Наглый. Дерзкий. Родной - Ульяна Николаевна Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, наверное, в день открытия моего салона закончился мой брак. Думаю, Стас не принял моего решения и не простил мне мой успех.
Еще год мы пытались сохранить семью, но каждый наталкивался на стену непонимания от партнера, и в итоге мы приняли непростое, но самое верное решение – жить отдельно.
Предаваясь грустным воспоминаниям, я собирала чемодан для сына.
Перепроверила все еще раз, удовлетворенно кивнула и отправилась спать, поставив будильник на пять утра.
Сон почти не шел, я ворочалась с боку на бок, перебирая мысли в голове. Со Стаса плавно переключилась на Эдуарда, вознесла короткую молитву о том, чтобы этот индивидуум про меня больше не вспомнил, и в конце концов уснула.
Утро было недобрым. Стас с Федей приехали в шесть, и мы на двух машинах отправились в лагерь за городом.
Федя быстро нашел себе друга и убежал, пока мы с бывшим мужем оформляли документы.
Я поняла, что сын доволен, и наконец успокоилась. Подписала документы, дважды проверила, взял ли он с собой мобильный и зарядное устройство, поцеловала его и поехала домой, решив взять один выходной.
Вернулась в квартиру, заварила себе чай, открыла окна, впуская в дом свежий воздух, и села на балконе, наслаждаясь вкусным травяным чаем, когда в дверь позвонили.
Я глянула на часы и потопала открывать. Заглянула в глазок и увидела молодого парня в желтой кепке с логотипом известной доставки.
Открыла дверь и вопросительно подняла бровь.
– Катерина Романовна? – сурово уточнили у меня.
– Да.
– Доставка.
Мне протянули букет, который оказался довольно тяжелым, и попросили расписаться.
Я поставила подпись, заперлась, включила свет в коридоре и обалдело рассматривала букет.
В центре красовалась бутылка мартини, а по краям на обычных деревянных палочках были лекарства вперемешку с маленькими шоколадками. Успокоительное, от изжоги и от похмелья!
Спасибо, что тонометр не положил, зараза!
Я отнесла букет в гостиную, положила на стол и завертелась на месте в поисках орудия предстоящего убийства одного не в меру нахального маргинала.
– Катерина! – услышала я.
Поперхнулась воздухом, подпрыгнула на месте, вышла на балкон, выглянула на улицу и некрасиво открыла рот. Под моим окном гарцевал свежий, выбритый и довольный Эдуард, озаряя двор широкой улыбкой.
Мы встретились взглядами, а это чудо подняло в воздух бумажный пакет и сообщило:
– Катюх, я шаурму купил!
– Поздравляю, – до слез обрадовалась я и приложила ладони к груди. – Она у тебя гавкала или мяукала?
Эдуард как-то подозрительно покосился на пакет и спрятал его за спину:
– Катя, выходи, погуляем. Погода хорошая!
– Не выйду, – открестилась я.
– Почему? Катерина, я с серьезными намерениями, – пригрозил он.
– С серьезными тем более не надо, Эдуард. Я уже купила себе тонометр и завела кота.
– Ты рано отчаялась, – наставительно заметил он.
– Правда? Признавайся, чудо, букет от тебя?
– Уже доставили? – обрадовался он. – От меня. Ты мою заботу оценила? Я тебе и мартини, и закуску и даже лекарства, чтоб утром головушка твоя красивая не болела.
– Тонометр забыл, – подсказала я.
– Как знал, что ты уже купила, – выдохнул он и снова сверкнул глазами.
– Эдуард, иди отсюда, матом прошу!
– Не надо матом, Катя, это неприлично, что люди подумают?
– Что ко мне прицепился наглый гопник-сталкер? – предположила я.
– Я не наглый, я настойчивый, – поправили меня, – и заботливый. Выходи, а? Катерина. Или я сам сейчас поднимусь.
– Только попробуй, – пригрозила я.
– Ладно, ты тут жди, я скоро вернусь, – предупредил меня Эдуард и куда-то вальяжно утопал со двора.
Глава 5
Я даже себе не могла объяснить, почему все еще стояла на балконе и смотрела в ту сторону, куда ушел этот креативный индивидуум.
Эдуард сумел произвести впечатление и навсегда отпечататься в памяти. Я поймала себя на том, что без конца перекручиваю в голове варианты – кто он такой, что ему нужно и что это чудо в носочках еще отчебучит?
Я бы не удивилась, если бы он вернулся со стремянкой.
Я кусала губы и в который раз задавалась одним и тем же вопросом, когда услышала:
– Катерина, я тут.
Вздрогнула, повернула голову и снова встретилась с ним взглядом, отмечая, что пакет с шаурмой куда-то исчез.
– Какое счастье! Покушать убегал?
– Не, я выкинул, вдруг правда гавкала? А я собак, Кать, очень люблю. И кошек. Всегда мечтал собаку завести, но родители не разрешали.
– Это очень трогательно, – кивнула я.
– Выходи гулять!
– Неа.
– Я тогда петь буду! – нашел он новый железный аргумент. – Тогда ты точно выйдешь.
– Тогда выйдет весь подъезд и тебе пригодятся полученные у бабушки в деревне навыки паркура, когда все мои соседи станут тебя догонять. Не надо петь, не смей меня позорить!
– Катерина-а-а-а
– Сколько тебе лет, чудо? – не удержалась я.
– Завтра восемнадцать, – так широко улыбнулся он, что я всерьез забеспокоилась, как бы челюсть не вывихнул. – Пойдем на стройку отмечать, а? Ты когда-нибудь пила самогон без закуски?
– М-да… всех нормальных людей аисты приносят, а тебя наглый, дерзкий орел притараканил.
– А мама сказала, что в крапиве нашли, – деланно расстроился он. – Вот же блин, как думаешь, Кать, соврала?
– Думаю, что орел тебя в крапиву закинул, не донес. Может, ты и ему пел?
– Я нормально пою! – не согласился со мной маргинал. – Ладно, что надо сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание?
– А что ты умеешь? Кроме пения, – предупредительно выставила я ладони вперед.
– Все! Катя, я умею все! Доить коров, печь хлеб, подделывать документы, петь, вышивать, плести макраме. Обладаю базовыми навыками бобра и енота!
– Чего? – обалдела я.
– Строить умею. И ломать. Иногда что-то тырить, но я домовитый просто и хозяйственный. Все в дом несу. Заболеваний нет, здоров как конь! Голова не болит никогда, паразиты изгнаны, лицо симметричное, глаза голубые, рост сто девяносто два сантиметра, характер нордический, но веселый. Налево отгулял. К туалету приучен, прививки и паспорт имеются. Лейкоциты в норме, психических заболеваний не обнаружено.
– Они просто плохо искали психические заболевания, – заверила я.
– Язычок у тебя, Катя…
– Без костылей? – подсказала я. – Ладно, умник, заканчивай спектакль и говори, кто ты такой.
– Кать, ты ж вроде не старая еще, а все забываешь, – он покачал головой, – Эдуард я.
– Слушай, Эдуард, я сейчас выйду, и к вечеру незабудки в раю топтать будешь ты, – пригрозила я.
– Катерина Романовна, я от гусей убегал, думаешь, от тебя не убегу? – иронично поднял он бровь, а я окончательно уверилась, что надо мной банально издеваются!
Его взгляд смеялся, а губы так и
