Белый народ - Артур Мейкен

Когда все люди собирались внутри холма, они образовывали круг, касаясь друг друга, и кто-то начинал петь в темноте, а кто-то с помощью специального инструмента издавал громоподобный грохот. Всю ночь люди слышали шум далеко за пределами дикой земли. Некоторые из них, кто полагал, что знает причину этого, пробуждаясь глубокой ночью и слыша этот ужасный шум, подобный грому в горах, осеняли свою грудь крестом. Грохот и пение продолжались в течение долгого времени, и люди в кругу начинали понемногу трястись. Песни исполнялись на старом языке, которого теперь никто не знает, а мелодия была очень странной. Няня говорила, что когда ее прабабушка была совсем маленькой девочкой, она знала какого-то человека, немного помнившего эти песни. Няня пробовала напевать эти песни мне, и они звучали так удивительно, что я холодела от страха, а моя плоть содрогалась, как будто я клала руку на мертвеца.

На этих сборищах иногда пел мужчина, а иногда - женщина. Бывало так, что они пели так хорошо, что двое или трое из находившихся там людей с воплями падали на землю и раздирали себя руками. Пение продолжалось, люди в круге в течение долгого времени танцевали, и, наконец, над местом, которое они называли Толе Деол, всходила Луна. Она освещала, как они ритмично двигаются из стороны в сторону, а вокруг них от раскаленных углей вился ароматный густой дым. Затем они ужинали. Еду им приносили мальчик и девочка; мальчик нес большую чашу с вином, а девочка несла хлеб. Они разносили хлеб и чашу по кругу. Вкус этого хлеба и вина совершенно отличался от обычного хлеба и обычного вина, от чего все, кто пробовал их, менялись. Затем присутствующие вставали и снова танцевали. Из какого-то потайного места они извлекали загадочные предметы и начинали странные игры, танцуя кругами в лунном свете. Иногда люди внезапно исчезали и впоследствии о них никогда не слышали, и никто не знал, что с ними произошло. Люди выпивали все больше заколдованного вина, а потом они создавали изображения и поклонялись им.

Как-то раз, когда мы гуляли по местности, где было много глины, няня показала мне, как делались эти изображения. Она спросила меня, хочу ли я узнать, на что были похожи те фигруы на холме, и я согласилась. Тогда она взяла с меня обещание никогда не говорить ни одной живой душе ни слова об этом, а если я сделаю это, то меня бросят в черную яму с мертвецами. Я сказал, что ничего никому не скажу. Она требовала от меня клясться еще и еще, и я несколько раз подтверждала свое обещание. Потом няня взяла мою деревянную лопату, выкопала большое количество глины и положила ее в мое жестяное ведро. Она велела мне говорить, если кто-нибудь встретит нас, что я собираюсь дома слепить глиняные игрушки. Потом мы некоторое время шли к зарослям кустарника, растущего прямо в конце дороги. Няня остановилась, посмотрела взад-вперед вдоль дороги, затем заглянула через изгородь в поле с другой стороны и сказала: "Быстро!". Мы вошли в лес, пролезая среди кустарников, пока не удалились от дороги на порядочное расстояние. Мне хотелось так много узнать о том, что няня собиралась делать с глиной, но прежде она снова заставила меня обещать ничего не говорить об этом. Она опять огляделась сквозь заросли по сторонам, хотя просветы между ветвями были столь узкими, что едва ли кто-то увидел бы нас любой здесь. Итак, мы уселись среди кустов, няня взяла глину из ведра и стала месить ее руками, делая из нее удивительные вещи и вертя их. В течение пары минут она держала свою работу под большим листом щавеля, а затем снова открыла. Потом няня встала и села, все время особым способом вращая куски глины. Она постоянно мягко напевала какие- то рифмы, а ее лицо зарумянилось. Затем она снова села, взяла глину в руки и начала лепить куклу, но не такую, как те, что есть у меня дома. Она сделала самую странную куклу, которую я когда-либо видела. Няня положила ее под кустарник, чтобы глина высохла и затвердела, и все время она пела песни, а ее лицо становилось все более красным.

Мы оставили там куклу спрятанной глубоко в чаще, где никто никогда не нашел бы ее. Несколько дней спустя мы прошли тем же путем, и, придя в ту узкую, темную часть тропы, где лес спускается к берегу реки, няня вновь заставила меня дать ей клятву. Она осмотрелась вокруг так же, как прежде, и мы полезли в заросли кустарника, пока не добрались до места, где был спрятан маленький глиняный человечек. Я очень хорошо помню все это, хотя мне было всего лишь восемь, и с тех пор прошло еще восемь лет. Я помню, что небо было темно-фиолетовым, а в середине чащи, где мы сидели, цвело большое старое дерево. С другой стороны находилась поляна, заросшая таволгой, и когда я думаю о том дне, запах таволги и увядающих цветов, кажется, наполняет мою комнату. Если я закрываю глаза, то могу видеть блестящее синее небо, по которому плывут маленькие белоснежные облака, и няня, которая давно ушла, сидит напротив меня и выглядит, как красивая белая женщина из леса.

