Цена слов - Руслан Валерьевич Дружинин

– Твой муж, – аккуратно начал скиталец, – говорил тебе когда-нибудь о Двоеверии?

Ольга вскинула красные заплаканные глаза и по ним скиталец понял, что о Двоеверии Бритоус ей не говорил. Понизив голос, Олег продолжал спрашивать:

– Ты видела когда-нибудь на теле у своего мужа странные татуировки – два кольца, сошедшихся вместе?

– Есть… – выдохнула Берисвет. – Под левой грудью, совсем маленькая татуировка – два кольца. Когда спрашивала о таком, он говорил, что это два мира, две правды вместе сошлись, а в сердце – истина…

Олег молчал. Отчаянным взглядом Ольга искала в его лице ответы, жаждала их, но он только молчал, и думал о том, как близко оказался от него окольцованный – гораздо ближе, чем раньше казалось, так близко, что почти за горло схватил. И что теперь делать? Идти до конца, как собирался? Здесь, в тёплом тереме за накрытым столом Олег очутился в ещё большей опасности, чем под автоматами Кроды. И ведь всю дорогу считал, что всё продумал, что это он – охотник и застигнет мерзавца врасплох, а теперь выходило, что даже Лиску оставлять в Китеже слишком опасно.

– Уезжай, Олег! Уезжай! – торопливо схватила Ольга его за ладонь на столе. – Девочку можешь оставить – сам спасайся! Муж дома почти не бывает, сын всё время у волхвов обучается. Скажу, что ещё одну воспитанницу к себе взяла, что мне скучно! Он не заподозрит, может быть расспрашивать даже не станет! А ты – спасайся!

Олег хотел её успокоить, ведь терять ему было нечего: не увидит он новой весны, за жизнь свою поздно бояться. Но вдруг дверь отворилась и внутрь горницы вошло несколько вооруженных дружинников. Охрану вёл Бритоус – китежский Отче-Советник. Рука Олега медленно потянулась под стол к сапогу – за ножом с надписью «Счастье».

Глава 10 Глаза многих Зим

– Это дуб – древо жизни, на нем Род восседал, когда мир сотворил, – древо силы, древо мужского начала, древо воинов. Дуб – исконное дерево Громовержца ещё, – поглаживая вышивку на льняном полотенце, рассказывала Ждана. Лиска сидела рядышком на скамейке в светлице у девочки и хмуро чесала грязными пальцами лоб. Всё в этом доме казалось ей слишком хорошим, а вот людишки не очень. Не ужиться ей было со строгой хозяйкой, ох и начнут её здесь шпынять! Кланяться заставят, иголками руки колоть, да вполголоса говорить, как эту деваху. Хотя, ради жизни в таком славном тереме можно и потерпеть. В чужих семьях порядки свои, и сирота к ним лепилась: когда надо была скромна, когда нужно голоса не подавала, но сейчас нутром чуяла, что в доме этом что-то не так, что-то здесь происходит и не деревенские это тревоги про голод и холода, а проблемы покруче…

– А ты вышиваешь? – спросила служанка, нарушив неловкую тишину.

– Чего? А, угу, конечно… – буркнула Лиска.

– И какие орнаменты знаешь? Что вышивала?

– Боровов всяких. Скачут там по полю всем стадом, ну… Знаешь, есть орнамент такой.

– Так наверно – барвинок, но это цветы, – отвела глаза Ждана. Её покорная скромность начала Лиску одолевать. Вот как останется здесь, покажет ей парочку знатных приёмов, научит держать нос по ветру!.. А может и не останется, ведь скиталец уедет, бросит сироту здесь одну и тогда...

– А чем в жизни ты занималась? – отвлекла Ждана Лиску от невесёлых раздумий. – Ты хоть готовить умеешь? А припасы на Зиму запасать? Это ведь надо целое лето стараться, погреба здесь не маленькие. Порой до солнца встаёшь, а до вечера не управишься – хозяйство и дом дело хлопотное.

В голосе девочки появились нотки гордости за себя. Уличив Лиску в неловкости по хозяйству, она будто выросла в своём маленьком деле служанки.

Лиска умела готовить, и шить она тоже умела, в основном, правда, штопать. В обычных избах не до фигуристых вышивок, там порой из мешковины и униформы ладят женские платья. Вот рубахи со штанами – она умела шить, это точно. И готовить простое, но не разносолы какие-нибудь. Все всегда Лиской были довольны, по хозяйству в тесной избе работать даже сложнее. А эта чистоплюйка кроме терема своего, где так выгодно приживалась, видела что-нибудь?

– Чем занималась, говоришь? А вот глянь…

Сказав это, она достала из-за пазухи рукоятку тяжёлого револьвера. С великим удовольствием сирота наблюдала, как округляются глаза Жданы, вытягивается её личико и открывается рот:

– Да зачем тебе это?!

– Чтобы от мужиков отбиваться, когда не хочется, а ползут, – серьёзно и коротко ответила Лиска. Тут девчонка пред ней и вовсе осела. С первого этажа донёсся звук незнакомого голоса. Насторожившись, Лиска юркнула к лестнице и оставила служанку с её полотенцами на скамье. Внизу стоял крупный мужчина и пятеро вооруженных дружинников…

*************

– Эвана как, значит и вправду ты. Долго же тебя искать приходилось, а, гляди-ка, сам ко мне заявился! А я ведь знал, что так оно и выйдет, что ты рано или поздно своим умом ко мне доберёшься…

Олег мрачно взглянул на Бритоуса в ответ. Несмотря на имя, Отче-Советник обладал тёмными, висячими до самого подбородка усами. Суровые черты лица дополнялись двумя щёлками глаз. Казалось он всегда прищуривался и дотошно что-то выискивал в собеседнике. Кудрявые волосы тронула седина, на плечах Бритоуса висела плотная куртка, подбитая мехом, но оружия при нём не было, в отличие от охранников. Скиталец догадался, что дружинники сразу передали