Паутина - Элейн Каннингем

Одной очень важной частью общей картины были многочисленные странные существа, встреченные ею. Лириэль вновь представила себе отвратительного рыбочеловека, и принялась за дело: стала выискивать всю имеющуюся информацию о подобных созданиях. Даже будь Ситтл именно тем, кем считает его Кзорш, длинноволосый морской эльф увяз во всем этом по кончики своих зеленых ушей. Кто-то счел его достаточно важной фигурой, чтобы похитить и притащить к берегам Руатима. Если он вообще был “похищен” на самом деле.

У Лириэль не ушло много времени, прежде чем она обнаружила знакомо звучащее описание, поскольку существа, называвшиеся сахуагинами, были частой напастью в северных водах. Она удивилась, почему этого не упомянул Кзорш. Он должен был узнать по ее словам, о ком идет речь. Озадаченная, она продолжила читать, сжигая свечу за свечой. Ночь подошла к темному часу Нарбондели — полночь, как говорили люди, — когда она решила, что поняла причину выражения сердитого упрямства на лице морского рейнджера, появившегося после того, как она рассказала ему об увиденном за благородной маской его друга.

Некоторые мудрецы считали, что среди сахуагинов иногда рождаются мутанты, дети, напоминающие морских эльфов во всем, исключая хищную от природы натуру. Предполагалось, что большинство таких детей убивали при рождении. Лириэль, прочтя это, кивнула; дроу умерщвляли детей, родившихся даже с небольшими дефектами, и уж наверняка уничтожили бы любого ребенка, выглядящего как древний враг их рода. Но некоторых из этих детей оставляют в живых, и растят как сахуагинов, но с самого начала готовят к жизни среди морских эльфов. В качестве шпионов и убийц эти сахуагины, их еще называли “маленти” могли нанести ужасающий урон враждебным морским эльфам.

Лириэль легко могла представить, почему Кзорш столь яростно отмел ее предположения; сахуагины и морские эльфы — смертельные враги. Как мог он поверить такому про своего друга и напарника? Сходство маленти и морских эльфов намекало еще и на родственное происхождение, и Лириэль была нисколько не удивлена, прочитав, что многие морские эльфы отрицали саму возможность существования маленти. Дроу убили бы любого, посмевшего предположить, что темные эльфы могут приходиться дальними родичами куо-тоа, рыбообразным жителям Подземья. Лириэль предполагала, что эльфы поверхности и моря не лишены аналогичной гордости.

И все же, у нее не было опровержения той возможности, что Ситтл действительно один из этих существ. Ей надо было знать точно, возможно ли это, и лучшим способом будет увидеть сахуагина собственными глазами, узнать, совпадает ли их облик с видением, посланным Лолт.

Как и обычно у Лириэль, действие последовало незамедлительно за намерением. Молодая волшебница вернулась в дом Хрольфа. Ее взгляд тоскливо устремился к кровати. С тех пор, как она покинула корабль, ей не удавалось придерживаться постоянного чередования сна и бодрствования, и смятые покрывала выглядели невероятно притягательно.

Нет времени, решила она, роясь в своих вещах в поисках копии книги заклинаний, которую дал ей отец. Любое заклинание из этой книги потребует для подготовки и плетения большую часть ночи.

Пролистнув книгу, Лириэль выбрала особенно трудное заклинание — то, с помощью которого она впервые познакомилась с жрицами Эйлистраи. В первое ее путешествие на поверхность маг, бывший тогда ее учителем, настоял, чтобы она держалась общества других темных эльфов. Это заклинание было настроено отыскивать представителей избранного рода живых существ, и переносить ее на открытое пространство, на безопасной дистанции от них. Заклинание было необычным, и точь-в-точь таким же тяжелым, как она помнила. Уже почти рассвело, когда Лириэль, наконец, приготовилась испытать его.

Дроу начала тихо напевать, раскачиваясь всем телом, ее руки двигались в хаотичном на вид, ищущем плетении. Она почувствовала неожиданный холод, резкий порыв морозного северного ветра, и поняла, что заклинание сработало. Куда именно оно доставило ее, Лириэль не могла предсказать заранее.

Все вокруг наполняли звуки моря. Открыв глаза, она оглядела берег. Здесь он был скалистым и диким, совсем не подходящим для гавани. Над ней возвышался отвесный обрыв; дальше лениво поднимались в небо облачка дыма. Обернувшись в пивафви, Лириэль всплыла на верхушку обрыва, чтобы присмотреться к расположившемуся за ним поселению.

Единственный взгляд уверил ее, что она все еще где-то на Руатиме. Дома были построены из дерева, с высокими заостренными крышами, того же стиля что и в деревне Руатим.

В поселении все было спокойно. Дома окутывала тишина; собаки, не потревоженные, дремали во дворах. Но Лириэль доверяла принесшему ее сюда заклинанию; она провела ищущим взглядом над деревней и вдоль побережья.

Ее зоркие глаза уловили беспокойное волнение в воде, где что-то поднималось над гладью моря. Уродливая голова, смахивавшая на рыбью, с огромными круглыми глазами, и ушами похожими на небольшие черные плавники, появилась из воды. Быстрыми, вороватыми движениями, существо выбралось на скалы, и осмотрело обрыв. Грубое подобие человека, его покрывали темно-зеленые чешуйки. Челюсти с острыми клыками, напомнившими дроу смертоносных пиримо, рыб водящихся в водах Подземья, открылись и захлопнулись: речь существа состояла из звуков, неслышных Лириэль. Очевидно, был подан сигнал, поскольку не меньше двух десятков аналогичного вида существ поднялись из волн, и стали карабкаться на скалы, отделявшие море от деревни.

“Сахуагины”, возбужденно пробормотала Лириэль. Никаких сомнений быть не могло. Именно этих существ описывали в книгах, именно такое она увидела, вглядываясь в Ситтла. Длинноволосый морской рейнджер почти наверняка был маленти — сахуагином-мутантом, выдающим себя за морского эльфа — и жизнь Кзорша вполне могла зависеть от того, удастся ли ей убедить в этом его.

Первым побуждением дроу было обратить перенесшее ее сюда заклинание, чтобы предупредить морского рейнджера немедленно. Но пока она смотрела, как ползут по обрыву сахуагины, ее решимость поколебалась. Один из них, меньше и медленней прочих, не сумел найти удобное положение для своей перепончатой ноги. Цепляясь за скалу, он заскользил вниз, и когтем ноги зацепил одного из своих старших. Больший по размеру сахуагин рванулся на несчастного, словно змея в броске, яростно щелкнув челюстями, глубоко вонзившимися в мягкую плоть под грудной клеткой. Оторвав большой кус мяса, большой сахуагин спокойно прожевал его и проглотил. Его мертвый собрат продолжил свое скольжение, незамеченным упав на камни внизу.