Опрометчивый поступок - Джудит Айвори

И подхватил – под ягодицы. Очевидно, его все еще затуманенное сознание плохо контролировало движения. Так или иначе, девушка оказалась сидящей у него на руках спиной к груди. Вопреки ожиданиям и даже сквозь ворох юбок ее ягодицы оказались крепкими и округлыми, достаточно аппетитными. Прежде чем эта мысль успела полностью оформиться, Сэм хорошенько толкнул девушку под эти самые интересные округлости. Разумеется, это был жест, недостойный джентльмена, зато он получил большое удовольствие и не удержался от смешка.

Уже ступив внутрь, девушка обернулась. Поскольку Сэм следовал за ней по пятам, они оказались лицом к лицу. По всему было видно, что она охотно дала бы ему по физиономии, вот только не находит места, куда бы нанести удар, – везде уже успели приложиться до нее.

В виде извинения Сэм молча приподнял шляпу. Выражение лица девушки смягчилось, хотя щеки продолжали пылать от возмущения.

– Прошу прощения, мэм, – добавил Сэм и тут же рассердился на нее и на себя.

Чего ради он извиняется за проявленную галантность? Это ей следовало бы сказать ему «спасибо», а не сверкать глазами. Девушка поколебалась, приоткрыла рог и тотчас снова поджала губы. Очевидно, она не привыкла лицемерить.

– Ну, я жду, – поощрил он. – «Ничего страшного не случилось, сэр!»

Это решило дело. Девушка толкнула его в грудь обеими руками с такой поразительной для хрупкого создания силой, что Сэм, еще не твердо державшийся на ногах, неминуемо опрокинулся бы на спину, если бы вовремя не ухватился за косяк дверцы. Это позволило ему неуклюже спрыгнуть с подножки дилижанса.

– Вы не только пьяница, сэр, но и отъявленный наглец! Наглец, хам, варвар, неотесанная деревенщина…

– Ничего не забыли, мэм?

– …грубиян, мужлан…

– Ах, ну теперь мне все ясно. Хорошо воспитанный джентльмен галантно отошел бы в сторону, чтобы вы могли падать в свое удовольствие.

– Хорошо воспитанный джентльмен подхватил бы меня под локти!

«Справедливо», – подумал Сэм. Она права. Ему следует немедленно рассыпаться в многословных и искренних извинениях, но вместо этого у него вырвалось совсем другое:

– Ваши локти намного меньше, чем зад, и подхватить под них труднее.

Девушка испепелила его взглядом, потом отчеканила на этом противном, безупречно правильном английском:

– Вы ведете себя, как глупый мальчишка!

Сэм ухмыльнулся той стороной рта, которая меньше всего пострадала в драке.

– Это обычно ставят мне в заслугу. Кстати, не пора ли нам занять свои места? Объяснение несколько затянулось. После вас, мэм. – Он сделал приглашающий жест, а когда она заколебалась, напомнил: – Дилижанс и без того опаздывает.

Девушка повернулась и прошла дальше, не удостоив его ни единым словом.

– Пожалуйста, – ехидно бросил он вслед.

Внутри дилижанса было сумрачно и пахло плесенью. Похоже, эта старая колымага успела наездить много миль. Чуть погодя она заколыхалась и сдвинулась с места, все ее изношенные части протестующе заскрипели, как суставы ревматика. Было ясно, что каждая выбоина дороги будет немилосердно отдаваться в костях пассажиров. Сэм уселся на протертое сиденье и стал смотреть против хода дилижанса, в то время как мисс Английская Чопорность, не мигая, смотрела по ходу его. Поймав косой взгляд Сэма, она запоздало буркнула: «Спасибо!» – и отвернулась к окну.

– Могли бы оставить свое «спасибо» при себе. Мой удел – помогать женщинам, начисто лишенным чувства признательности.

Сэм сполз на самый край сиденья, вытянул ноги во всю длину, надвинул шляпу пониже и скрестил руки на груди. Кроме них двоих, в дилижансе не было ни души. Это объясняло, почему кучер ни в чем себе не отказывал. Самое время было поспать, тем более, решил Сэм, что он уже сделал все, что мог: побеседовал со своей попутчицей, назвал ее Гвен, схватил за ягодицы и, наконец, разругался в пух и прах. В такой ситуации трудно надеяться на милое дорожное общение.

Дилижанс некоторое время катился совсем медленно. Послышался громкий щелчок кнута, лошади всхрапнули и пошли рысью. Колеса, пару раз вильнув, нашли привычные колеи и покатились легче. Впереди путешественников ожидало еще несколько столь же оживленных остановок среди то каменистой, то сильно заболоченной равнины под названием Дартмур.

Сон не шел к Сэму, однако он старательно притворялся спящим и думал, что это будут самые долгие тридцать миль в его жизни.

Глава 3

Ковбой с детства готовит себя к радостям и горестям своей нелегкой жизни.

Пока дилижанс катился вперед, кренясь и подскакивая на выбоинах, Лидия не отводила взгляда от окошка. К счастью, извращенный тип на сиденье напротив крепко спал, так что путешествие было вполне приемлемым, если не обращать внимания на броски неуклюжего средства транспорта, изготовленного, должно быть, еще на заре цивилизации.

Цивилизацию они оставили за спиной вместе с ее форпостом – ветхой деревянной станцией. Единственной связующей нитью осталась узкая лента грунтовой дороги, вокруг которой до самого горизонта не наблюдалось ни городка, ни деревни, ни даже одинокой фермы. Отдельные заросли вереска не слишком оживляли пейзаж. Временами из них вздымались бока валунов, оставшихся еще от ледникового периода. Лидии никогда не приходилось бывать в местах настолько бесплодных и диких, она привыкла к земле ухоженной, приветливой, знавшей любовь и заботу. Йоркшир. Поросшие вереском низкие холмы. Пашни и пастбища, издалека казавшиеся уютным лоскутным одеялом, живая изгородь вокруг многочисленных дорог, почти беспрерывно – черепица крыш и время от времени – башни замка. И люди, люди повсюду.

Здесь в однообразный пейзаж, лишь однажды вторглось нечто похожее на человеческое существо: тощий силуэт в длинном одеянии, будто некто остановился передохнуть в своей одинокой прогулке по болотам. Он был в рясе – должно быть, местный викарий, спешивший соборовать умирающего. Однако когда дилижанс поравнялся с фигурой, та оказалась просто каменным пальцем, прихотливо обработанным ветрами и непогодой. Позже подобных встретилось немало. Большинство не навевало никаких ассоциаций и являло собой просто груду булыжника или крупных валунов, но некоторые поражали воображение вычурной формой и казались делом рук человеческих. Кое-кто все еще верил, что в незапамятные века эти странные сооружения служили друидам алтарями для языческих ритуалов, хотя наука давно развенчала это поверье. По словам людей знающих, это были остатки древнейшего горного хребта, сведенного временем к жалкой кучке покатых холмов и причудливых скал.