Вот мы какие! - Дзидра Ринкуле-Земзаре

Подписаться на республиканскую пионерскую газету и детский журнал «Друг» Югита считает делом чести каждого школьника. Как раз из-за этого у нее вышли серьезные разногласия с Олафом. В пику Югите он громогласно заявил, что «Пионер» — газета для маленьких.

Поэтому он лично собирается подписаться только на молодежную газету и на журнал «НБИ» из ГДР.

Замечу, что немецкий язык Олаф знает хорошо. Не раз он хвастался перед нами, что дома читает немецкие книги. Ничего удивительного: его отец преподает в университете немецкий.

Югита разозлилась:

— Никто тебе не запрещает читать немецкие журналы — пожалуйста, сколько влезет! Но «Пионер» — это наша газета, понятно? Как ты еще узнаешь, что делается в других пионерских отрядах?

— Очень мне нужно знать! — не поддавался Олаф и демонстративно раскрыл какую-то книгу, мол, все, разговор на эту тему закончен.

Но Югита не отступала от своего.

— И все-таки! — она встала прямо перед ним. — Придется тебе подписаться!

— Нельзя силой заставлять подписываться, — вмешался Зигис. — Почему он не может выписать «Советскую молодежь» и «НБИ»? Его личное дело.

— Но Олаф — пионер? Пионер! — теперь уже и Иголочка выступила на стороне Югиты. — Пусть он подпишется и на свою газету.

Конфликт разрастался на глазах.

— Мне нечего там читать! — настаивал на своем Олаф, заткнув пальцами уши.

— Ах, читать тебе нечего! — обозлилась Югита.

Мигом она оказалась возле своей сумки, выхватила оттуда последний номер «Пионера».

— Вот, смотри! — Югита ткнула газету под нос Олафу. — Знаешь ли ты, к примеру, о том, что Боря Бархатов стал киноартистом? И убери, пожалуйста, руки с ушей, когда с тобой говорят. Ну? Знаешь?.. Говори, знаешь или нет?

Олаф пренебрежительно пожал плечами.

— Хорошо, допустим — не знаю. А зачем мне нужно это знать?

— Ага! Не знаешь! Я так и думала! Конечно, не знаешь, потому что не читаешь «Пионер», а только взрослую газету и немецкие журналы. Очень похвально! А скажи, как называется газета немецких пионеров? Скажи, ну?

— Да что ты ко мне привязалась? — задергался Олаф.

— Не знаешь? Конечно, не знаешь! А в нашей пионерской газете про это было. «Ди Троммель» — вот как она называется. Но зато про работу пионерской организации имени Эрнста Тельмана в ГДР ты уж наверняка сможешь нам рассказать. Про это ты читал? Читал? Скажи!

Олаф захлопнул книгу, вскочил на ноги и завопил прямо в лицо Югите:

— Что тебе от меня, в конце концов, надо? Что? Что?

— Только одно, — спокойно ответила Югита. — Ты должен понять значение газеты, из которой мы, пионеры, узнаем, что происходит в мире. Вот так. Подпишешься, да?

— Ладно, чтобы избавиться от тебя. — Олаф больше не сопротивлялся. — Слышишь, только для того, чтобы от тебя избавиться!..

Вот так стараниями Югиты мы все до единого подписались на «Пионер» и «Друг». Деньги она тоже собрала сама.

Подписка закончилась, мы стали регулярно получать свои газеты. Все как будто забылось.

Но вот в один прекрасный день перед уроками тот же самый Олаф вдруг объявил нам, что прошлым вечером заметил, как Югита сунула в их почтовый ящик пионерскую газету. Он увидел это через глазок во входной двери.

— А как ты узнал, что кто-то подошел к ящику? — не поверила Иголочка.

— У меня ведь Рекс. Он начинает лаять, как только войдут в подъезд. По шагам, понимаешь, определяет, кто свой, а кто чужой.

— И, ты говоришь, она сама опустила газету?

— Именно! Причем в спешке, оглядываясь по сторонам, словно боялась, что ее могут заметить.

Нам это казалось невероятным. Зачем Югите понадобилось работать за почтальона? Да еще тайком.

— А знаете, мне теперь тоже кажется, что Югита сама разносит газеты, — заметил Дидзис. — Позавчера должен был прийти «Пионер», а его с другими газетами не принесли. Перед ужином я снова спустился проверить ящик.

На лестнице вдруг смотрю — Югита. Представляете, как я удивился? Спрашиваю: «Ты ко мне?» И знаете, что она ответила? «Нет… То есть, да. Понимаешь, я никак не решу задачу по геометрии. Может, объяснишь?»

— Фантастика! — воскликнул Лаймдот. — У тебя по геометрии трояк, а у нее… Кто в классе решает лучше Югиты?

