Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2 (СИ) - Март Артём

— Если что, Денис Евгеньевич вас ждет, — заметил охранник, который явно был в курсе о деле.

— Он, вроде, занят, — ответил я, сидя на железной лавке с деревянной сидушкой, — к нему ж этот, в шапке пошел, да?

— Мгм, — как-то приглушенно и неопределенно пробурчал охранник из своего закутка.

— Слышь, Вить, — подсев ко мне, позвал Фима тихо и нерешительно. — Да вопрос у меня есть. Давай выйдем, поговорить с тобой хочу.

— А че? При всех стесняешься? — Также тихо спросил я.

— Да блин… че-то неспокойно мне… Так лучше будет, что б один на один.

— Ну пойдем.

Мы встали.

— Куда вы? — Спросил Женя.

— Да покурить, — ответил ему Фима. — Ща вернемся.

— Витек же не курит, — хмыкнул Степаныч.

— Он за компанию, — неубедительно ответил Фима.

— Ну ты ж понимаешь, что они все равно узнают, если че, — сказал я, когда мы вышли на улицу, и Фима правда закурил.

— Да и пусть. Говорить при них неудобно.

— Ну? А чего тебе неудобно? Че хотел-то?

— Да че-то я переживаю сильно, — буркнул он. — После того как вы сказали про мужика моей сесрты, думаю все об этом. А вдруг он правда какой-то не такой? Вдруг бандос или еще че?

— Вот те на, — я заулыбался. — А чего тебе перед всеми неудобно-то?

— Да я ж че-то это, — Фима затянулся и шмыгнул носом. — Что-то распереживался. Забоялся даже. И вроде как по пустяку, щас же ничего еще не случилось. Женька увидит, что боюсь, будет доколебывать потом. Шутки свои унылые шутить.

— То есть, ты застеснялся, что переживаешь за сестру и это кажется тебе слабостью, которую перед мужиками показывать нельзя? — Сформулировал Фимину мысль я.

— Во! Говорю ж, ты ученый. Ты лучше меня скажешь. А сам я ни черта в таких вещах не понимаю. Но… В общем, да. Вот так я и думаю.

— Глупости, — покачал я головой. — Это ж сестра твоя. Ты за мужиков горой, и за нее надо горой.

— Да это понятно, — Фима снова затянулся, потом выпустил дым носом и щелкнул бычком. Сплюнул. — Ну… Ну ладно. В общем, мож ты мне подскажешь, как че сделать? Как понять, не ввязалась ли моя сестра в какую передрягу?

— А ты с ней разговаривать пробовал?

— О чем?

— О чем, о чем. О мужике ее, конечно. Выспросил бы, нормально ли там все.

— Да че я, — удивился Фима. — баба какая базарная, с бабами о мужиках болтать?

— Ты с ней не о мужиках будешь болтать, а о безопасности твоей сестры, Фима. Это не зазорно.

— Да я небольшой говорун, — засмущался Ефим. — Я больше руками работать, а не болтать.

— Ну не уж то с родной сестрой не сможешь найти общий язык? Ты ж мужик. А мужик должен понимать, что у его близких людей на душе.

Фима громко засопел носом, отвел взгляд. Выглядел он так, будто на стрелку с бандосами ему съездить в сотню раз проще, чем поговорить с собственной сестрой о том, все ли у нее в жизни хорошо.

— Лады, — Решился он. — Прав ты, Витя. Надо. Ладно, вечером попробую поговорить, только ты…

Дальше я не слышал, что он там мне говорил, потому как мое внимание в одно мгновение переключилось на то, что происходило у него за спиной. Там был Шелестов. Он вышел из-под раки, что вела во внутренний двор, образованный несколькими продолговатыми зданиями, одним из которых и был корпус юстиции.

Эта хитрая морда побоялась, видать, возвращаться тем же путем, что прошла к Сидоренко, и потому он вышел черным ходом.

Задумчивый, витающий где-то в собственных мыслях Шелестов, шел в нашу сторону, опустив взгляд куда-то себе под ноги.

— Витя? — Привлек мое внимание Ефим. — Че это ты?

— Гля, Фима, кто идет, — кивнул я ему за плечо.

Фима обернулся, и тогда, словно бы почувствовав нас, Шелестов поднял глаза. На лице его тут же вспыхнуло испуганное выражение, он повернулся и быстро-быстро зашагал обратно.

— Чего это он? — Удивился Фима.

