Невеста в долг (СИ) - Марго Лаванда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ничего страшного, значит, будет повод еще раз прогуляться по магазинам, — заключает вечно доброжелательная Нурия.
Обе тетушки очень добры и любезны, но Гарифа немного острее на язык. Нурия же всегда излучает хорошее настроение. К ней невозможно не проникнуться. Чувствую, что не очень нравлюсь Гарифе, в то же время Нурия ко мне очень добра.
— Я вам обеим ужасно благодарна, огромное спасибо за вашу заботу! — восклицаю искренне. — Просто не представляю, что бы со мной было без вас. Честное слово! Но, пожалуйста, не нужно больше никаких покупок для меня. Мне надо домой, — выпаливаю со всей искренностью и настойчивостью. Я уже не раз пыталась заговаривать на эту тему и всякий раз меня с нее мягко уводили, увещевая потерпеть и долечиться.
— Дорогая, конечно, — восклицает Нурия. — Карим отвезет тебя, как только вернется.
— Может быть, его не беспокоить? — смотрю на нее умоляюще, нервно вздрогнув.
— Почему ты так стараешься его избегать? — укоризненно качает головой Нурия.
— И правда. Все время как от чумы шарахаешься, — сужает глаза Гарифа. — Почему не хочешь поговорить с Каримом, выяснить недопонимания?
Они правы, я трусиха. Давно нужно было со всеми объясниться. Расставить точки над «i», чтобы больше не было вопросов, а я всё время мямлила, так что толком никто не слушал.
— Мне очень нужно, отца проведать, посмотреть как дома.
Язык не поворачивается что и к брату поехать надо. В тюрьму. Представляю, какой шквал вопросов вызовет мое признание. И что я скажу? Что в этом вина их обожаемого племянника? Они меня распнут.
— Хорошо, дорогая. Если тебе так нужно. Конечно, понятно, что за отца волнуешься, сочувственно смотрит на меня Нурия.
— Карим говорил, что у тебя отец выпивает, — ехидно замечает Гарифа.
— Ну зачем ты так? — укоряет сестру Нурия. — Конечно, девочке надо навестить родителя. Что плохого в том, что хочет домой съездить? Карим занят, уехал на пару дней, вечером сегодня вернется. Наш водитель, Була, может тебя отвезти, дорогая. Сейчас ему скажу.
— Спасибо вам огромное! — испытываю бесконечное облегчение.
Я не то чтобы чувствовала себя пленницей, но всё же, довольно беспомощной. Конечно, понимаю, что с Каримом всё равно придется объясниться. Наверное, даже поблагодарить его, что столько в его доме было заботы. Потом обязательно нужно вернуть деньги за лекарства, которые на меня потратили.
***
Водитель Абашевых, Була — колоритный, высокий, очень коренастый, и весьма пугающий, если уж быть до конца откровенной. Из тех мужчин, кого сравнивают со шкафом. Внушает оторопь своим мрачным видом и замкнутостью, ни слова лишнего. Впрочем, я тоже болтать не намерена. Главное, что меня отпустили. Чувствую себя птицей, выпорхнувшей из клетки на свободу.
Дом встречает меня тишиной и жутким бардаком. Отец спит в отключке. Пьяное тело вызывает омерзение. Становится противно, до чего он себя довел. И если бы были оправдания, я бы еще поняла. Если бы он страдал по умершей жене и вот так заливал скорбь алкоголем, но нет, у отца просто такое пристрастие. Он любит себя, любит потворствовать своим желаниям.
Хочет — и пьет. Кто ему запретит? Точно не я. Никто ему не может запретить злоупотреблять. Даже брат с ним справиться не мог, так что куда уже мне пытаться? Я давно оставила бесполезные попытки перевоспитать взрослого человека.
Первым делом начинаю прибираться в квартире. Везде разбросаны бутылки, окурки, пролито что-то сладкое и неприятно пахнущее, идешь по полу и прилипаешь ногами. Вся кухня загажена, в объедках, на плите киснет суп, который еще я готовила. Уму непостижимо, как можно превратить все в такой свинарник, но в этом весь отец.
Зажимаю нос рукой, чтобы не вдыхать вонь. Собираю по всему дому мусор, целых три больших мусорных пакета в итоге набираю. Мою пол везде, несколько раз меняю воду в ведре. Когда добираюсь до кухни, силы начинают покидать, но я хочу завершить начатое, иначе брезгливо находиться в собственном доме.
Скоро передо мной вырастает гора намытой посуды. Я даже успела по-быстрому пожарить котлеты, благо в морозилке они были, и сварить макароны.
Стягиваю с рук перчатки, после того как закончила чистить плиту. Слышу позади тяжелые шаги. Отец. Шатаясь, держится за дверном проем. Глаза налиты красным, лицо одутловатое. Он омерзителен.
— И откуда ты взялась, пропажа? — требовательно спрашивает. — Где шлялась?
— Я пыталась помочь Артёму, а ты что сделал за эти дни? — бросаю справедливый упрек.
— Ну даешь, гуляла где-то, а теперь мне предъявляешь, вот наглая! — фыркает и проходит в кухню, грузно падает на стул. — Деньги есть? Мне похмелиться надо.
— Я за тебя весь дом прибрала, который ты превратил в помойку, вот и предъявляю.
— А что тебе еще делать? Если бы шаталась не пойми где, сразу бы всё убирала. Постепенно. Сама накопила уборки, а на меня наезжаешь. Интересная ты какая, дочь! Я тебя спрашиваю, деньги есть?
— Я спорить не буду, — устало выдыхаю, — но денег на выпивку не дам. Лучше продуктов куплю в дом и Артёму. Хочу передачку собрать. Ты хоть помнишь, что у тебя сын есть? Помнишь, где он?
На глаза наворачиваются слезы, когда представляю брата за решеткой, а оттого, что отец так равнодушен, мне вдвойне обиднее и больнее. Не понимаю, как так можно относиться к собственным детям.
— Ты меня совсем за ирода считаешь⁈ — хлопает ладонью по столу. — Конечно, я переживаю. Он же мой сын. Но что я могу? Иди купи хоть маленькую, кочан починю, и вместе подумаем, что можно сделать.
— Лучше давай я тебе таблетку дам, — трачу время попусту и торгуюсь с отцом в который раз, но исход всегда один.
Он мне все нервы измотает, но заставит купить ему выпивку. Проще согласиться, чем спорить. Он болен, и я не могу его вылечить. Папа, конечно, бесполезный, но я всё же надеюсь, что он придумает способ вытащить брата. Иногда у него бывают мелкие заработки, порой
