Вас любит Президент - Владимир Романовский

– Выйди из них. Шаг в сторону, – сказал он.

Она подчинилась. Несколькими быстрыми надрезами он избавил ее от блузки. Теперь она стояла перед ним голая.

– Ложись на кровать, – сказал он. – Медленно. Сперва сядь. Так. К изголовью. Хорошо. Согни ноги в коленях. Расставь ступни. Вот, правильно.

Чемпион мира появился на экране, все еще в раздевалке. Затем показали нервничающего претендента. Комментатор продолжал его рекламировать, чтобы всем было интересно, что будет дальше.

– Так, – сказал Ладлоу, кладя нож на прикроватный столик рядом с пистолетом. – Был бар, и был столик в баре. И была женщина, и был мужчина. Мужчина подошел к женщине. Он ничего особенного не имел в виду. Он просто хотел с кем-нибудь поговорить. Женщина смотрела на мужчину, но не видела его – она только слышала распевный лонгайлендский акцент, который, кстати говоря, был ненастоящий. Говорить с данным мужчиной было ниже ее достоинства. Так она думала. Сейчас я ей докажу, что она ошиблась. Он вовсе не ниже ее. Наоборот. Он ее хозяин и бог. И если ты хочешь выйти из данной ситуации живой и с полным набором конечностей, ты мне поможешь доказать ей это. Ты будешь терпеть все, что я с тобой буду делать. Тебе будет нравится. Ты полюбишь меня и будешь просить, чтобы я сделал с тобой тоже самое еще. И ты никому об этом не скажешь. Никому. У меня огромный опыт и поймать меня невозможно.

Будь она меньше напугана, она бы ему не поверила.

В квартире он провел час. В какой-то момент, входя в нее сзади, он посмотрел на экран телевизора и спросил деловым тоном, любит ли она мужа.

– Только правду, – сказал он. – Я хочу слышать правду.

– Да, – ответила она.

Муж ее в этот момент упал на настил ринга. Рефери досчитал до пяти. Чемпион с трудом поднялся на ноги. Раунд закончился через десять секунд, началась реклама. В следующем раунде чемпион нашел слабое место в защите претендента, собрал остававшиеся силы, и нокаутировал оппонента стремительным левым хуком.

Теоретически чемпион знал все неписаные правила и помнил инструкции. В действительности, он ничего не мог с собой поделать.

***

Пожарная команда прибыла через две минуты после получения сигнала тревоги и потушила пожар. К обитателям миллиардного здания, находящимся в состоянии паники, пожарные отнеслись с ледяной профессиональной вежливостью, граничащей с презрением, и вскоре вообще перестали притворяться. Старая вдова, владелица пуделя и солидного количества дорогой недвижимости, спросила, не может ли кто ей сказать, в безопасности ли ее квартира. Ей сказали – «Заткнись, блядь, бабуся, дура старая, не до тебя теперь». Вскоре после этого прибыла полиция. Судебные следователи – через десять минут после нее.

Подозревать мужа было глупо. В конце концов, на планете имелось несколько миллионов свидетелей, готовых подтвердить его алиби. Представители прессы, поколебавшись, позволили властям убедить их, что боксер ни в чем не виноват. Не то, чтобы они действительно поверили этому, но других сведений у них не было (пока что, добавил кто-то циничный). Некоторые сомнения все же наличествовали – и на следующий день было продано вдвое больше экземпляров газет в связи с этим. Допросив портье, полиция его арестовала, но вскоре отпустила. Кто-то связался с мистером Фицджеральдом во Флориде.

Третья спальня, коридор, главная гостиная – все уничтожено огнем – антиквариат, серебро, все. Эксперты прочесали угли и пепел, ища – что-нибудь – отпечатки, ДНК, что-нибудь. Обнаружили некоторое количество интригующих предметов. Следователи работали быстро. Все слуги были контактированы и допрошены, у всех взяли ДНК. Тех из слуг, кто привычно использовал квартиру в любовных целях когда хозяев не было дома, обязали представить любовников и любовниц, и они, любовники и любовницы, тоже были допрошены, но не все. Например, любовник горничной был известный полиции насильник, но он в данный момент находился в тюрьме, а среди любовниц повара наличествовала дама с репутацией соблазнения несовершеннолетних, но она в данное время жила в другом штате. Следствие зашло в тупик.

– Может, родственник, – предположила лейтенант Нанси Райт.

– Да нет, вряд ли. Какой-нибудь маньяк из Аптауна, это точно, – сказал один из детективов. – Надо же, удушил дуру лямкой лифчика. Вот же скотина.

– Бывший любовник, это точно, – сказал еще кто-то.

К ужасу семьи и мужа (муж знал только о двух), все четверо недавних любовников жертвы были вызваны в отделение и допрошены. Все они имели совершенно непробиваемые алиби.

На всякий случай пришлось еще раз арестовать портье. Безрезультатно. Его снова отпустили.

Затем детективы прибегли к неодобряемой и не совсем легальной помощи ясновидящих. Одна ясновидящая согласилась помочь, и даже увидела кое-что, закрыв глаза и настроившись на нужную волну – в основном телевизионный экран. Часа два подряд она в трансе смотрела телесериалы и рекламу, после чего связь нарушилась. Либо она ее, связь, потеряла, либо – безумная теория, но отмести ее, как несостоятельную, оказалось делом нелегким, мешали факты – преступник знал, что происходит, и перед тем, как оторвать глаза от экрана и потушить свет – зажмуривался. На следующий день произошло тоже самое. И на следующий тоже. В конце концов ясновидящая сдалась.

Глава третья. Детектив Лерой и остальной мир

Детектив Лерой никогда не мучился похмельем. Потребление большого количества алкоголя вечером и несколько часов беспокойного сна всегда заканчивались для него лишь временной замедленностью восприятия и частичной, и тоже временной, потерей памяти. Помимо этого – ничего. Ни головной боли, ни перемен настроения, ни даже дурного запаха изо рта.

Было позднее апрельское утро. На улице шел дождь. Лерой потратил некоторое время, выясняя, где находится – и выяснил, что в кровати, в собственной квартире.

Квартира выглядела неприглядно. Не полный завал, но прибрать все-таки нужно. Лерой вылез из кровати и нагнулся, чтобы подобрать странного вида книгу с пола. Прочел название вслух. Название ровно ничего ему не сказало. Открыл. Полная партитура оперы эпохи барокко. Оперы барокко скучные, но дело не в этом. Как она сюда попала? Лерой сконцентрировался, пытаясь вспомнить, является ли он сам, или кто-нибудь из его друзей, оперным певцом. Не вспомнил. Партитуру он положил на крышку пианино. Прошел в ванную.

Не было ни кругов под глазами, ни вздутий на скулах, ни тяжести в веках. Голубые глаза смотрели ясно и светло. Лысоватость не портила его, но то, что осталось от пепельно-блондинистых волос выглядело в данный момент неряшливо. Он подумал – а не обриться ли наголо? Тем более, что в этом году к этой моде опять вернулись начинающие лысеть голливудские сердцееды.