Итак, мы сели на землю, няня вытащила глиняную куклу из тайника и сказала, что мы должны "засвидетельствовать ей свое уважение". Она показала мне, что делать, и я должна была все время смотреть на нее. Она производила какие-то разнообразные странные действия с глиняным человечком, и я заметила, что она вся вспотела, хотя мы шли сюда очень медленно. Затем она велела мне "выразить свое почтение", и я делала все то же, что и она, потому что я любила ее, к тому же это была такая интересная игра. Она сказала, что если кого-то очень сильно любить, то глиняный человек глины очень подходит, чтобы делать с ним некоторые вещи. А если кого-то страстно ненавидеть, то кукла тоже годится, только с ней надо делать другие вещи. Мы долго играли с человечком, представляя самые разные действия. Няня сказала, что ее прабабушка все объяснила ей об этих изображениях. Мы не причиним никому вреда - это только игра.

Но потом она рассказала мне историю, касающуюся этих фигур, которая очень напугала меня, и именно ее я вспомнила той ночью, когда лежала с открытыми глазами в своей комнате в полумраке, размышляя о том, что я видела в тайном лесу. По словам няни, когда-то в большом замке жила молодая благородная леди. Она была настолько красива, что все дворяне стремились жениться на ней. Она была самой прекрасной девушкой, что когда-либо видели люди, она была добра к каждому, и все думали хорошо к ней относились. Она была вежлива со всем дворянами, желавшими жениться на ней, однако всегда отказывала им, поскольку не была уверена, что хочет выйти за кого-либо из них. Ее отец - высокородный лорд - был недоволен ее упорством, хотя и очень любил ее. Он спросил у дочери, почему она не выберет какого-нибудь красивого молодого холостяка из тех, кто приезжал в замок. Но она возразила, что ей никто не нравится, и если к ней будут и дальше приставать, она уйдет в монастырь. Тогда все дворяне сказали, что уедут и будут ждать в течение года и одного дня. И когда год и день истекут, они возвратятся и будут просить ее сказать, за кого она выйдет замуж. День был назначен, и дворяне уехали, получив от барышни обещание, что через год и день случится ее свадьба с одним из них.

Но истина заключалась в том, что она была царицей тех людей, что танцевали на холме летними ночами. В эти ночи она запирала дверь своей комнаты и вместе с горничной покидала замок по секретному ходу, известному только им. Они приходили к холму в дикой земле. Дама знала больше секретных вещей, чем кто-либо еще, больше, чем было ведомо людям прежде или после нее, потому что она никому не рассказала о наиболее важных тайнах. Она знала, как совершать всякие ужасные вещи, как убивать молодых людей, и как накладывать проклятия на людей, а также другие вещи, которые я не смогла понять. Ее имя было леди Эвелин, но танцующие люди называли ее Кассап, означающее на древнем языке что-то вроде "очень мудрая". Она была белее, чем кто-либо, более высокая, а ее глаза сияли в темноте, подобно горящим рубинам. Она могла петь песни, которые никто другой не мог петь, и когда она пела их, все опускали головы и поклонялись ей. Эвелин могла делать то, что люди называли таинственное представление, которое было преисполнено чудесным очарованием.

Она сказала высокородному лорду, своему отцу, что хотела бы сходить в лес, чтобы собрать цветы, и он отпустил ее. Эвелин и ее горничная отправились в лес, где никто не бывал, и девица следила, чтобы никто не заметил их. Дама легла под деревьями и, протянув руки, начала петь особую песню. Изо всех частей леса приползли большие змеи, которые шипели и скользили среди деревьев, высовывая свои раздвоенные языки. Они обвились вокруг нее, окружив тело, руки и шею, пока она вся не была обмотана извивающимися змеями, и оставалась видимой только голова. Она что-то шептала и пела им, и они извивались по кругу все быстрее и быстрее, пока она не велела им уходить. И они все уползли обратно в свои норы, а на груди дамы оказался удивительный красивый камень, имеющий форму яйца, раскрашенный в темно-синие, желтые, красные и зеленые цвета, образующие пятна, как на коже змеи. Он назывался колдовской камень. С его помощью можно было делать всякие замечательные вещи, и няня сказала, что ее прабабушка видела колдовской камень собственными глазами. Казалось, он вмещал все сияние мира и имел чешуйчатую поверхность, как у змеи.