Чистое искушение - Конни Мейсон

Внезапно Мойра сообразила, что Джек так и не объяснил, каким образом он узнал о ее беременности, и поспешила наверстать упущение.

— Скажи все-таки, как ты узнал, что у меня будет ребенок? Тебе было видение?

Джек усмехнулся, вспомнив слова леди Амелии, которые так потрясли его.

— Мне сказана леди Амелия.

— Призрак?

— Да. Боюсь, что я обидел ее. Она потеряла со мной всякое терпение. Сомневаюсь, что она явится еще раз.

— Ты разговаривал с привидением? — нахмурив брови, спросила Мойра.

— Можно сказать и так. Леди Амелия послала меня за тобой в ту ночь, когда ты лежала без сознания на дороге. Сообщила, что ты спасешь меня. Я, разумеется, не поверил ей. Да и не хотел спасения. Был вполне доволен своей разгульной жизнью. Теперь леди Амелия должна быть вполне довольна собой.

Мойра не верила своим ушам.

— Как же я могла спасти тебя, ведь я тебя даже не знала?

— Черт побери, я и сам не могу это понять, но меня больше не привлекает порок. Никогда не думал стать отцом, но нахожу это ощущение очень приятным. Я знал, что Виктория не хочет детей, и от нее мне были нужны только деньги.

Могла ли Мойра спорить с привидением? Но оставалось еще кое-что. Когда леди Амелия указала Джеку на нее в ту роковую ночь, знала ли она, что он станет герцогом? Вряд ли. В этом-то и заключалась проблема.

— Появление леди Амелии не меняет дела, — заявила Мойра, правда, уже менее уверенно.

— Я снял комнату в гостинице, — вдруг произнес Джек. — Церковь — не место для долгих разговоров, а мне понадобится время, чтобы убедить тебя в нашей необходимости друг другу. Кроме того, я хотел еще спросить тебя о медальоне, который ты всегда носила.

— Я его потеряла.

— Знаю. — Джек достал из кармана медальон и вложил его Мойре в руку. — Я нашел его у себя в постели. Ну что, ты пойдешь со мной?

Мойра покраснела, вспомнив ночь, проведенную с Джеком накануне се отъезда.

— Мне не слишком удобно отправляться к тебе в гостиницу.

— Мы уже кое в чем перешли границы приличий. Ты носишь под сердцем мое дитя, Мойра. Ты моя. Ты всегда была моей.

— Твои собственнические замашки просто ужасны. Откуда мне знать, может, тебя волную вовсе не я, а ребенок?

— Ты самая возмутительная женщина из всех, кого я знал! Я не имел понятия, что ты беременна, когда делал тебе предложение. Ну, так ты идешь, или мне перекинуть тебя через плечо и унести отсюда?

Логика Джека победила сопротивление Мойры. К тому же она понимала, что он вполне способен осуществить спою угрозу.

— Ладно, но ты испортишь мне репутацию.

— Не испорчу, я проведу тебя через черный ход.

Схватив Мойру за руку, он повел ее к выходу из церкви.

Холодный ливень встретил их. Не теряя времени, Джек двинулся к цели. Дорога была короткой, и тем не менее оба они здорово промокли.

К счастью, они пробрались в дом никем не замеченными, и Джек нашел свою комнату по номеру на двери. Помещение оказалось уютным, удобным и вполне чистым. Кровать, застланная пестрым пледом, занимала большую часть помещения. Буфет, комод и письменный стол дополняли обстановку. Джек обрадовался, обнаружив камин, полный дров, и начал разжигать огонь. Мойра тем временем присела на краешек постели, вся дрожа в своем промокшем платье.

— Через несколько минут здесь станет тепло, — сказал Джек. — Раздевайся и заворачивайся в простыню. Твое платье высохнет, пока мы будем разговаривать.

Мойра не думала, что снять сейчас одежду — такая уж хорошая мысль. Отказаться выйти за Джека замуж еще не значит стать к нему равнодушной. Он всегда волновал ее. Она знала по опыту, как они оба воспламеняются, оставшись наедине, а уж если она разденется, положение весьма осложнится. Поскольку она не пошевелилась, Джек поставил ее на ноги, снял с нее плащ и принялся расстегивать пуговицы платья.

— Я не хочу, чтобы ты простудилась. Подумай о ребенке.

— Я… я могу сделать это сама.

Мойра схватила Джека за руки, чтобы отвести их от себя, и почувствовала, как ее немедленно обдало жаром. Подняв глаза и встретив его взгляд, она поняла, что он испытывает то же самое. Джек опустил руки и отступил на шаг.

Мойра сдернула с постели плед, накинула его себе на плечи и разделась под этим прикрытием. Джек, усмехнувшись, взял у нее одежду и пристроил у камина. Потом он начал раздеваться сам, и Мойра, вспыхнув, отвернулась.

— Не слишком ли запоздала это стыдливость? Ты хочешь меня так же, как я тебя. Попробуй отрицать это, глаза тебя все равно выдают.

— Позвольте вам сказать, Джек Грейсток, что вы ужасный зазнайка и невыносимый грубиян. К тому же неисправимый. Далеко не все женщины очарованы вами.

— Другие женщины меня не интересуют. Мне нужна одна. Признаю, что я иногда заношусь, однако насчет грубости не согласен. В былые времена о моих выходках ходили легенды, но с тех пор как я встретился с тобой, я этим не грешу.

Мойра не удержалась от улыбки. Эти утверждения были настолько типичны для Черного Джека, что ей подумалось, уж не встал ли он на старую дорожку?

— Если ты встанешь на минутку с кровати, я возьму одеяло и завернусь в него, чтобы не оскорблять твою стыдливость.

Мойра поспешно вскочила и встала к нему спиной.

— Можешь повернуться, я сама скромность.

Почти скромность, подумала Мойра, глядя на его обнаженную грудь. Он завернулся в одеяло, что верно, то верно, но только ниже пояса. Из уважения к ее стыдливости!

— Ты собирался поговорить со мной, — напомнила она. — Что же это такое, чего ты не мог сказать мне в церкви?

Джек взял ее за руку и усадил рядом с собой на кровать.

— Я не хотел, чтобы нас прерывали. Церковь — слишком людное место для того, что я должен тебе сказать.

Мойре было трудно сосредоточиться, сидя рядом с Джеком. Она вдыхала его восхитительный запах, присущий ему одному. Этот запах напоминал ей о чем-то мускусном и неотразимом. Желание дотронуться до его губ, плеч, густых волос, покрывающих его грудь, было таким сильным, что она сжала пальцы в кулаки, чтобы не поддаться искушению. Сообразив, что Джек может прочитать по глазам ее чувства, Мойра поспешила опустить веки.

— Что же ты хотел сказать?

— Не столько сказать, сколько сделать, — ответил он, приподнимая ее подбородок таким образом, чтобы она смотрела ему в глаза.

То, что он увидел, вызвало у Джека бурный прилив желания, страсть загорелась в нем, черты лица обострились от любовного голода.

— Я хочу тебя, Мойра. Позволь мне любить тебя.

— Ты ведешь себя нечестно, — возразила она. — Ты знаешь, что я не могу отказать тебе. Но не я же придумала все эти трудности. Я оставила тебя ради твоего же блага.

— Как ты можешь утверждать, что такой поступок пойдет мне на благо? — возмутился Джек. — Или ты считаешь, я сам не в состоянии решить, что для меня благо?