Газета Завтра 199 (38 1997) - Газета Завтра

По первому — “дейтонскому” — направлению оказывается важным прежде всего соблюсти букву соглашений. Отсюда — невероятный нажим при проведении в срок выборов. Отсюда — требования последовательного выполнения всех формальных пунктов подписанных протоколов. Отсюда — новый раунд “громкой охоты” на Караджича и других “военных преступников”. Но риск попыток ареста Караджича никому не по нраву, и раздается все больше призывов (явно усилившихся после неуспешной попытки Плавшич перехватить власть) “пойти на разумный компромисс” и согласиться на предложение мятежного сербского лидера провести “Гаагский” судебный процесс в Республике Сербской — “главное, чтобы суд состоялся”.

По второму — практически-политическому направлению — сделано уже довольно много. Создан, укрепился и постепенно переходит на самовоспроизводство и самообеспечение за счет исламских союзников мусульманский “еж” в балканском подбрюшье Европы. Ситуацию в регионе запах пороха осеняет в гораздо большей степени, чем взмахи крыльев “голубей мира”. А чтобы блокировать небольшой, но еще реальный шанс объединения сербов и хорватов против мусульманского Сараево, через СМИ запускается “утечка” сценария раздела Республики Сербской, при котором ее западная часть отойдет Загребу. И знаменательно, что якобы этот план полностью одобрен США.

При всей видимой успешности американской политики на Балканах ситуация в целом напоминает шахматный “цугцванг”: положение, при котором любой ход игрока ведет к ухудшению его позиции. Отказаться от Дейтона нельзя ввиду катастрофических последствий для европейского имиджа США. Продолжение Дейтона невозможно, поскольку создает в регионе геополитический нарыв, чреватый близким (и опять-таки ломающим дейтонский сценарий) взрывом. А кроме того, исламский крен балканской политики США получил еще одно на первый взгляд странное, но далеко не случайное и не шуточное продолжение.

В середине августа в Будапеште состоялись секретные хорватско-израильские переговоры. Затем Туджман от имени правительства и народа Хорватии попросил прощения за действия усташского режима против евреев во время Второй мировой войны, изъявил готовность лично прибыть в Иерусалим для принесения официальных извинений и переиздать свои труды с существенными исправлениями (он, как известно, ранее отрицал Холокост и грешил антисемитскими высказываниями). Далее Израиль и Хорватия объявили о решении в кратчайшие сроки установить дипотношения. Резкий протест Центра Симона Визенталя, указавшего, что сегодняшний Загреб продолжает восхвалять усташей, а посему хорватские “извинения” ничего не стоят — не остановил развития отношений. Демонстрируя подлиность раскаяния, Хорватия пообещала передать евреям — жертвам геноцида — свою долю золота, награбленного гитлеровцами в банках оккупированных стран (бывшая Югославия входит в число “претендентов” на это золото, хранящееся ныне в Великобритании и США). А далее… речь пошла о продаже Израилем Хорватии вооружений примерно на 100 млн. долл…

Столь неожиданный поворот событий — результат существенного изменения американской ближневосточной политики. Видимый поворот ведомства мадам Олбрайт от Израиля в сторону его арабских региональных оппонентов, вкупе с боснийской ставкой на Сараево, создает для Тель-Авива новую геополитическую ситуацию. Ему остро нужны иные союзники, способные взаимодействовать на антиисламских принципах, но еще более — демонстрация того крайне важного факта, что региональной роли США незамедлительно найдутся альтернативы. В этом смысле альянс Израиля с Хорватией, включающий ее вооружение (по крайней мере отчасти — против исламского соседа, временного “союзника” по федерации), — знак союзоспособности для Европы, и прежде всего для главного патрона Загреба — Германии.

А для Боснии это привходящее обстоятельство означает, что шансы на разрешение проблемы в дейтонском духе методом “выкручивания рук” путем согласованных действий “мирового сообщества” становятся исчезающе малы. “Мировое сообщество” все менее склонно к согласованию действий, а субъект воздействия все яснее обозначает свое нежелание сохранять видимость единства. И в этом цугцванге каждый шаг в направлении поддержания “хорошей дейтонской мины” при плохой игре — лишь усугубляет проблемы.