— Нас боится. Стой, Шелестов! — Крикнул я, спустившись со ступеней. — Стой, не беги. Не буду я тебя трогать.

— Ага! — Обернулся он, не сбавляя шага. — Как же! А че поджидаешь тада⁈

— Поговорить хочу! А тумаки на тебя растрачивать жалко!

— Не буду я с вами разговаривать! — Ответил он, торопливо шагая.

— Я уже понял, что ты регистрируешь для Седого охранку! Но знай — зря ты вписался с ним в дела! Это он на нашу Оборону хотел на все готовенькое прийти, это там тебе было бы легко! А тут он на тебе хорошенько покатается! Хлебнешь солоно!

Шелестов на мгновение замедлил шаг, сделал такое движение, будто бы сейчас обернется, чтобы что-то мне сказать, однако еще немного помедлил, потом все же решился.

— Наше агентство тебя вместе с твоей Обороной за пояс заткнет! Вот увидишь, через полгода будете вы нашим филиалом!

Потом Шелестов зашагал дальше. В его руке болтался большой дипломат, с которым он был у начальника разрешительной системы.

— Ну-ну, — Проговорил я себе под нос. — Посмотрим еще.

У Сидаренко все прошло хорошо. Я решил подняться к нему в одиночестве и сообщить, что с нашей стороны все сделано.

— А как там идут дела с охраной? — Сказал он, сидя за своим столом.

Я заметил, что в его кабинете, стены которого были обшиты фанерными листами, имитирующими деревянный рисунок, стало чуть просторнее. Часть коробок куда-то унесли. Видимо, отдел лицензирования переезжал на свое новое, а может и старое место работы.

— Хорошо, — ответил я. — Мы бросили клич по знакомым. Двое, кроме нас четверых уже откликнулись. Газовое оружие тоже будет. Сделаем что можем.

— Отлично, — покивал он.

— Скажите, Денис Евгеньевич, этот человек, что был у вас до меня, он от Седого, так? О нем говорил Косой?

Начальник разрешительной системы поджал тонковатые губы, сузил глаза и ничего не сказал.

— Я же знаю, что от него.

— Ко мне ходит много людей по разным вопросам, связанным с лицензированием оружия, — проговорил Сидоренко.

— Этот не похож на охотника. К тому же я его знаю. Знаю, что он связан с Седым. Это Саша Шелестов. Мы хотели открыть Оборону вместе, но позже выяснилось, что он работает на Седого, а Седой собирался, скажем так, присвоить мое агентство себе. Я пресек его попытку. Так что скрывать от меня цель его визита нет смысла.

— А че ж ты тогда спрашиваешь? — Хрипловато спросил Сидоренко.

— Хочу быть уверен, что Седой начал действовать.

— Начал, но закончил, — ответил начальник разрешительной системы. — У них тут вышел небольшой казус.

— Какой?

— Знаешь, как они решили назвать свое учреждение? Аскарида.

Я прыснул, но сдержался от смеха.

— Ага. Очень уж кому-то из ихних верхов понравилось это название, типа, звучит внушительно, благородно. А этот, как там его?

— Шелестов.

— Вот. Он не решился сказать, что аскарида — это глиста. Ну я завернул, сказал, пускай не смешат народ и переназывают предприятие как-то по-другому. Вот, он побежал в горсовет писать заявление на смену названия.

— М-да уж.

— Так что, это задержит их регистрацию на какое-то время, Летов. Ну, зато паренек тот притащил мне вот, магарыч.

Сидоренко достал из-под стола красную коробочку конфет «Моцарт», потряс ими. Конфеты зашуршали внутри.

— Хочешь?

— Да не, Денис Евгеньевич. Я сладкое не очень.

* * *

Вечером того же дня

— О, Фима? А ты че тут? — спросила Маша, его сестра, открыв дверь в квартиру.

— Привет, Машка, — Фима растерянно потер шею. — Да вот, решил зайти в гости.

Сестра выглядела как-то устало и даже вяло.

Фима знал, что у нее проблемы с деньгами. С того самого момента, как кооператив по заготовке пиломатериалов, что располагался в Заветном, закрылся, Маша так и не смогла уцепиться за новую работу. В последние несколько месяцев деньги на жизнь ей давал Фима.

Маша всегда очень любила свою работу бухгалтера и относилось к ней с большим энтузиазмом. Потому, когда она потеряла место, стала впадать в уныние. Правда, не очень чуткий Фима заметил это слишком поздно. А сообразил, что с сестрой что-то не так, и того позже.