Воющие псы одиночества - Александра Маринина

Насколько Настя успела понять, Лариса трудилась над составлением фундаментального труда, именуемого «План семинарских и практических занятий по курсу «Криминология и профилактика преступлений» на первый семестр 2004/05 учебного года». За последние сорок минут она распечатывала этот план дважды и носила кому-то показывать, возвращалась злая и, с возмущением потрясая исчерканными ручкой листками, принималась вносить правки.

- Еще Олег Антонович будет смотреть, тоже все почеркает, - ворчала она, переставляя местами рекомендованную по темам литературу, - а потом еще шеф, этот вообще в клочья разнесет. А я - опять переделывай. Бумага, между прочим, заканчивается, по сто раз распечатывать - не напасешься, а у меня последняя пачка на исходе. Потом сами же орать будут, что печатать не на чем.

- А может, не распечатывать каждый раз? - осторожно встряла Настя. - Пусть один преподаватель поправит, потом другой, а потом вы за один раз все переделаете.

- Ну да! - Лариса возмущенно тряхнула разноцветными волосами. - Вы что? У нас на кафедре профессора материалы с чужими правками даже в руки не возьмут! Штабная культура. Документ должен быть чистым. Правки же от руки делаются, а наши профессора в чужом почерке ковыряться не любят. Считают это ниже собственного достоинства. Сто лет назад, когда еще компьютеров не было и все печатали на машинках, тогда никто не капризничал, с пониманием относились, что перепечатывать долго, время теряется, тогда не только правки от руки смотрели, а вообще весь материал целиком можно было ручкой написать. А с этими компьютерами все как с цепи сорвались, министрами себя возомнили.

Несмотря на ворчание и замысловатый окрас волосяного покрова, работала Лариса на удивление быстро, и размышления вслух никак не сказывались на скорости внесения поправок в текст. «Сто лет назад…» Надо же, с усмешкой подумала Настя, откуда она может знать, что было в докомпьютерную эру она же небось пишущую машинку только в кино видела.

- Лариса, а вы давно работаете на кафедре?

- Да сто лет! - Вероятно, это был универсальный временной измеритель, которым определялись любые сроки больше недели. - Как после школы пришла, так и работаю.

- Значит, недавно, - с улыбкой уточнила Настя. - Вы же совсем молоденькая.

- Кто, я молоденькая?! - Лариса расхохоталась. - Ну вы даете! Я просто хорошо выгляжу. Я здесь с девяносто второго года корячусь. Шестерых начальников кафедры пересидела. Столько лекций, пособий и монографий по криминологии за это время напечатала, что знаю предмет лучше их всех, - она мотнула головой в сторону кабинетов, - вместе взятых. Думаете, я не знаю, почему каждый из них в список литературы свои правки вносит?

- И почему же?

- Да потому, что каждый хочет, чтобы слушатель готовился к семинарскому занятию по книжке, где этот профессор или главу написал, или на его труды постраничные ссылки есть. Честолюбия-то выше крыши, а отдуваться мне. Вот бумагу всю изведу на этот план, будь он неладен, а потом ко мне же претензии, мол почему протокол заседания кафедры не напечатан и в дело не подшит. Или почему фондовая лекция до сих пор не сделана, ее уже три дня как обновили, а обновленного варианта в папке нет. И снова я виновата. А кто-нибудь из них хоть одну пачку бумаги принес на кафедру? Фигушки! Это я должна заявку писать на бумагу, по инстанциям с этой заявкой носиться, высунув язык, все подписи собрать, снабженцам отдать и ждать, пока они закупят и привезут.

Настя сочувственно покивала. Она прониклась трудностями лаборантки Ларисы, но ещё больше авансом пожалела себя: если здесь действительно такие тщеславные ученые, то ей придется ой как нелегко.

- Не знаете, Олег Антонович скоро освободится? - уныло спросила она.

- У него посетитель, - строго ответила Лариса. Это Настя уже слышала с самого начала. Но хотелось бы понимать, надолго ли.

Запас гневливости у лаборантки иссяк, она продолжала работать молча, и тишину в комнате нарушала только навязшая в зубах за последний год ария «Belle» из популярного мюзикла, негромко доносящаяся из стоящего на подоконнике приемника.

Распахнулась дверь кабинета начальника кафедры, Настя вздрогнула и машинально съежилась. Он был одним из членов комиссии, принимавших у нее кандидатский экзамен, и она до сих пор не могла без ужаса и отвращения к себе самой вспоминать эту историю.

- Олег Антонович у себя?- спросил он Ларису, пройдя мимо Насти как мимо пустого места. - Опять у нас на коммутаторе все телефоны переклинило, никому дозвониться невозможно.

