Трава – его изголовье - Лайан Герн

И моего ребенка, подумала Каэдэ, но ничего не сказала.

– Моих намерений? – переспросила она.

– Ты наследница одного из самых богатых и могущественных доменов в Западном Крае – Маруямы, не говоря уже о собственных владениях. За кого бы ты ни вышла замуж, твой избранник будет играть заметную роль в судьбе Трех Стран. Все полагают, что ты сохранишь союз с Араи, тем самым укрепив его положение на Западе, и поможешь решить вопрос с Отори. Между тем твоя судьба тесным образом переплетена с кланом Отори и со Срединным Краем.

– А что если я вообще не выйду замуж? – прошептала Каэдэ.

И в этом случае, подумала она, сама стану основной фигурой?

3

Постепенно стихли песнопения монахов в храме Тераямы, умолк возвещавший полночь колокол. Я удалялся прочь, следуя за новыми хозяевами – Кикутой Котаро и Муто Кенжи – вниз по крутой и заросшей тропинке, вьющейся вдоль ручья. Мы шли быстро, шум воды заглушал наши шаги. По пути не встретилось ни души.

Когда мы добрались до Ямагаты, уже светало, кричали первые петухи. Улицы города были пустынны, хотя комендантский час отменили, и люди из клана Тогана больше не патрулировали кварталы. В центре, недалеко от гостиницы, стоял дом торговца, где мы уже останавливались в день праздника поминовения предков. Когда-то мне довелось исследовать город по ночам, и я хорошо запомнил улицу. Казалось, с тех пор прошло полвека.

Дочь Кенжи, Юки, открыла ворота, словно ждала нас всю ночь, а мы ведь подкрались так бесшумно, что даже собака не залаяла. Она ничего не сказала, но я заметил в ее взгляде тревогу. Лицо, оживленные глаза, изящная стройная фигура напомнили мне об ужасных событиях той ночи в Инуяме, когда умер Шигеру. Я не удивился, увидев Юки в Тераяме, поскольку именно она ехала день и ночь, чтобы привезти голову Шигеру в храм и возвестить о его смерти. Мне хотелось узнать обо всем: о поездке в Тераяму, о восстании в Ямагате, о падении клана Тогана. Когда отец Юки и мастер Кикута прошли в дом, я задержался с девушкой на веранде. У двери горел тусклый свет.

– Не ожидала увидеть тебя живым, – сказала она.

– Чудом удалось уцелеть. – Вспомнив ловкость и отвагу Юки, я добавил: – Я в огромном долгу перед тобой. Мне никогда не расплатиться.

Она улыбнулась:

– Ты мне ничем не обязан. Я выполняла свой долг. Надеюсь, мы будем друзьями.

Юки принесла мне меч Шигеру – Ято и помогла отомстить. Это был самый важный и отчаянный поступок в моей жизни. Я проникся к ней благодарностью и восхищением.

Юки ненадолго вышла и вернулась с водой. Я умылся, прислушиваясь к разговору в доме. Котаро и Кенжи собирались отдохнуть несколько часов, затем мне предстояло ехать дальше вместе с Котаро. Я устало встряхнул головой: утомился вслушиваться.

– Идем, – сказала Юки и проводила меня в дом. Как и в Инуяме, там оказалась тесная, наподобие норы, потайная комната.

– Я снова пленник? – спросил я, оглядываясь на стены без окон.

– Нет, это для твоей же безопасности. Отдохнешь несколько часов, а потом отправишься в путь.

– Знаю, слышал.

– Ах, да, – произнесла она. – Забыла, ты же слышишь все.

– Слишком много, – отметил я, опускаясь на тюфяк, который уже постелили на полу.

– Таланты утомляют. Но лучше уж с ними, чем без них. Я принесу тебе поесть, чай готов.

Юки скоро вернулась. Я выпил чай, но не мог смотреть на еду.

– На сей раз горячей воды для ванны нет, – сказала она. – Извини.

– Ничего страшного.

Юки мыла меня уже дважды. Первый раз в Ямагате растирала мне спину и массировала виски, а второй раз – в Инуяме, когда я едва передвигался. Нахлынули воспоминания. Наши взгляды встретились, и я понял, что мы думаем об одном и том же. Она отвела глаза.

– Мне пора идти. Отдыхай.

Я положил нож около циновки и, не раздеваясь, скользнул под одеяло. Юки упомянула о талантах. Мне казалось, что я никогда не буду так счастлив, как в родной деревне Мино. Однако Мино я покинул ребенком, селение ныне разрушено, моя семья погибла. Я знал, что бессмысленно ворошить прошлое, и согласился стать членом Племени. Конечно, прежде всего этих людей интересуют мои необычные способности, но только Племя поможет мне научиться управлять ими.

Я подумал о девушке, которую оставил в Тераяме. Безнадежность сменилась щемящей грустью. Я никогда не увижу Каэдэ. Мне придется забыть ее.

Город постепенно просыпался. Наконец, когда за дверью забрезжил солнечный свет, я заснул.

Разбудили меня громкие голоса и топот конских копыт во дворе. В комнате стало светлее, наверное, солнце поднялось над крышей, но я понятия не имел, который теперь час. Кричал какой-то человек, ему сердито отвечала женщина. Я уловил суть слов. Это были люди Араи, они ходили из дома в дом и искать могли только меня.

Я отбросил одеяло и нащупал нож. Дверь отодвинулась, в комнату тихо вошел Кенжи. Потайная стена закрылась за ним. Он взглянул на меня, покачал головой и сел в позу лотоса на пол в узком закоулке между тюфяком и дверью.

Голоса показались мне знакомыми – воины появлялись в Тераяме вместе с Араи. Юки принялась успокаивать рассерженную женщину, предложила мужчинам чай.

– Теперь мы с вами заодно, – сказала она и рассмеялась. – Неужели вы думаете, что если бы Отори Такео находился здесь, мы стали бы прятать его?

Воины выпили чай и ушли. Когда шаги стихли, Кенжи фыркнул и одарил меня характерным для него уничижительным взглядом.

– В Ямагате не принято притворяться, будто ничего не слышали о Такео, – сказал он. – После смерти Шигеру стал божеством, а гибель Йоды сделала тебя всенародным героем. Люди без умолку говорят об этом.

Кенжи опять фыркнул и добавил:

– Не задирай нос. Положение крайне серьезное. Араи объявил всеобщий розыск. Он воспринял твое исчезновение как личное оскорбление. К счастью, ты никому здесь незнаком, и все же придется изменить твой облик. – Он хмуро осмотрел мое лицо. – Взгляд, как у Отори… надо будет поработать.

Послышался шум отодвигаемой двери. Вошел Кикута Котаро, а за ним молодой человек по имени Акио, один из тех, что захватили меня в плен в Инуяме. Следом появилась Юки с чаем.

Я поклонился мастеру Кикуте, тот ответил мне кивком.

– У Акио свежие новости из города.

Акио опустился на колени перед Кенжи и едва наклонил голову, приветствуя меня. Я ответил тем же. Во время похищения в Инуяме люди Племени старались усмирить меня, не причинив вреда. Я же дрался со всем неистовством, хотел убить Акио, но только ранил. На левой руке до сих пор остался не затянувшийся шрам, красный и воспаленный. Тогда мы успели перекинуться парой слов, Кенжи упрекал меня в отсутствии манер и обвинял в нарушении законов Племени. Симпатии он ко мне явно не питал. Я встретил его взгляд и прочел в нем открытую враждебность.