Всегда по четвергам (сборник) - Вячеслав Лейкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полина Рапопорт, 13 лет:
Я – Полина Махлина.Я очень похожа на некоторыхИз этой комнаты.Я так же зла на свой мир,На себя, на бессмысленные слова.Я не хочу просить пощады у судьбы,И я не хочу вешаться,Но я помню, что существует Смерть.Я пишу стихи и иначе не могу.Я такая, как есть.
Я порочна, но мой порок принадлежит мне,И я не поделюсь им ни с кем.Я ищу счастье там, где его нет,И счастлива в одиночестве,Которое невозможно прервать.
Вика Тимошкина, 12 лет:
Я – Вечность,Пассивная Вечность.Мне все и всегда все равно.Некоторые меня ненавидят,Некоторым я нравлюсь.Все представляют меня постылой старухой,Но никто не видел меня.Как воск свечи, падают мои мыслиНа грудь хладнокровия.Я иду наравне со звездамиИ неистово смеюсь в лицо ненависти.Меня не посадишь на цепьИли за решетку тюрьмы.Я молчалива и величественна.Беседуя со злом, я отвлекаюсь и смотрю вдаль.
Бесплодность ума меня преследуетза каждым поворотом.Меня не сдунешь и не смахнешь.Мой друг – время.Мой враг – мимолетность.Одним словом, я – Вечность.
Что сказал мужчина
– Запишите коротенький текст: «Мужчина шел по аллее парка. Лучи солнца просвечивали сквозь деревья. Над головой пролетела птица. Прошелестел ветер. Женщина, идущая навстречу, неожиданно улыбнулась улыбкой. Поравнявшись с женщиной, мужчина сказал…» Записали?
– А дальше?
– Все…
– Странный какой-то текст…
– Какой-то он никакой.
– А что мужчина сказал, поравнявшись?
– Не знаю. Мне и самому интересно, что он мог бы сказать в этой ситуации.
– Все, что угодно.
– Например?
– Например: «Сколько времени?», «Хорошая погода, не правда ли, «Где здесь ближайший туалет?» И все, что угодно, в том же духе.
– Обязательно что-нибудь неинтересное, незначительное.
– А почему?
– А непонятно. И еще непонятно, как это женщина «улыбнулась улыбкой». А чем же ей еще улыбаться?
– Так не пишут – «улыбнулась улыбкой».
– Верно, не пишут. А может быть, в этой фразе словца какого-нибудь недостает? Которое всей фразе придаст сразу же и смысл, и настроение.
Пауза. Тишина. Слышно, как думают. Наконец осенило:
– Нужно написать, какой улыбкой улыбнулась женщина.
– Например?
– Например, неотразимой. Или счастливой. Или томной.
Остальные радостно подхватили:
– Или бессмысленной…
– Или плотоядной…
– Или щербатой…
– Стоп-стоп! Достаточно! А может, и еще каких-нибудь словец не хватает нашей истории?
– Не хватает определений. Какое солнце? Яркое. Какой ветер? Свирепый. Какой мужчина? Толстобрюхий…
– Эпитетов не хватает, так?
– Конечно. Придумать эпитеты, и сразу все станет понятно.
– Верно. И тогда можно будет узнать, что же все-таки сказал мужчина.
История первая (романтическая)Статный мужчина неторопливо шел по уютной аллее тенистого парка. Ласковые лучи щедрого солнца игриво просвечивали сквозь стройные деревья. Над его аккуратно подстриженной головой мягко пролетела задумчивая птица. Приветливо прошелестел добродушный ветер. Очаровательная женщина, скользящей походкой идущая навстречу, неожиданно улыбнулась обворожительной улыбкой. Поравнявшись с женщиной, мужчина взволнованно сказал: «Наконец-то я встретил вас, дорогая!»
История вторая (красочная)Бледный мужчина шел по светло-фиолетовой аллее изумрудного парка. Золотые лучи солнца просвечивали сквозь черные деревья. Над головой пролетела красноватая птица. Прошелестел серенький ветерок. Голубая женщина, идущая навстречу, неожиданно улыбнулась бесцветной улыбкой. Поравнявшись с голубой женщиной, бледный мужчина сказал: «Ничего не случилось, просто скучно. Разноцветно, а все равно скучно».
История третья (беспокойная)Лохматый мужчина шел, прихрамывая, по заляпанной лужами аллее изрядно потрепанного парка. Беспорядочные лучи облупившегося солнца сиротливо просвечивали сквозь взъерошенные деревья. Над головой, скрипя крыльями, пролетела скособоченная птица. Прошелестел мокрый ветер.