- На месте, - ответила Лариса, не отрываясь от работы. - Сказать, чтобы зашел к вам?

- Я сам зайду. А ты сходи к телефонистам, узнай, что там случилось.

- Хорошо, Николай Андреевич, сейчас схожу.

Лариса выпорхнула в коридор, начальник кафедры зашел в кабинет к Городничему, пробыл там не больше минуты и вернулся к себе. Дверь в кабинет профессора оказалась притворенной не до конца, и до Насти стали доноситься голоса. Тенорок Городничего она узнала сразу, а вот второй голос показался ей смутно знакомым. Она могла бы дать голову на отсечение, что несколько месяцев назад слышала этот голос, и не один раз. Но обладателя его вспомнить никак не могла.

- Почему я опять должен решать твои проблемы? - недовольно и устало говорил профессор.

- Потому что сам я не могу их решить. Если бы я мог сам это сделать, я бы вас не грузил. Ну? Поможете?

- Да черт с тобой. Давай, что там у тебя.

- Вот, все как вы велели. В этом конверте документы, в этом - все остальное.

- И много этого… - Насте показалось, что Городничий усмехнулся, - остального, как ты выражаешься?

- Сколько в прошлый раз, столько и сегодня. Или цены выросли?

- Весь народ уже давно на евро перешел, а ты небось все по старинке в долларах считаешь?

- Посчитайте, сколько нужно еще, я добавлю.

- Я тебе не бухгалтер, вот возьми калькулятор и сам считай.

Ой как интересно! Это что же, профессор Городничий взятки берет?

Или осуществляет посредничество, разумеется, небескорыстное? И опять же интересно, за что может брать взятки профессор кафедры криминологии высшего учебного заведения системы МВД? И еще интереснее, кто же это такой со знакомым голосом эту самую взятку ему дает?

- Ладно, с этим решили, - послышался профессорский тенорок. - И когда только закончится этот бардак в стране, хотел бы я знать! Все кругом воруют, вся политика - это борьба за место, на котором можно побольше украсть. Вот ты, кстати, за кого голосовал на выборах?

- Я четырнадцатого марта сутки дежурил, - отозвался знакомый голос. И отозвался, как Насте показалось, слишком уж поспешно.

- Вот! Поразительное дело! Кого ни спрошу - никто голосовать не ходил, ни один сотрудник нашей кафедры, ни один мой знакомый! А нам втюхивают, что явка избирателей была достаточно высокой, чтобы считать выборы состоявшимися. А? Каково? Кто же тогда голосовал, если никто на участки не ходил? А ты заметил, какой у председателя Центризбиркома вид был ночью, после голосования?

- Нормальный был вид, как у человека, который устал. Какой вы хотите, чтобы у него был вид ночью-то, да после напряженного рабочего дня?

- Вот именно что после напряженного. Работы, видно, было много. Ты понимаешь, о чем я?

- Понимаю, понимаю. Ну, спасибо за помощь, я побегу. Служба как-никак.

Они вышли вдвоем. Профессор Городничий, точно так же, как незадолго до этого начальник кафедры, прошел мимо Насти, полностью ее проигнорировав, и скрылся в кабинете руководства. А в посетителе Настя узнала следователя, Недбайло, вместе с которым несколько месяцев назад работала по делу об убийстве жены предпринимателя. И насколько Настя могла припомнить, четырнадцатого марта он вовсе даже и не дежурил, поскольку именно в день выборов Президента она была в составе оперативно-следственной группы на выезде на место тройного убийства, случившегося аккурат на той территории, на которой работал Артем Недбайло, и дежурным следователем в тот день был совсем другой сотрудник. А врать-то нехорошо, некрасиво, как сказал бы любимый Настин коллега Сережа Зарубин. В отличие от профессора, Недбайло не стал делать вид, что не заметил Настю или не узнал ее. Более того, он даже, кажется, обрадовался встрече.

- Анастасия Павловна! Какими судьбами?

- Я к Олегу Антоновичу пришла. Буду пытаться под его руководством написать диссертацию. А вы, Артем Андреевич?

- Представьте, тоже пришел к Олегу Антоновичу.

- И тоже по научной надобности? - задала она ехидный вопрос.

- Да что вы! - следователь махнул рукой.- У меня сплошная проза. Брат жены купил машину и не может ее на учет поставить. Очереди безумные, никто ничего не знает, справок не дают, он два раза с работы на целый день отпрашивался - все без толку. В третий раз его начальник не отпустил, еще и пригрозил уволить за прогулы. А у дядьки какой-то блат есть, я к нему уже пару раз обращался.