Как известно, 30 декабря 1937 года Постановлением Советского правительства был создан самостоятельный Наркомат Военно-Морского флота. До этого времени ВМФ был представлен в Наркомате обороны Управлением морских сил РККА, начальником которого с 1931 по 1937 год был флагман 1-го ранга В. М. Орлов.

Первым наркомом ВМФ стал П. А. Смирнов. Вряд ли наличие двух наркоматов в составе Вооруженных Сил СССР можно считать наилучшим вариантом организационного строительства. В предвоенное время и в годы войны этот наркомат находился как бы в стороне от основных событий. Выше я уже писал, что И. В. Сталин практически игнорировал моряков, не интересовался их проблемами, считая, видимо (это было весьма модно в ту пору), что в эпоху бурного развития авиации громоздкие и уязвимые флоты являются фактически дорогостоящими мишенями для самолетов. И. В. Сталин достаточно часто принимал начальника Главного управления ВВС, командарма 2-го ранга А. И. Алксниса (Астрова) и других руководителей этого ведомства. Другие начальники Главных управлений Наркомата обороны бывали в Кремле только при принятии на вооружение образцов новой военной техники и оружия.

Существует мнение, что И. В. Сталин хорошо разбирался в вопросах разведки. Посмотрим, так ли это. Начальника Разведуправления Я. К. Берзина (Берзинь) приглашали на прием раз в год. Еще более показателен пример его преемника, генерал-лейтенанта П. Ф. Голикова. Он был у И. В. Сталина с докладом два раза во второй половине 1940 года, а за первое полугодие 1941 года вообще не видел своего непосредственного руководителя (Разведуправление находилось в личном подчинении И. В. Сталина). Его донесения шли напрямую Генеральному секретарю ЦК ВКП(б), минуя Генштаб. Иными словами, многие данные Разведуправления оставались неизвестны Генштабу, не анализировались и не принимались к действию. И. В. Сталин же не воспринимал их всерьез, ибо у него были свои каналы информации, прежде всего по линии агентуры НКВД. Вот за ее работой он действительно внимательно наблюдал и даже лично направлял ее, однако с военной разведкой деятельность этой службы не имела ничего общего.

Надо отдать И. В. Сталину должное: он пристально следил за развитием технической мысли в стране, за созданием новой боевой техники и вооружения. На приемах у него по этим вопросам бывали главные конструкторы А. Н. Туполев, С. П. Королев (даже непосредственно из тюрьмы), Н. Н. Поликарпов, С. В. Ильюшин, А. С. Яковлев, С. А. Лавочкин, Б. Г. Шпитальный, В. А. Дегтярев, В. Г. Грабин, Ж. Я. Котин и другие. На приемах могли высказывать свое мнение летчики-испытатели С. П. Супрун, П. М. Стефановский, Г. Я. Бахчиванджи. Перед своими историческими перелетами на беседе у И. В. Сталина были летчики В. П. Чкалов, М. М. Громов, Г. Ф. Байдуков, С. А. Леваневский, В. С. Гризодубова, М. М. Раскова, П. Д. Осипенко.

Анализ посещений кабинета Генерального секретаря показывает, что высшее военное руководство чаще всего приглашалось в Кремль во время военных конфликтов в районе озера Хасан и у реки Халхин-Гол, операций в Западной Белоруссии и Западной Украине, в период советско-финляндской войны. В частности, за три месяца до начала военных действий против Финляндии активизировались контакты руководства наркоматов обороны и ВМФ с Политбюро и лично И. В. Сталиным. Они продолжались и после заключения мирного договора с финнами в течение еще трех месяцев. За это время, кроме руководителей наркоматов, с И. В. Сталиным встречались командующий Северо-Западным фронтом генерал армии С. К. Тимошенко, командующий 7-й армией генерал-полковник К. А. Мерецков, командующий 13-й армией генерал-лейтенант В. Д. Грендаль, начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант И. В. Смородинов, командующий Балтийским флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц.

После окончания войны состоялся пленум ЦК ВКП(б) (26–28 марта 1940 года), на котором с докладом «Уроки и выводы из советско-финляндской войны» выступил Нарком обороны К. Е. Ворошилов. 14–17 апреля этого года состоялось расширенное заседание Главного военного совета. Для участия в нем были приглашены представители управлений НКО, военных академий, командующие войсками военных округов и армий, члены Военных советов, командиры корпусов и дивизий, начальники штабов оперативного и тактического звена, а также некоторые командиры и штабные работники родов войск.

Выводы были сделаны однозначные. В мае 1940 года за крупные упущения в руководстве Наркоматом обороны К. Е. Ворошилов был отстранен от занимаемой должности. Этот высокий пост занял С. К. Тимошенко. На более высокие посты были назначены участники боев генерал-полковник Д. Г. Павлов, генерал-лейтенант М. П. Кирпонос, генерал-полковник К. А. Мерецков и многие другие. Таким способом военно-политическое руководство СССР с учетом ошибок в подготовке Красной Армии принимало меры по повышению уровня боевой готовности.