Суетливая женщина, торопливо идущая навстречу, неожиданно улыбнулась скользкой улыбкой. Поравнявшись с женщиной, мужчина сипло сказал: «Оппаньки! Приехали!»
История четвертая (криминальная)Нервный мужчина, оглядываясь, шел по безлюдной аллее темного парка. Злорадные лучи подозрительно яркого солнца навязчиво просвечивали сквозь редкие деревья. Над изверившейся головой резко пролетела несъедобная птица.
Словно бы в последний раз прошелестел равнодушный ветер.
Мужеподобная женщина, неотвратимо идущая навстречу, неожиданно улыбнулась пронизывающей до костей улыбкой.
Поравнявшись с ужасной женщиной, мужчина сказал: «Ну что, начальник, твоя взяла.»
История пятая (сонно-скучно-угрюмая)Сонный мужчина шел по сонной аллее сонного парка. Бледно-золотые лучи солнца просвечивали сквозь бледно-золотые деревья. Над головой невесело пролетела унылая птица. Угрюмо прошелестел угрюмый ветер. Идущая навстречу скучная женщина улыбнулась скучной улыбкой. Поравнявшись со скучной женщиной, сонный мужчина угрюмо сказал: «Октябрь уж наступил уж».
Иван Бунин и другие
Обитатели Четыреста Сорок Восьмой комнаты почему-то очень любили поговорить про Александра Сергеевича Пушкина.
Стихи его, проза, рисунки и судьба его, одновременно счастливая и трагическая, – все было предметом обсуждения, поводом для сличения. И в частности, знаменитая и таинственная глава из «Онегина», увы, сожженная и сохранившаяся лишь в полутора десятках зашифрованных отрывков. Одним эта глава казалась утраченной безвозвратно, но другие были убеждены, что она обязательно отыщется в каких-нибудь архивных развалах.
И вдруг оказалось, что один довольно молодой и весьма активный сочинитель взял и дописал эту главу. И напечатал ее в «Новом мире».
Четыреста Сорок Восьмая просто ахнула от такого разворота событий. Впрочем, тут же вспомнили, что подобная история уже имела место и тоже касалась Пушкина – это когда Брюсов продолжил «Египетские ночи».
А еще раньше граф А. К. Толстой занимался дописываньем стихов. И тоже брал у Пушкина…
Все долго обсуждали эту странную практику: одних она возмущала – как, мол, такое возможно: дублировать гения! Других забавляла; и в конце концов все вдруг решили тоже попробовать себя в этом вроде бы и предосудительном, но таком завлекательном жанре.
Пушкина на этот раз пощадили. Выбрали Ивана Алексеевича Бунина: взяли один его стих, неизвестный присутствующим, каждую строфу разделили пополам, вторые полустрофы спрятали, а первые дописывали. А результаты сличали с тем, что было у поэта…
Итак, И. Бунин начинает каждую строфу, остальные (Анна Аврутина, Анна Бернадская, Анна Еськова, Леонид Певзнер, Денис Мокеев и прочие) подхватывают, Бунин завершает, остальные сличают радостно.
Бунин:
Бушует полая вода,Шумит и глухо, и протяжно…
Остальные:
1…Летят скворцы туда-сюдаИ мудрый грач шагает важно.2…Стирает блеклые года,Все то, что ветхо и неважно.3…Освободившись ото льда,Летит вперед. Куда – не важно.4…Она ломает корку льдаИ от усилья плещет важно.
Бунин (завершая строфу):
…Грачей пролетные стадаКричат и весело, и важно.
Он же (начинает следующую строфу):
Дымятся черные бугры,И утром в воздухе нагретом…
Остальные:
1…Толпятся призрачно пары,Сливаясь с мартовским рассветом.2…Толкутся, вьются комары,Жару нам предвещая летом.3…Тумана белые парыКлубятся радостным приветом.4…Кружатся роем комары,Как пародисты над поэтом.
Бунин (заключая строфу):
…Густые белые парыНапоены теплом и светом.
И снова он (затевая третью строфу):
А в полдень лужи под окномТак разливаются и блещут…
Остальные (те же самые) подхватывают:
1…Что жизнь мне мнится чудным сном,И в нем мечты мои трепещут.2…В них солнце плавает вверх дном,И блики радужные хлещут.3…Что впору двинуть за вином,Но вдруг родители обыщут?4…И пахнет солнечным теплом,И птицы, птицы в небе плещут.
Бунин (благополучно финишируя):
…Что ярким солнечном тепломПо залу зайчики трепещут.
У верблюда два горба
Попалось на глаза поэтам из Четыреста Сорок Восьмой замечательное стихотворение:
