Русалочка - Борис Крылов

- У-уой! Отпусти! Гадина! - от неожиданной боли я стиснул зубы, прикусив язык, выдавив из него горько-соленые капли. Щука, не сонная, не старая и не больная, как разнузданная сторожевая собака, рыча, терзала мою ладонь: по воде потянулись ручейки, расплываясь розовыми, пятнами крови. Моей крови!

- Ах, ты тварь! - другой рукой я схватил щуку за хребет, поднял ее в воздух и принялся дубасить рыбиной по краю ванной. Щука извивалась, разбрызгивая чешую, хрустя костями, но челюстей не разжимала: я крушил ею все вокруг минут двадцать, пока не схватил молоток и не проломил щуке череп. Лишь тогда она засудорожила и безвольно повисла на руке, но челюстей - волчью хватку - не ослабила. С трудом приподняв руки - вместе с рыбиной - я открыл входную дверь, вышел на площадку. В соседней квартире жила врач-хурург, известный специалист в области космической травматологии. Я уперся носом в пупочку звонка, дважды сообщив о себе. Хвала всевышнему, она оказалась дома!

- Костя? - сказала она, открыв дверь, глаза и рот.

- Да вот, приютил животину, а она меня отблагодарила...

- Проходите! - кивнула она, помогая перебраться через порог: я так ослаб, что меня качало... рухнул прямо на пол...

- Потерпите, Костик, начинаем обработку.

Я потерпел, еще раз, и еще два. С помощью специальных кусачек она обломила щуке резцы, высвободив мою синюшную кисть из пасти окостеневшей туши. Руке сразу стало легче, спокойнее, теплее. После укола мне поднесли мензурку спирта - для дополнительной дезинфекции - и я желудочно возликовал.

- Что вы намерены делать с рыбой? - спросила тетя-доктор.

- Можно, я оставлю ее вам? - тихо намекнул я на вторую мензурку, - мне с ней не управиться - стухнет...

- Можно, - согласилась догадливая хозяйка. - Попробую сварить уху и накрутить котлет. А вы приходите на ужин, хорошо?

- Хорошо, - кивнул я и нагнулся к мертвой рыбе: тоска и боль пронзили сердце. - Щу-учк-а мой-аа... - прошептал я, любимай-аа мой-аа... я у-убил те-ебя, й-аа, й-аа... собственными руками, - слезы капали на пол, на пятнистую шкуру щуки.

Хозяйка пригнулась, насторожившись, прислушиваясь к алкогольным излияниям, а я, не понимая себя, продолжал подвывать.

- Может, успокоительного?.. - осторожно спросила соседка.

- Не-по-мо-жет... - я замотал головой.

- Костя, жестко произнесла соседка, - идите домой, вам необходимо отдохнуть, это реакция на кровопотерю. Я сама зайду вечером. Только никуда не выходите один! Вы меня слышите?

Я кивнул, шатаясь добрался до постели, плюхнулся на нее... Я спал долго, тихо и бессновесно, а когда проснулся на улице журчали ручьи, щебетали галки, вернувшиеся с югов, потрескивали раскрывающиеся коробочки хлопко-каштана. Неужели наступила весна?! Давно пора: на дворе июнь месяц, да климат наш, сбившийся с пути, заплутал в чащобе гидроузлов и горообразовании, отстал в своем развитии - майские и июньские холода и снегопады не в диковинку. Самочувствие мое радостно забилось, участившись до комфортного ритма. Я решил было подняться, оперся на руку и вскрикнул от боли, забыв, что кисть искусана до кости. Потрогал бинт: кажется, не распухла; своевременная перевязка плюс инъекция антибиотика славаслава образованным медикам и микробиологам! Перекатившись на край постели, я сдернул с себя покрывало, опустил пятки на приятно холодный пол, решившись на несколько босых шагов до балконной двери, распахнул - ле-по-та... Теплый вечерний воздух окатил благоухающей ленью. Достав из серванта пачку импортных сигарет "Дамба-Ноу", я закурил, протягивая дым от смеси карельского лишайника с искусственным табаком, сквозь фильтр из стекловолокна... глубоко затянулся. Внизу, прямо под ногами, по изгибам и пересечениям улиц, шныряли разноцветные эмобы: из-за угла вылетела сверкающая новая модель "Жигулюкс-спорт", промчалась по противоположной параллели, развернулась на площади и подкатила к нашему дому, смешнее того - к моей парадной. "Интересно, что за штучка пожаловала в гости? И к кому?" - спросил вэ-гэ. "Почему ты думаешь, что она?" - переспросил я, но собеседник, уклонившись от ответа, замурлыкал себе под нос какую-то песенку. "Эй, - я хлопнул вэ-гэ по спине, - если она, то к кому? По всему нашему стояку, сверху донизу, одни врачи и инженеры..." Мы молча смотрели вниз: дверца супер-эмоба плавно отъехала в сторону, выпустив на волю стройную ножку, она вытянулась, до бедра ослепив черно-золотым узором, за ней появилась сестрица, такая же стройная: каблучки простукали щербатую поверхность асфальта, уперлись в него, поверив в его предвечернюю прочность. Вслед за ножками, элегантно выгибаясь, из дверцы эмоба выползла очаровательная кошечка в замшевом полупальто с меховым воротником. "И не жарко ей", посочувствовал вэ-гэ. Я не ответил: почуялось неладное... Изящно смахнув пальто в дверцу, оставшись в малиновом бархатном платье, "кошечка" рассыпала по плечам сверкающие нити волос, освободив их от заколок, и они лениво растеклись по бархату, застыли в отдыхе... Что-то отчаянно знакомое вспыхнуло... Она подняла голову: не просто так, а ко мне, улыбнулась, призывно вытянула вверх дрожащие руки, ладони, стаскивая вниз с балкона, вниз - без лифта и ступенек. Я вцепился в перила, так же непоправимо железно, как капкан, как щука на моей руке, не в состоянии оторвать себя...

- Котик, спускайся вниз, -донесся серебристый голос русалки, шутя выдернув меня, закованного в перила, даруя свободу. Это она! Она! Мара! Она сделала это! Смогла! Я летел вниз, разметывая пролеты по стенам, а ступени по потолкам скорее, скорее на улицу. Мара аккуратно стояла, ослепительно улыбаясь, в ожидании... я оглянулся - меня! Стройна, как богиня, прекрасна, как королева красоты. И рядом с ней - я, пеньтюх-пеньтюхом, в драных джинсах, в заплатанной самопально рубахе на босу ногу в тапочках, почему-то зажатых под мышкой.

- Здравствуй, принц мой ясный! - пропела она, бросаясь в мои объятия, роняя тапочки, осыпая поцелуями. - Это я! Я! Твоя русалка, твоя Мара! Ты чти, не узнаешь меня?

- Узнаю, конечно, узнаю! - самодовольно ответил я, продолжая обниматься, - откуда ты?

- Ты хочешь знать? Но я сделала все так, как хотел ты: стала женщиной, стала богатой наследницей Царя Морского!

- Женщиной?! - икнул я и заглянул Маре в глаза, она тут же отвела их, - женщиной?! Как прикажешь понимать твое признание? И с чего это ты взяла, что я этого хотел?!

- А кто мне рассказал, кто давал читать! - она гордо вскинула брови. - Я всему научилась и... я не могла вернуться с пустыми руками. Вот, посмотри, - она подняла дверцу заднего сидения, вытащила дипломат, приоткрыла его: толстопузые пачки сотенных бумажек наполняли его. - Держи! - она сунула мне дипломат, а я взял, подхватил его забинтованной рукой.- Что случилось? - вскрикнула русалка, бледнея.