— Вот и я подумал. Только потом. А вначале поверил. Позвал в квартиру, стал объяснять.

— Еще бы, такая честь! Отличница является к тебе за советом и помощью, — рассмеялся Мадис, запустив пятерню в свой чуб.

— И как же ты ей разъяснил? — Эгил хотел знать все подробно. — Она смогла хоть что-нибудь понять?

— Не цепляйся! — кинулась Изольда на выручку Дидзису. Всему классу известно, что он ей нравится больше других мальчишек; наверное, потому, что никогда не дразнится.

Дидзис почесал в затылке. Он уже как будто жалел, что начал рассказывать эту странную историю. Но теперь, нечего делать, пришлось собраться с духом и выложить все до конца.

— В общем, если говорить честно, я запутался. А Югита говорит: «Дай карандаш! Это делается вот как». И так здорово все объяснила. Было маленько неловко, но я все-таки спросил: «Чего ж ты тогда пришла ко мне, если сама знаешь?» А Югита говорит: «Мне казалось, я не понимаю. А теперь вдруг сообразила. Ну, будь!» И стрелой за дверь. А когда я потом заглянул в почтовый ящик — там «Пионер».

— Ясное дело: она кинула, — уверенно заявил Олаф. — Будет Югита ходить к тебе за геометрией!.. Ребята, это становится подозрительным!

Теперь и Гельмут кое-что припомнил.

— Мой папа вчера видел Югиту у газетного киоска. Она уносила целую кипу газет. Папа еще удивился, зачем ей столько.

Когда появилась Югита, весь класс уже знал ее тайну. Мы окружили «почтальоншу», принявшись наперебой говорить ей со всех сторон.

Она залилась краской, крепко сжала губы, но не произнесла ни слова. Когда же мы стали настаивать, отрубила:

— Не ваше дело! Газеты получаете? Получаете. А это главное!

— Надо созвать классное собрание, — предложила Изольда. — Почему Югита водит всех за нос? Почему не говорит правду?

— А тебе какое дело? — Томинь зло насупил брови. — Если бы все были такими, как ты, жить стало бы невозможно. Вот лезет и лезет!..

— Мелочи жизни! — Робис безразлично отмахнулся. — Не все ли равно, кто кладет газеты в ящик?

— Конечно, если ей хочется самой разносить газеты — пусть носит, — сказала свое мнение Карина. — Но необходимо внести ясность.

Словом, она тоже была за собрание.

— Есть тут какой-то обман…

— Обман еще какой-то приплела! — все больше свирепел Томинь. — В чем она тебя обманула? В чем?

Я был в нерешительности. К кому же примкнуть? В конце концов высказался в пользу Югиты:

— Наверное, она хотела как лучше.

— Но почему? Почему? Есть ведь почтальоны. А?

Этого я не знал…

Собрание все же состоялось — и даже с участием классной руководительницы.

Все разъяснилось до смешного просто. Югита набрала столько всяких общественных поручений, что не успела своевременно сдать библиотекарю деньги за подписку. Вот и пришлось ей самой выполнять обязанности почтальона.

Двадцать пять учеников, двадцать пять адресов… Легко ли ей доставлять нам газеты? Но для чего врать? Не проще ли было сразу сказать, как обстоит дело?

Да, странная девчонка эта Югита! С одной стороны, энергичная, общительная, деловая. С другой — никакой смекалки. Ну неужели нельзя было приносить газеты в школу и здесь раздавать всем? Или ей стыдно было признаться, что она, такая общественница, вдруг могла что-то позабыть, что-то не довести до конца?

Скорее всего, тут и весь секрет!

Вот чудачка! Враги мы ей, что ли? Ну, посмеялись бы, пошутили над ней — и все!

Так и договорились: впредь газеты будем получать в школе.

ОБВИНЕНИЕ

Карина не дает нам ни минуты покоя. Вертится со своим блокнотом в руке и трезвонит на весь класс:

— Яутрите в четверти грозит двойка по истории. Дидзис тоже съехал вниз. Сильвия списала домашнее задание, и математичка ее поймала. А Робис вчера снова подрался…

В одной графе блокнота наши фамилии, в другой — все учебные предметы. Для отметок по поведению тоже отведено свое место. А еще в блокноте полный перечень наших грехов и заслуг.

Больше всех недоволен новшеством Томинь. Карина назначила ему в шефы Изольду, которую он просто не выносит.

— Когда же ты, наконец, привыкнешь к порядку? Нет у тебя ни капли сознательности! Покажи свои тетради!.. Сегодня после уроков займемся с тобой русским языком, без конца донимает она Томиня, следую за ним неотступно, как тень.

Томинь терпел, потом огрызался, потом снова терпел. Наконец не выдержал и попросил классную руководительницу: