Капкан на демона - Анна и Петр Владимирские

Часто у него все получалось, реже случались неувязки. Но такие случайности служили бесценным жизненным опытом, и он со временем научился извлекать уроки из своих проколов.

Теперь же ему досталось дело, где выгоды никакой, а в случае неудачи его отстранят. Может, его удачливость встала начальству поперек горла и его нарочно сделали козлом отпущения? Ведь шансы схватить маньяка ничтожны. Но Валентин решил не сдаваться и стал разрабатывать сразу несколько версий, связанных со стриптиз-клубом. Что, если убивает бывший любовник стриптизерши? Либо родственник – например, стыдящийся дочери отец. Вполне возможное дело. А может, отвергнутый клиент?

Упрямый майор продолжал негласное наблюдение за персоналом и клиентами «Куколок». Была у Валентина Викторовича Прудникова привычка не останавливаться на полпути. Он внимательно присматривался и к самому заведению, и к стриптизершам, одетым в костюмы разных театральных персонажей, – он узнал лишь Красную Шапочку и Белоснежку, остальных не мог определить. Вот уже несколько вечеров он смотрел представление, мотая на ус все увиденное: реакцию посетителей, обслуживание технического персонала. Ну и качество исполнения стриптиза, конечно. Как же на такое не посмотреть!

Персонал с мента денег за вход не требовал, ясное дело. Валентин понимал, что своим присутствием нервирует хозяина клуба и тот скоро сам должен выйти на разговор. По опыту он знал, что не следует первым бежать к директору заведения. Зря, что ли, за ним, представителем правоохранительных органов, наблюдают камеры слежения? Пусть себе наблюдают.

Он сидел, смотрел на танцы, с удовольствием разглядывал женские ножки и обнаженные груди и ждал. Хозяин «Куколок», как ему было известно, Филипп Крученых – молодой бизнесмен, ему тридцать семь, хотя выглядит едва на двадцатник. Внешность типичного студента: с вечным рюкзачком за плечами, подъезжает к своему стриптиз-клубу на велосипеде, а не на крутой тачке. Наверное, любит производить ложное впечатление, притворяться не тем, кто он есть. По характеру – авантюрист, если бы мог, то ввязывался бы во все аферы, какими густо наполнена жизнь. Вот и стриптиз-клуб ему достался в результате очередной аферы, когда пришлось продать довольно успешную газету, которая приносила хороший доход, но срочно понадобились деньги – вернуть долг серьезным людям. На сдачу ему отдали хиреющий стриптиз-клуб в центре города.

Все это майор знал из агентурных разработок, из досье и собственных наблюдений. Став владельцем стрип-клуба, Фил взялся за дело с умом. Он начал приглашать певцов и певиц шансона, которые сделали его заведение популярным. А затем, когда появились постоянные посетители, он придумал свою собственную фишку. Крученых, увлекавшийся психологией, решил, что персонажи из детских сказок в исполнении опытных стрип-герл должны действовать на клиентов, как «виагра». Этот ход оказался действительно эффективным, хотя и не новым. «Куколки» теперь приносили вполне ощутимые деньги.

Наконец, Филипп вышел к майору. Надо поговорить, узнать, чего хочет мент, дать понять, что ничего противозаконного в его «Куколках» не происходит. Для начала они выпили. Потом еще раз. Валентин молчал, понимая, что хозяин нервничает. А когда почувствовал, что клиент созрел, сказал:

– Фил, вот объясни мне, битому менту. Неужели нельзя было приподняться на чем-то более приличном, чем голые бабы?

– Давайте без проповедей, о’кей? Что такое стриптиз? Это театральное выступление, гимнастический танец…

– Ты еще скажи – балет.

– А что? Это искусство. Красота человеческого тела! Не вижу в этом ничего такого. Кто-то любит смотреть на дорогие иномарки, кто-то – на картины в музее, а кто-то – на обнаженных артисток в клубе. Вот вы, я заметил, тоже ими любуетесь.

– Ага! А в перерывах артистки твои бегают в туалет, «носик припудрить»! – произнес Валентин, понимая, что и в «Куколках», как в любом другом ночном клубе, без кокса не обходится.

– Майор! – подскочил Крученых. – В моем заведении нет наркотиков! Мы все за этим строго следим!

По его реакции было понятно, что удар попал в болевую точку. Наркотики есть, были и будут. Но Прудников не затем сюда пришел, его головная боль – серийные убийства. Вот что ему нужно от этого Филипка. Однако надо его еще подразнить, подогреть.

– Голые артисты – это же пошлость, и не нужно прикрываться высоким искусством.

– В древности танцы в обнаженном виде, – начал читать лекцию хозяин, – и наблюдение за ними были неотъемлемой частью многих высокодуховных ритуалов. Так люди лучше и полнее переживали единение с богами и силами природы. Поэтому созерцание стриптиза не наносит вреда психике, а оказывает помощь в ее освобождении и развитии. Вот так. Разве можно назвать искусство пошлостью?

