Inside out: моя неидеальная история - Деми Мур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все, я сыта по горло!
Она ворвалась в мою комнату, велела нам собирать вещи и садиться в машину. Мы возвращались в Розуэлл.
Конечно, это не было чем-то необычным: к тому моменту мы приноровились быстро упаковывать свои пожитки. Мы привыкли часами торчать в дороге, пока мама курила в окно. Возвращение в Розуэлл было возможностью начать все заново и избавиться от наскучившей рутины. Как мы понимали, Розуэлл был нашим домом. Мы приехали из этого места, здесь у нас была семья, история, традиции и знакомые. И здесь была бабушка Мари, которую я называла мамой, когда была маленькой, – во многих отношениях она действительно была единственным человеком, на которого я могла положиться. Жизнь с ней успокаивала. Когда мы добрались до ее дома, то испытали облегчение уже просто оттого, что будем находиться рядом с ней.
Но мои родители продолжали ссориться, несмотря на полудюжину штатов между ними. Крики в телефонную трубку начались почти сразу после нашего приезда, и голос отца был настолько громким, что иногда казалось, будто он находится в комнате. Мама ходила по дому и рыдала, а я пыталась держаться от нее подальше. Морган ушел с головой в разборку и сборку пылесоса и будильника, чтобы изучить принцип их работы. Когда к нам в гости приходили мои тети, я начала замечать, что они странно переглядываются между собой во время нервных срывов и попоек мамы. Впервые она стала меня смущать. И мне было стыдно за то, что я чувствую.
Джинни хотела, чтобы я встала на ее сторону, и рассказывала всем, каким ужасным человеком был мой отец, но я не могла так поступить. Если не считать азартные игры, я понимала, что они оба виноваты в том, что сделали с нашей семьей. Теперь, в более осознанном возрасте, я увидела, какой она ребенок по сравнению со своими сестрами. Она редко брала на себя ответственность и часто винила всех остальных, кроме себя. Я понемногу стала отдаляться от нее. Со мной была моя бабушка, поэтому я могла больше не следить за состоянием мамы, чтобы выжить.
Однажды Джинни сообщила, что мы возвращаемся к отцу. Но я не бросилась, как раньше, собирать вещи. Джинни рассказала, что папа получил новую работу в штате Вашингтон, к северу от Сиэтла. По плану мы должны были вернуться к нему в Пенсильванию, после чего переехать в другую часть страны вместе, как семья.
Я подняла взгляд на маму и твердо сказала, что не поеду. Джинни не убедила меня и не объяснила, почему мы должны вернуться к человеку, который только и делал, что был груб с нами или ссорился с ней по телефону. Мне надоело все это. Что бы они ни делали, я больше не хотела в этом участвовать. Мама пыталась убедить меня, но в итоге поняла, что решение мое непоколебимо. Она забрала Моргана и вернулась в Шарлеруа без меня.
Тем летом я начала ходить на гимнастику, где познакомилась со Стейси Уэлш. Осенью бабушка записала меня в лучшую государственную школу в Розуэлле. Мы жили в другом районе, поэтому бабушка привозила меня каждое утро к дому Стейси, откуда мы шли к автобусу или добирались в школу на автомобиле миссис Уэлш. Я стала танцовщицей в команде чирлидинга. Моя жизнь стремительно становилась нормальной, как у обычных людей. Это было прекрасно.
Как только родители с Морганом добрались до Вашингтона, я начала подсознательно убеждать себя, что мне надо к ним вернуться: «Переезжай к ним, там прекрасно, тебе понравится». Часть меня чувствовала, что мне следует быть рядом с ними. Но почему? У меня же все было хорошо.
Моя бабушка заботилась обо мне с такой любовью, которой я никогда раньше не получала. Она следила за тем, чтобы я выполняла домашнее задание, чистила зубы, вовремя ложилась спать. Кстати, позволила мне перекрасить комнату в желтый цвет из-за моей любви к Твити[19], персонажу из мультика. Она была внимательна ко всему в моей жизни, включая друзей, которых я заводила в школе. Если я ходила в кино, то она меня встречала, а если она работала, то договаривалась, чтобы кто-нибудь другой забрал меня. Я никогда не оставалась стоять одна на углу улицы, гадая, заберет меня кто-нибудь или нет. Не было ежедневных ссор между родителями. По сути, моя бабушка была человеком, которым всегда хотела стать мама.
После смерти дедушки у бабушки был долгий траур. Почти два года каждый вечер после возвращения с работы она лежала на диване в гостиной, не включая света. Позже бабушка встретила прекрасного человека по имени Гарольд и снова обрела любовь. У них был свой распорядок, и я стала его частью. Например, во вторник и субботу по вечерам они ходили на танцы, в это время я оставалась на ночь у подруги либо кто-то приходил к нам, чтобы посидеть со мной. В среду у бабушки Мари всегда была запись в салон красоты. После того как ей делали укладку, мы шли куда-нибудь обедать. Обычно это был мексиканский, китайский ресторан или кафетерий. Так проходила моя жизнь в Розуэлле.
Это было спокойное время надежности, время, когда я увидела, какими могут (должны) быть родители. Пример, на который мне хотелось равняться. И все же я начала беспокоиться. Я поняла, что не могу оставаться на одном месте слишком долго. У меня не было опыта в достижении целей, не было инструмента для измерения количества трудностей, вознаграждений или обязательств. Я часто задавалась вопросом, на что была бы похожа моя жизнь, если бы я осталась в Розуэлле. Скорее всего, мне пришлось бы работать над развитием и поддержанием дружеских отношений, которые всегда длились недолго. Мне бы пришлось ставить перед собой цели, чего я никогда не делала, потому что мы не жили в одном месте достаточно долго, чтобы их достичь.
Ничего из этого не произошло. Мне захотелось экстрима, я нуждалась в кипучей энергии событий. Прожив шесть месяцев в Розуэлле, я вернулась к своим родителям.
Глава 3
Мы провели в Вашингтоне почти два месяца, пока не решили снова переехать. На этот раз в Южную Калифорнию, и как можно скорее. Причина могла быть любой: очередная любовница, афера с кредитором или мафия, с которой папа имел дело, догадалась о месте его пребывания. А еще мы скрывались от Роджера, маминого психотерапевта, потому что мама украла у него кредитную карту, чтобы оплатить нашу
