Хочу просто выжить! (СИ) - Элеонора Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут Вера вновь замолчала. Но вскоре продолжила.
— А вот когда совсем было укрепилась на месте, то тут меня и застала так называемая перестройка, — скривилась она, — Мне тоже пришлось перестраиваться. И я сделала это с большИм удовольствием.
— То есть? — спросил Алексей, — Это как?
— А я начала торговлю, — зло сказала она, — Медпрепаратами.
— Какими? — удивился парень.
— Теми, которые не поступали в продажу и давались лишь «скорой» и по спец рецептам.
— Вот оно как, — тихо сказал Алексей и подбросил в костер.
Огонь прияв пищу, взметнул в небо свои сполохи, затрещал от удовольствия и выбросил искры в стороны.
— И я получила первые в жизни большие деньги, — со вздохом продолжила Вера.
Они вначале жгли руки, и она не спала ночами, боясь даже представить себе, что её просто посадят, но всё проходило, как по маслу. Потом у неё появился постоянный скупщик-посредник, который давал наводку на то, что требовалось и в каком количестве.
— Конечно, это были не оптовые поставки, — хмыкнула она, кривя рот, — но и мне и ему хватало на безбедную жизнь. Мои родители ничего не знали, думая, что повысили зарплату, принимали и даже гордились мной. Я уже даже и привыкла к такому положению дел, когда можешь позволить себе то, в чем отказывала ранее. Я приходила в магазины и могла всё это купить и еду и шмотки. Это давало такой подъем, что вначале даже дух захватывало. Но всё разом окончилось, как только взяли моего посредника с моим товаром. Всё же иногда в то время наша «доблестная милиция» работала как надо. Хотя, как сказал мне уже мой адвокат, его схватили для галочки, и потому что одиночка. Если бы под крышей бандитской, то вообще бы не брали, зачем им головная боль, а так вроде бы и даже отличились. Посредник и выдал. Взяли меня под белы ручки и впаяли срок на семь лет. Отсидела я пять, и вышла по УДО. За это время мои родители умерли, оставив мне свою «хрущебу». Потом уже никуда не брали на работу, даже санитаркой, ведь на мне было клеймо и «черный билет». Устроилась уборщицей в один из офисов. Работала за копейки, но и там меня нашла судьба — пропали деньги со стола в бухгалтерии, а я рядом в коридоре домывала полы. На кого подумали? Конечно на меня, ведь бывшая зечка! А денег пропало много и при том в долларах. Вызвал меня начальник и так прямо и сказал — деньги на стол или в тюрьму. Продала я свою «хрущебу» и купила комнатку на окраине в рабочей общаге, которая в то время уже приватизировалась и там же устроилась уборщицей: мыла полы, общие душевые и туалеты. И начала пить. Здорово пила с вытекающими последствиями. И кАк оказалась без жилья до сих пор не поняла. Видимо сильно под «шафе» что-то подписала. Часто такое случалось. Сваливаю вину на свою соседку, которая всё жаловалась на свою малую площадь и хотела мою получить и преобразовать её так, чтобы потом сдавать за плату. Вот и случилось.
Вера остановилась и сплюнула от досады.
— И вот я оказалась без жилья. Бомжиха из бомжих.
Вера уткнулась в одеяло и притихла. Потом вновь продолжила свой печальный рассказ.
Потом, уже через пару месяцев картонных домиков и грязных чердаков, она нашла подвал и устроила из него себе норку, никому не говоря и не показывая. Но пить продолжала.
— Вот и все мои приключения, до того момента, когда услышала этот Голос, — тихо сказала она и плотней закуталась в одеяло, будто старалась отгородиться им от своего прошлого.
Они молчали.
— Ты, наверное, презираешь меня, — спросила она Алексей, который слегка ворошил угли костра.
— Нет, — спокойно ответил он, — как можно. У каждого свой путь и мы сами выбираем его. Мой тоже не лучше твоего. Видимо не на ту дорожку встали и не ту карту вытянули. Может сейчас есть возможность начать сначала.
Вера кивнула ему и легла на ветки, свернувшись в комок.
Алексей долго сидел и вспоминал её рассказ. Если бы он услышал её ранее, еще до своего падения, то, возможно бы, даже начал и презирать и сторониться, но сейчас он чувствовал в своей душе к ней только сочувствие и даже жалость, смешанную с грустью и состраданием. Он за свою бомжовскую жизнь много слышал подобных историй падения человека в омут и невозможностью выбраться. И чаще не по причине слабости характера. Такая тогда была жизнь. А потом люди привыкают и не хотят выходить из того положения.
— Куда? — вздыхал он, вспоминая свои мытарства, — Кто мог помочь? Некому. Родителей и родственников уже нет, друзей тоже, семьи и детей и не было вовсе. Один, как перст и никому не нужен. Так может сейчас и есть то самое, которым можно воспользоваться и начать с самого начала, с примитивного выживания. Просто выжить.
Так он думал, подкладывая в костерок ветки и глядя на темное небо. Звезд было немного, но они все были незнакомы ему, а он и понимал-то в них немного, так, из школьной да иногда из телевизионной программы. Луны тоже не было, хотя ночь была и не совсем теменью.
— Может от летнего периода, — думал Алексей, — И потом, луна уходит перед концом месяца, а потом и появляется. Значит сейчас конец, при том природа показывает, что еще даже не середина лета. Посмотрим.
Он поворошил угли и поглядел на спящую девушку. Она тихонько посапывала и он усмехнулся:
— Никогда не скажешь, что она какая-то воровка и зэчка. Простая симпатичная девчонка. Милая и смешливая.
Алексей вздохнул, прижал колени к телу, обхватив их руками. Слегка поежился, всё же прохладно. Он немного согрелся, и его стало клонить в сон. Тут он вдруг услышал шорох, совсем рядом. Быстро схватил палку и сунул её в куст. Там кто-то завизжал и притих. Алексей вскочил и одернул палку назад. Осмотрев, увидел темное пятно и понял, что это возможно кровь. Схватив ветку, предварительно опалив её огнем, осторожно раздвинул кусты. Там лежало что-то небольшое и темное. Опустив палец на комок, понял что это мех и ещё дергается. Подняв ветку повыше и ближе, понял, что лежит бездыханный