«Это вы, ментяры, все опошляете», – было написано на моложавом лице Крученых.

– Только не надо мне петь о высоком! Либо мы говорим по делу, либо я приглашаю тебя в отдел по расследованию убийств. Там не та атмосфера, чтоб говорить о голых девках как о высоком искусстве.

– По какому такому делу? У меня с вами пока никаких дел нет.

– Я тебе сейчас объясню, по какому.

И Прудников не спеша, с подробностями рассказал Филиппу об убийствах. Слушая рассказ, тот мрачнел.

– Мы тут ни при чем. У нас искусство, а не…

– Так, тему искусства закрыли, отвечаем на мои вопросы. Мне нужен список постоянных клиентов, особенно тех, кто реально слюни пускает.

Хозяин пожал плечами.

– Мы никаких списков не составляем, зачем они нам?

– То есть не дашь?

– Я могу дать только то, что у меня есть. Хорошей выпивки, например. Хотите еще?

Прудников встал.

– Я еще приду, – многозначительно бросил он.

И направился к выходу.

На самом деле Прудников мог еще дожимать Крученых, но почувствовал, что сильно проголодался, и направился в первое попавшееся кафе. Оно находилось на расстоянии взгляда от «Куколок» и называлось «Бабушкино варенье». Майор разместился за угловым столиком, на кожаном диване, у окна, где стояли вазоны с орхидеями. Цветы были очень красивы. «Почти как стриптизерши, только иначе», – подумал он.

Улица просматривалась с этого места вдаль, открывая широкое пространство, стекающее к вокзалу. По улице шла молодая женщина в легкой норковой шубке палевого оттенка и коричневых замшевых сапожках на каблучке. Голову прекрасной незнакомки украшала небольшая шляпка цвета кофе с молоком, и, если бы ее увидел знаменитый модельер Джорджио Армани, он бы непременно сказал: «Быть идеальной – это не значит бросаться в глаза. Быть идеальной – значит врезаться в память».

Майор Прудников вздрогнул, потом поднялся и встал у двери кафе так, чтобы незнакомка его заметила. Не узнать его она не могла.

– Какие люди! – улыбнулась женщина. – Здравствуйте, Валентин.

– Здравствуйте, Вера Алексеевна. Приглашаю вас на чашечку кофе. Зайдете?

– Чтобы я отказалась от кофе? Да ни за что!

Они уселись за столик.

– Это чертовски здорово, что я вас встретил, – признался Прудников, невольно улыбаясь до ушей.

– Спасибо на добром слове. Вижу, вы рады.

– Ох, Вера Алексеевна! Мне вас сам Бог послал! – радостно сказал майор.

– Я не поняла, вы чертовски мне рады или меня вам Бог послал? Вы как-то определитесь. – Уголки ее губ иронично приподнялись, а в глазах прыгали веселые искорки.

Прудников заказал ей кофе, а сам тем временем вспоминал. Вера Алексеевна Лученко, два образования: психиатр (мединститут) и клинический психолог (университет). С детства мечтала стать врачом, им и стала. Харизматична, умна, образованна. Работает психотерапевтом. Майор вспомнил когда-то прочитанное: «Психотерапевт – всего лишь проводник в лабиринтах душ. Может показать место, где зарыт клад. Правда, добывать его придется самим. У некоторых получается…» Слегка банально, но правда всегда банальна. Что там дальше про Лученко? Ее любимый вопрос: «Почему?» Больше всего на свете любит разгадывать сложные жизненные шарады, расшифровывать судьбы и поступки людей, в чем преуспела. Часто для лучшего понимания своих пациентов придумывает разные методики. Например, она придумала методику для развития творческих возможностей личности, которая оказалась не менее эффективной и в лечении душевных заболеваний. Автор нового направления в арт-психотерапии…

– Вера Алексеевна! Расскажите, как ваша работа? Что сейчас у вас в психотерапии происходит новенького? – спросил Прудников.

– Издалека начинаете, – усмехнулась Вера. – И вот что, дорогой капитан…

– Уже майор.

– Да? Как хорошо, что вы уже майор! Тогда тем более. Давайте перейдем на «ты», раз уж вы все равно майор.

Она откровенно смеялась.

– Согласен, переходим на «ты», – кивнул Валентин.

Они чокнулись кофейными чашками.

– А целоваться не будем, – сказала Вера. – Так вот, Валя, наши с тобой профессии похожи. И новенького в них ничего нет, новенькое всегда одно и то же: человек, его душа. Но есть и разница. Психотерапевт не рассматривает человека как преступника или жертву. Наши пациенты порой бывают в одном лице и теми и другими. И психиатр – он ведь не прокурор и не судья, он лечит, а не наказывает.