Четыре жизни. 3. Производственник - Эрвин Полле

НИЦ юридически самостоятелен, но многосторонне зависим от арендодателя (ТНХК). Один из важнейших вопросов — доставка людей на работу. Задействованы десятки крупногабаритных автобусов, маршруты пересекают в нескольких направлениях Томск и Северск. 16 декабря 1991 г. передал генеральному директору Толстову, копия председателю профкома ТНХК, служебную записку с резким возражением против перевода сменного персонала на 12-часовой режим работы. Аргументация дирекции пожеланием рабочих не выдерживала критики. Интенсивная 12-часовая работа во вредных условиях не может проходить без нанесения серьёзного урона личному здоровью работника и его семьи. И это объективная реальность, не зависящая от мнения самого работника. Непонятна позиция профсоюза, который предпочитал выполнять только распределительные функции. С другой стороны, согласие руководителей ряда подразделений на 12-часовой режим работы откровенно свидетельствовало о наличии «скрытой безработицы» в коллективах. Это позволяло сменному персоналу спать на рабочем месте, пить водку (яркий пример — авария на производстве метанола в ночь 3–4 декабря) и заниматься другими делами, не имеющими отношения к работе. Такая ситуация «разбалтывает» людей и чревата серьёзными социальными катаклизмами при непременной потребности к сокращению персонала в ближайший год (или месяцы). Просил обеспечить перевозку сотрудников НИЦ в устоявшемся с 1980 г. режиме. 25 сотрудников НИЦ постоянно работали в смену и около 30 человек выводились во вторую смену (до 24 часов) по мере необходимости. В этот раз удалось отстоять 8-часовую рабочую смену. Но в следующий заход под предлогом экономии средств на автомобильных перевозках сменного персонала приказ был подписан без широкого обсуждения. Больше всего возмущала позиция «защитника трудящихся» — профсоюза.

Толстов не мог понять, почему меня так волнует продолжительность рабочей смены, хотя многие рабочие основных производств просили даже 24-часовую смену (продолжительней отдых после смен, можно ещё где-то подрабатывать). Но интенсивная вредная работа аппаратчика и спокойное существование вахтёра — «две большие разницы». Казалось бы, у меня наука, причём здесь сменная работа?

В условиях шоковой терапии «заводская наука» боролась за выживание, основная проблема директора обеспечить своевременную выплату зарплаты (до 185 человек), банковские документы показывали, дебиторская задолженность значительно опережала кредиторскую, т. е. выполнялось значительно больше, чем заказчики в состоянии финансировать. Появилась дурная мода в среде руководителей вновь образованных самостоятельных предприятий — ощутив экономическую свободу, демонстрировать сочувствие исполнителю и ясный взор, гарантировать оплату выполненных заказанных работ «как только, так сразу», хотя и в мыслях не держали такое на обозримое будущее. В России наступило время, когда выколачивать долги уговорами почти бессмысленно, а другими способами (бейсбольными битами и прочим) «наука» не располагала.

Один из реальных способов «поддержки штанов» — использование оборудования лаборатории опытных установок (ЛОУ) для выпуска товаров народного потребления (баночки для кремов, клей-расплав для монтажных пистолетов, замки для крепления полимерной упаковочной ленты…), преимущественно, на условиях предоплаты. ЛОУ действовала круглосуточно, по 2–3 человека в смену, тогда как основной контингент «науки» работал в обычном дневном режиме. Через некоторое время из ЛОУ потянуло неприятным душком, дескать, мы всех кормим, а нам мало платят, причём по-разному, хотя работу выполняем одинаковую (разряды разные). Финансовые объёмы работ ЛОУ в сотни раз меньше выполняемых «наукой», но это были живые деньги. Раз за разом собирал аппаратчиков ЛОУ, объяснял смысл существования их рабочих должностей в НИЦ и почему научные работники получают более высокую зарплату, неоднократно менял заведующего ЛОУ, без уговоров подписывал заявления недовольных об увольнении. Проходил месяц, другой и вновь требовалось моё вмешательство во взаимоотношениях внутри ЛОУ. Особенно запомнился курьёзный случай с персонажами и сейчас работающими на комбинате, поэтому фамилии опущу.

В 8:45 зашёл в свой кабинет (дневной персонал работал с 9:00, а пересмена в ЛОУ в 8:00), буквально следом влетает заведующий ЛОУ, подвижный мужичёк невысокого роста, глаза сверкают, щёки горят, требует немедленно уволить аппаратчицу N. Или я или она, не выполняет распоряжений, оскорбляет…

Обещаю разобраться. Заканчиваю утреннюю оперативку, в приёмной ждёт N, в предельном возбуждении, похоже, не знает, что начальник ЛОУ у меня уже был. Выслушиваю море эмоций по поводу бестолковых команд непосредственного начальника. Помимо взаимного недовольства не могу понять, что конкретно произошло. Прошу успокоиться и написать объяснение причин конфликта с руководителем.

Начинаю опрашивать свидетелей и выясняю, как развивались события. Начальник ЛОУ сделал N справедливое замечание, что нельзя работать в домашних тапочках (категорически запрещено нормами техники безопасности) в производственной лаборатории. По-видимому, тональность замечания привела N в ярость, она снимает тапочек и начинает хлестать начальника, телосложением существенно меньших габаритов, по щекам…

С одной стороны смешно, до колик в животе, с другой, производственная логика требует немедленного увольнения N.

Неглупая женщина N несколько лет назад закончила химико-технологический факультет Томского политехнического института, примерно в то же время, что и её непосредственный начальник (т. е. образование одинаковое, но статус разный, N занимает рабочую должность). Не замужем, откровенно обделена мужским вниманием. Претензий к качеству и количеству выполненной работы никогда не имела. А вот вспыльчивость её чуть ранее насмешила НИЦ, когда она огрела по голове горячей сковородкой чересчур любопытного вахтёра (дородная безобидная женщина лет 40, всюду совала свой нос, как-то даже пыталась пробиться ко мне в сауну, расположенную невдалеке от своего рабочего места, «не надо ли чайку приготовить»).

Поразмышлял и решил ограничиться устным внушением конфликтующим сторонам, по отдельности. С одной стороны, молодому начальнику следует вырабатывать в себе уважительное отношение к подчинённым, с другой, должность обуславливает производственные взаимоотношения в коллективе и, конечно, недопустимо хамить начальнику или, тем более распускать руки, даже если искры летят по линии женщина-мужчина.

Не все из руководителей подразделений НИЦ остались довольными моим решением, жизнь показала, сделал правильно. Эмоциональная встряска оказалась полезной обоим. Начальник высоко поднялся по служебной лестнице нефтехимического гиганта, думаю, опыт управления небольшим коллективом ЛОУ явно пригодился. Кстати, в 2004 г. он нашёл деньги и организовал издание моего основного печатного труда «Томский нефтехимический комбинат. Хроника». N работает аппаратчицей одного из основных цехов комбината.