Последние первые планетяне - Павел Третьяков

Сказав это, Антон скривил ухмылку, и даже эта ненавязчивая веселость не понравилась начальнику. Слишком старался Минин показаться пребывающим в превосходном настроении. Он явно лукавил и пытался сбить с толку. Иначе говоря, за добродушным кривлянием скрыть какую-то глубокую, а значит, недобрую эмоцию. В другое время Давыдов, наученный опытом подковерных игр, свидетелем которым являлся на должности в Бинисе бессчетное количество раз, несомненно, попытался бы докопаться до сути, чтобы не оказаться застигнутым врасплох. Нынче у него не было ни времени, ни сил. Он пристально посмотрел на первого помощника и, махнув рукой, сказал:

– Твоя взяла. – Николай был вполне убедителен. – Я слишком загнался в эти дни.

– Вот и я о том же, – ожидаемо поддержал Минин. – Нужно мыслить позитивно. Через пару часов все кончится.

– Сказать легче, чем сделать, верно?

Антон вдруг встрепенулся – его, словно током, прошибло гениальной мыслью.

– Почему? – даже шире заулыбался он. – Повод помечтать о приятном всегда найдется. Скажем… как насчет того вечера на «Стоянке»? Несколько дней прошло, а ты и словечком не обмолвился, как прошло ваше с Бобби свидание…

– Это не свидание, если обе стороны ни о чем не подозревали, – съязвил Николай.

– Да-да, я уже извинился, босс. Я не знал о замысле Ди. Она держит такие вещи в тайне от меня. Думает, я болтливый. – (Давыдов с насмешкой взглянул на первого помощника, мол, его невеста права). – Ладно уж, – догадался Минин. – Все-таки милая была ночка…

Неохотно, но Давыдов, вынужденный согласиться, закивал.

– Может, из этого что-то выйдет, – сказал он. – При добром стечении обстоятельств…

– Что ты имеешь в виду? – недоуменно переспросил Антон.

– Не глупи. Нет смысла отрицать – я сейчас среди тех, под кем раскачивается стул. Мы сразу понимали, что в случае провала сегодня полетят головы…

Не дослушав старшину, Минин было насмешливо закатил глаза, мол, Николай совсем драматизирует, однако настроение его неожиданно переменилось. Он замотал головой и стал беспокойно озираться – Антона будто только теперь, на пороге операции, осенило, что может случиться иной исход, кроме успешного. Может, подумалось Давыдову, позитивный настрой и некоторая расхлябанность, с которой Минин явился на дело, которая так раздражала его, на деле не была частью обмана и странной игры. Возможно, все это время Антон действительно верил в безальтернативный успех облавы, пускай и не соглашаясь с причинами, побудившими полицейских на нее.

Растеряв прежнюю веселость, Минин стал походить на себя обычного. Все еще милого фронтирского идеалиста, находящегося в постоянном напряжении; но если раньше у Николая не возникало трудностей счесть, с чем связано состояние подчиненного, ведь дело старшины Громова не могло не сказаться на его молодом протеже, то теперь Давыдов не знал, что ему подумать. Пропасть между ними разрослась до пугающих масштабов в эти последние недели. Даже славный вечер на «Стоянке» не смог вернуть прежнего положения вещей. Николай не в первый раз смотрел на парня с изумлением, не в силах разобрать причин внезапной смены его настроений.

В любом случае, прежде чем кто-то из молодых людей успел открыть рот, в ситуацию вмешалась Камилла Леонова. Она выскочила из-за фургона, заставив товарищей дернуться от неожиданности, и сказала, что люди Папы Нестера вышли на связь. Законники доложили, что ожидают состав на печоринской станции в течение часа, что даже опережало ими намеченный график.

Давыдов был вынужден остановить разговор на полуслове. Он устало вздохнул и велел незамедлительно собираться в путь.

Проскочившее между Николаем и Мининым недопонимание почти сразу растворилось в волне лихорадочных приготовлений. Как задумывалось с самого начала, на перехват поезда готовились отправиться, помимо старшины, офицер Леонова, а также Марк Князев, которому облава на Призраков дарила долгожданный шанс выплеснуть всю скопившуюся за последнее время ярость. Не желая светиться на людях, команда переменила униформу на повседневные наряды, а также в качестве транспорта заимствовала у администрации один из корпоративных пикапов. Чтобы не подать виду, будто среди полицейских происходит подозрительная возня, они надеялись затеряться в лабиринтах улиц Борей-Сити и лишь затем, по окружному шоссе, улизнуть из города на восток.

Как пришел момент отправляться, офицеры собрались вокруг Николая и, в притворном заворожении выслушав его дилетантское напутствие, пожелали друг другу удачи. Давыдов с первым помощником пожали руки, согласные, что не примут иного исхода, кроме заключения Призраков Охоты под стражу. Минин оказался на удивление резким в высказываниях. На миг он снова стал напарником, на которого можно безоговорочно положиться.

Все же странная тень сомнения преследовала Николая при прощании. Старшина не мог отделаться от мысли, что Антон не раскрывает чего-то неимоверно важного. Как ни старался Давыдов сосредоточиться на деле, странное поведение первого помощника оттягивало на себя внимание. Он сопроводил Минина суровым взглядом, когда троица отправлялась, и до самого Печорина Николай не переставал выуживать из головы недавние беседы. Он хотел вспомнить минуту, когда бы показалось, что Антон заметно темнит. Болтающие же без умолку Камилла и Князев мешали найти что-то конкретное. В какой-то момент, смирившись, Давыдов просто решил, что на нервах у него разыгрались неуверенность и паранойя, чего не бывало с истории с Ящинскими.

Николай молчал, погруженный в тревожные размышления, до приезда на печоринскую станцию. На месте, раздосадованный, вынужден был, за неимением времени и лучших идей, признать, что странное поведение коллеги могло почудиться его уязвленному воображению.

36

В следующие часы события на печоринской станции, как и в Борей-Сити закрутились с неумолимой силой, так что редкий причастный действительно сознавал целиком их значение. Одним из немногих держал голову холодной многоопытный Борис Хоев. Пускай формально Минин оставался руководить облавой, на деле всегда невозмутимый старик отдавал большую часть приказов и следил за тем, чтобы каждый шаг его плана выполнялся безукоризненно.

Пока основной отряд под лидерством Давыдова добирался до Печорина, в Борей-Сити офицеры делали все, чтобы прибытие подставного состава ничем не отличалось от прибытия каждого из грузовых поездов, присылаемых «СидМКом» несколько раз в году. Полицейские перевезли на станцию поисковый отряд синтетиков, которых, по договоренности с Большим Кольцом, должны были отправить обратно. Затем разогнали зевак, дабы освободить Тракт для проезда фургонов продовольственной службы. Наконец – условились с начальником станции, что та сообщит о любом мало-мальски значимом изменении в движении состава. Словом, они вели себя