Одновременно ситуация парадоксальным образом дает некоторые новые шансы России. Россия оказывается весьма важным фактором в боснийском процессе: и в силу своего традиционно значимого влияния на сербов, и в силу реальной отстраненности от практического воплощения крайне болезненно ощущаемых в регионе дейтонских провокаций. И эти обстоятельства, будучи осторожно и разумно использованы, позволяют надеяться на сохранение ею определенной роли и политического присутствия в крайне важном для судеб Европы Балканском узле.

А. КУДИНОВА

СПИНА ( штрихи к портрету Егора Строева )

Николай Анисин

Наступившей осенью в России начинает действовать новый самостоятельный центр власти. Центр власти, который по возможностям влиять на судьбу страны не уступает ни администрации президента, ни правительству РФ, ни клубам банкиров и нефтегазовых баронов. У этого центра есть право распоряжаться миллионами людей, огромной собственностью и значительными денежными потоками. Есть у него и подконтрольная ему пресса на местах.

Новый центр власти начинает действовать под старым названием — Совет Федерации.

До 1997 года СФ был тусовкой на поводке, ибо назначенные Кремлем губернаторы не могли не думать: а что скажут Татьяна Борисовна и Анатолий Борисович? Теперь же почти все главы исполнительной власти в регионах избраны населением и им уже не грех в первую очередь помыслить: а подходит ли нам политика Борисовны с Борисычем и Ефимыча со Степанычем?

Нынешние губернаторы в большинстве своем молоды, полны сил и желания долго и всласть править на вверенных им территориях. Им надобно, чтобы митинги безработных и голодных не шумели у зданий их администраций, чтобы заводы и колхозы работали на всю катушку и наполняли казну, которая им подчинена. То есть губернаторы лично и кровно заинтересованы в той кредитной, налоговой, таможенной и приватизационной политике, которая выгодна отечественным производителям. Президентское же окружение и правительство насаждают в стране политику, которая выгодна западному капиталу, российским банкам-паразитам и экспортерам сырья. Интересы региональной исполнительной власти несовместимы с курсом президента и кабинета министров. И она, став к нынешней осени самостоятельной, неминуемо затеет с ними драку. Но сумеет ли в ней победить?

У объединенной в Совете Федерации региональной власти, как и у депутатов Думы, по Конституции нет права назначать и увольнять министров и, стало быть, нет шансов изменять политику государства своими постановлениями и решениями. Совет Федерации, как и Дума, вправе только просить и требовать. Но если Дума в ответ на неисполнение какого-то ее требования способна лишь погрозить Кремлю кулачком Жириновского или очками Подберезкина, то Совет Федерации, будь на то его воля, может вне своих заседаний дать пинка любому обитателю Кремля и Дома правительства.

Вспомним летний поход смоленских атомщиков на Москву. Министр атомной энергетики топает ногами и шлет на Смоленскую АЭС телеграммы с приказами: поход прекратить, всем вернуться домой. Но атомщики, прошагав 360 километров по трем областям, — Смоленской, Калужской и Московской — благополучно добираются до Дома правительства. Их акция удалась вопреки воле министра. Но она легко была бы сорвана, если бы ее не поддержали власти в трех областях. Взвод ГАИ без труда развернул бы атомщиков (мешаете движению на шоссе, нарушаете экологию, разбивая у автострады палаточный лагерь), если бы, например, последовал приказ из Смоленска или из Калуги.

Повторим: акция атомщиков удалась вопреки воле министра и благодаря поддержке ее смоленскими, калужскими и московскими властями (у границ районов во всех трех областях атомщиков встречали начальники райотделов МВД и обеспечивали им милицейскую охрану). А теперь представим себе: губернаторы десятков областей не просто поддерживают некий стихийный поход протеста против правительства, они сами решают такой поход организовать. У них есть радио и телевидение, чтобы созвать недовольных федеральной властью, у них есть аппарат, чтобы этими недовольными управлять, у них есть возможность найти транспорт и деньги, у них в подчинении милиция, у них дружеские отношения с командирами воинских частей. Кто может помешать им собрать и сплотить миллионы недовольных Кремлем и, замахнувшись их кулаками, кого угодно устранить от власти и какой угодно курс политики потом продиктовать?

В неизбежно грядущей драке региональной власти с центральной первая способна победить. И она победит, если прибегнет к конституционным, законным, но внепарламентским формам борьбы. Решатся ли на нее заседающие в Совете Федерации губернаторы и председатели законодательных собраний? Удастся ли им превратить СФ в штаб народного сопротивления антинародной политики Кремля?