Встреча среди звезд - Худайберды Диванкулиев

Отрыв от Сингулярности вызвал сильнейшую гравитацию. Голос Сверхразума послал им прощальный привет, но Байрам и Слейтон ничего не слышали: они спали мертвым сном, побежденные усталостью. И конечно, не могли видеть, как на фоне спиралей Галактики зажглись узоры привычных глазу людей созвездий. В какой-то момент Слейтон пришел в себя. В глаза била звездочка зеленоватой окраски, висящая в центре экрана.

— Бай-ра-а-ам! А ну, посмотри сюда. Слышишь?

Командир с усилием разлепил веки, уставился на дисплей, тупо разглядывая знакомые светила, как они видны человеку из Солнечной системы. Звездочка на экране пропала, ее сменила фигура в служебной куртке с молниями на вшитых погончиках. В тишину рубки Модуля ворвались невероятные слова:

— Внимание!.. Говорит диспетчер станции «Плутон-2». Мои позывные пять-двадцать-сорок шесть! Вызываю Модуль устаревшей конструкции. Кто вы? Прием.

Слейтон кулаком толкнул Байрама в плечо, командир с лязгом закрыл рот.

— Это что же, а?! Байрам, ты понял что-нибудь? Или мне снится?

— Нет! — сказал Байрам: — Я просто сдаюсь и поднимаю руки. Опять привидения, подстроенные Сингулярностью!?

Весь экран занял диспетчерский зал. Что-то знакомое почудилось Слейтону в облике диспетчера, сидевшего за пультом. Его изображение окрепло, стало объемным.

— Да это вроде Борута!.. — удивленно протянул Слейтон. - Но не тот, которого помню, а постаревший лет на семь. Либо очередная шутка Сверхразума, либо наваждение, либо реальность. Но почему?.. Ага, понятно! Вероятно, мы совершили мгновенный перескок через иное измерение пространства. Только что любовались островами и океаном внутри Сингулярности, - и пожалуйста Солнечная система. И это честная игра Сверхразума, Байрам?

Байрам растерянно хлопал ресницами, не зная что сказать.

— Ладно, потом!.. Отвечай на вопрос диспетчера, — подтолкнул он Слейтона.

Будто ванька-встанька, пилот деревянно покивал диспетчеру:

— Борута!.. Не узнаешь меня?

Тот пристально вглядывался в его лицо, регулируя четкость изображения. Что-то похожее на страх исказило каменные черты Боруты.

— Да, теперь я хорошо узнал, — с трудом произнес он: — Ты ведь Слейтон, пилот космолета «Гагарин»?.. Ну, а где же остальной экипаж?

— Конечно, не в Модуле! — ухмыльнулся Слейтон: — Тут не спрячешь и кролика, все рассчитано на двоих. Ну, а космолог и Патрис остались в корабле.

— А почему вы-то в Модуле? — допрашивал диспетчер.

— Э, долгий разговор! — сказал Слейтон. — Потом, потом! Все будет подробно изложено в отчете экспедиции.

Борута насмешливо посочувствовал пилоту:

— Какая жалость!.. Я приготовился слушать, а ты говоришь о каком-то отчете. Да его писать будешь неделю!.. — Он мельком взглянул на Байрама, как на пустое место, что весьма задело командира.

С Борутой он был почти незнаком, обиды не испытал: — И писать отчет положено Байраму не здесь, а на базе. Если она примет.

— Что это значит? — нахмурился пилот: — Что-то не пойму, Борута. В любом случае, нас следует принять на космодром без проволочек. Мы смертельно устали.

— Понимаю, понимаю, — вздохнул Борута. — Но ты не ответил на вопрос о космолете и его экипаже. Либо не знаешь ничего, либо... Так вот! Ваш «Гагарин» лет пять назад появился вблизи Марса, вызвал тамошний космодром и, получив разрешение, занял низкую орбиту. Естественно, начальство потребовало отчета о работе. Вместо Байрама на дисплее красовался Ганс, позади не го сидел Патрис. И оба стали горячо уверять командира Базы. «Нас только двое! Байрам и пилот погибли в сильнейших полях гравитации, пытаясь изучить некую Сингулярность...

— Верно, но не совсем, — заметил Слейтон. — Мы целы и невредимы. Зачем понадобилось врать Гансу и Патрису?

— Вот именно, — засмеялся Байрам: — Мы живы, как видишь! Сумели вырваться из тисков сверхтяготения.

— Да?! — саркастически воскликнул Борута: — Тысяча вторая сказка прекрасной Шехерезады, сочиненная вами, неубедительна. По виду вы действительно «Байрам» и «Слейтон». Я знал вас обоих и хорошо видел на своем экране в момент прохода мимо станции «Плутон-один». Докажите, что вы побывали в зоне Толи мака и что не являетесь инопланетянами, замечательными мастерами любых перевоплощений.

— Э, Борута-а!.. — вспылил Слейтон: — Ты думаешь, о чем говоришь?! Да если хочешь...

