Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер - Алексей Буторов

Разумеется, всем порядочным людям очень интересно знать — как же «бедный» Юсупов делился своими денежками с государством, сколько платил налогов и податей? А нисколько! В 1815 году князь заплатил Московской шестигласной думе один единственный прямой поземельный налог в сумме одна, именно одна, тысяча 238 рублей и 41 копейка! Николай Борисович никогда и не скрывал, что использует свое видное общественное и государственное положение, дабы иметь всевозможные льготы, в том числе и налоговые[208].

Как же тратились весьма обширные средства бюджета князя Юсупова? Основные деньги направлялись на покупку новых имений и домов, которые, как считал князь, приносили наивернейший доход. Такого же мнения, кстати, придерживались и все немногочисленные княжеские предки.

Много меньше средств шло на «поднесенные суммы», то есть на личные траты князя, в том числе пополнение коллекций. Среди «бездонных бочек» бюджета, как принято выражаться в наши дни, отдельной строкой выделялось Архангельское, которое только со временем должно было, как полагал Николай Борисович, превратиться в очередную доходную вотчину. «Поднесенные суммы» обычно составляли от 33 до 66 процентов годового бюджета князя. Только за 1826–1831 годы Юсупову было «поднесено» 790 тысяч рублей. Брал Николай Борисович деньги не враз, а постепенно, в течение всего года, по мере возникавшей надобности. Когда же наличных средств не доставало, они забирались из капитала в Сохранной казне. Дефицита в княжеском бюджете, особенно после 1815 года, никогда не наблюдалось. «Вишневых садов» не продавали и к знакомым с просьбой «перехватить без отдачи» не обращались[209].

Одной из составных частей Юсуповской «економической политики» являлось постоянное увеличение земельных владений. Недвижимость во все времена при разумном управлении давала неплохой доход и считалась надежным вложением средств. Поэтому князья Юсуповы постоянно увеличивали свои земельные угодья. Основную часть громадных земельных владений рода приобрел еще отец Николая Борисовича — князь Борис Григорьевич.

Я. Ф. Хаккерт. «Вечер в окрестностях Рима». 1779. ГМУА.

Даже мать Николая Борисовича, княгиня Ирина Михайловна, в последние годы жизни занималась приобретением для него новых имений — ведь ее любимый сын пребывал за пределами Отечества. При этом сама она тяжело болела, но незыблемый долг перед частной собственностью, перед хозяйством неукоснительно исполняла.

5 мая 1787 года, незадолго до кончины, мать пишет любимому сыну о том, чтобы он не беспокоился об оставленных им деньгах «по закладным и векселям» в сумме 59 тысяч рублей, что она к его возвращению постарается получить по ним проценты[210].

О постоянном росте доходов Юсупова свидетельствуют сводные таблицы, составленные на основе бухгалтерских книг княжеской канцелярии. Неуклонный рост доходов приходился даже на относительно тяжелые для Юсуповского хозяйства годы. Вот что известно о положении дел в конце XVIII века:

Приход за 1796 год составил 110 260 руб., а расход — 97 680 руб. Из них лично князем истрачено 50 849 руб. 35 коп. Приход за 1798 год — 99 724 руб. 64 и 1,2 коп. Расход — 84 362 руб. За 1799 год приход — 129 538 руб. 81 и 1,4 коп., расход — 121 002 руб., из которых лично князю ушло 38 500 руб. Значительные средства вкладывались Юсуповым в развитие «фабрикантских» дел, а также на покупку новых имений.

Одиннадцать лет спустя, в 1810 году, приход князя с учетом оборотного капитала (в сумме 57 220 руб. 12 и 3,4 коп) составил уже 1 миллион 76 тысяч 802 руб. 80 и 1,2 коп. При этом чистый доход составил 993 976 руб. Однако, в том же году сумма расходов опасно приблизилась к сумме доходов (опять же с учетом оборотных средств). Остаток средств за год составил всего 20 477 руб. 58 и 1,4 коп.

Чистый доход от всех «економий» Юсупова сводится к простой таблице:

1798 — 99 724 руб.

1810 — 993 976 руб.

1815 — 685 334 руб.

1821 — 1 286 262 руб.

1824 — 2 355 084 руб.

1827 — 1 276 497 руб.

Вывод из этих цифр тоже достаточно простой — князь ежегодно увеличивал свои денежные обороты, ежегодно росла интенсивность его бюджета. В качестве милого анекдота можно рассказать о том, что в год наполеоновского нашествия на Россию княжеский доход, вопреки ожиданиям, оказался вполне приличным, хотя и менее ожидавшегося, — порядка 420 тысяч рублей — сказалась хорошая организация дела даже во время всеобщей паники и разорения[211].

Николай Борисович не стеснялся извлекать доходы из самых разнообразных отраслей хозяйства. Он устраивал мукомольные мельницы; не брезговал винными откупами. В 1803 году на Украине с них князь получил 8 тысяч. В 1813 году торговля рекрутами дала 38 тысяч рублей. Юсупов, крепкий крепостной хозяин, всегда оставался прагматиком. В солдаты он сдавал исключительно пьяниц и людей, которые не способны или не желают работать, то есть тех, чьи потомки в начале далекого XX века стали основой «Комитетов крестьянской бедноты», столь основательно разоривших отечественное сельское хозяйство и сельского хозяина. В Астраханской губернии Юсупов по наследству владел рыбными промыслами, большую часть которых он сдавал в аренду. Ему принадлежало порядка 100 верст береговой полосы и около 100 тысяч десятин земли. Правда, их постоянно у князя оспаривали, но денежки все равно шли[212].

Крестьянин-хозяин не являлся основой всех доходных статей княжеского бюджета. Из чего можно сделать «ученый» вывод о том, что хозяйство князя Юсупова носило отнюдь не чисто феодальный характер. Оброк, который платил барину каждый крестьянский двор, рос довольно быстро, хотя при этом надо заметить, что ежегодный рост инфляции за этот же период времени оставался не менее значительным. В 1798 году сумма оброка составляла 3 рубля. В 1803 — 10 руб., в 1808 — 11–12 руб., 1813 — 13 руб., 1817 — 16–18 руб., 1819 — 20–24 руб., 1823 — 22–26 руб., 1829 — 22–26 руб. Понятно, что представленные цифры усредненные[213].

Юсупов-экономист оказался сторонником прогресса. Он понимал, что рано или поздно крестьянин перестанет быть «курочкой, несущей золотые яички», чего не осознавало большинство дворян на рубеже XVIII и XIX веков. Во многом это и стало причиной массового разорения дворянства к середине XIX столетия. Юсупов же, наоборот, постепенно снижал роль оброчных средств в формировании своего бюджета. В 1798 году оброк приносил 40 % дохода, а в 1831 — только 10,5 % и находился на третьем месте.

При этом Николай Борисович активно увеличивал свои земельные владения, приобретаемые, понятно, вместе с крепостными крестьянами. В 1811 году у него имелось уже 33 тысячи крепостных (по уточненным В. И. Ивановой данным)[214].