— Думать — моя служебная обязанность, — сухо отчеканил диспетчер: — Пока вы забавляете меня сказками, я радировал на базу «Плутон-2» и получил исчерпывающий ответ. Слушайте прежде чем исчезнуть! «Модуль, требующий посадки — типичный гравио-фантом. В контакт с ним не вступать. Отгоните фантом электромагнитной пушкой»... Прощайте!

Изображение Боруты медленно размылось. Зеленоватый Плутон стал распухать, как мыльный пузырь, выдуваемый через соломинку. На «макушке» пузыря появилась ослепительная точка звезды-маяка, удалившегося от Модуля на десятки световых лет. Завихрилась снежная метель кварков и гравитонов, закрыла широкий пояс Млечного Пути, на фоне которого летел Корабль, извергая фотонный поток энергетической отдачи. На экране дисплея возникло изображение Ганса.

— Где вас черт носит? — закричал он с облегчением: — Я уж думал вам каюк.

— Мы фантомы, и с нами ничего не случится, — мрачно хохотнул Слейтон: — Нас хорошо опекает Сверх-раэум! Он любезно позволил нам проникнуть в его невидимые страны. Там мы плавали в лодке с парусом по морю, где вместо «аш-два-о» был молочный кисель, не то питательный бульон. Идиллия эта быстро кончилась: океан из киселя заштормил баллов на двенадцать! Каким-то чудом мы успели взлететь на гравиплане и достичь острова, где оставили свой Модуль. Волны киселя гнались за нами по пятам...

— И если бы не моя помощь, — перехватил рассказ Байрам, — то косточки Слейтона, хорошо проваренные в высокотемпературной плазме, навсегда были бы нам с тобой, Ганс, укором... Гравиплан остался на островке, а наш Модуль так мощно подбросило в атмосферу потоком анти-гравитонов, что мы очутились... как думаешь, господин звездочет, где?

Тот нетерпеливо замахал рукой:

— Давай, говори! Отгадывать — не дело ученого, он верит только фактам.

— В общем, верно, — согласился Слейтон: — Короче говоря, мы оказались в зоне видимости радиолокаторов станции «Плу тон-2». Представь себе мое изумление, когда на экране дисплея появился старый знакомый Борута! Что ж получается? Будто за полчаса мы ушли от Сингулярности на миллионы световых лет...

— Ближе к делу, — поторопил его Ганс: — Яснее выражайся.

— О кей!.. — ухмыльнулся пилот. — Борута тоже не поверил своим глазам. Меня не хотел признавать за Слейтона, Байрама — за командира «Гагарина». Принять на космодром Модуль отказался, считая нас гравио-фантомами, посланными иной Сверхцивилизацией. Борута даже грозился распылить нас лучом энергопушки, но не успел. Сверх-разум опять вернул Модуль в данную точку космоса, где мы и беседуем с тобой... Кстати, Борута утверждает, что и вы с Патрисом прибывали на космолете в район космодрома «Плутон-2». Это правда?

— Нет! — возмутился космолог: — Присягаю на Библии и Коране! Что за выдумки, Слейтон?! Это вполне похоже на тебя.

— В свою очередь, клянусь всеми святыми! И Байрам подтвердит.

Ганс понял, что это не шутка, и надолго задумался.

— Что ж!.. Вполне возможно. Хвала могуществу Сверх-разума! Земная наука не умеет создавать из нейтрино и гравитонов подобные «фигуры», неотличимые от реальных прототипов. Гм!.. Значит, и нас видели в Солнечной системе? Забавно! А мы-то с Патрисом изнывали от бесплодных раздумий о вашей судьбе. Думали, самое худшее случилось!

— Что имеешь в виду? — поинтересовался Байрам.

— Гибель в объятиях Сингулярности, — сказал Ганс.

— Позволь, господин звездочет! И это говоришь ты, автор новейшей релятивистской космологии?! Все иначе в реальной вселенной. Грави-поле в ней не равняется нулю, оно искривляет пространство. Волны гравитации-тяготения непрерывно борются с антигравитацией. Возникает периодическая деформация вселенной дедушки Эвклида. Она плоская, бесконечная и вечно расширяется. В этом мы убедились на собственном опыте. Как и в том, что плотность вещества никогда не достигает предельной величины, то есть состояния Сингулярности. Вот почему мы созерцали полюс Невидимой Вселенной — смутно чернеющий объект, яркость излучения которого уменьшалось на глазах.

Ганс нетерпеливо замахал руками:

— Понял, все понял, дорогой начальник! Теперь ты читаешь азы космологии? В отместку, наверное. Тогда позволь и тебя уличить в некомпетентности. Наша вселенная — трехмерное пространство Эвклида — не бесконечна, не вечно расширяется и не плоская. Однако пройдут сотни миллиардов веков, прежде чем она перестанет раздуваться.

— Что начнется потом? — быстро спросил Байрам.

— А вот этого не знает сам бог Саваоф! Космологи отдаленного будущего — увы, не мы с тобой! — ответят нашим пра-пра-правнукам на этот великий вопрос.