Охота на тринадцатого - Владимир Журавлев

Корабль орбитальной обороны прорвался через защитную сферу Клондайка и бесстрашно кинулся в бой на европейский флот…

Майор Быков вопросительно уставился на подчиненного.

Подбежавший боец выглядел так, как будто нашел кейс с кредитными картами пан — эро. На предъявителя.

— Там… завод по производству расходников! — выпалил он. — Руководство на проходной и требует представителей командования! Что, стрелять?

— Сначала поговорить! — возразил майор обрадованно. — А потом, естественно, стрелять! Завод расходников! Ему цены нет! Черт, интересно, его можно на „Локи“ перетащить?

И замер, прислушиваясь к очередному сообщению.

— Майор, кто из твоих на охране императора? — донесся обеспокоенный голос капитана Михеева. — А то по агентуре циркулярка прошла крошить наше руководство! Мы, конечно, все в какой‑то мере агенты чего‑нибудь, но все же вот тебе списочек штатных диверсантов…

Майор послушал еще пару секунд, изменился в лице и дернулся бежать обратно — четвертым в списке значился лейтенант Гром, тайный боец спецподразделения „Браво“ руководства карательных корпусов России — и нынешний телохранитель самого товарища императора! После штурма Клондайка даже самый тупой десантник понял, что их император — не просто младший офицер. И даже вовсе не офицер, а некто выше, гораздо выше. И что сохранность его жизни означает жизнь для всех остальных бунтовщиков. Так что — защитить любой ценой!

— Куда? — остановил его заместитель. — Марш к руководству завода! Без тебя его точно перестреляют! В медблоке сам разберусь!

— Слушаюсь, товарищ капитан! — сердито рявкнул майор — но действительно послушался.

А капитан перевесил автомат под руку и побежал к местному госпиталю — именно туда определили на лечение и товарища императора, и большинство раненых при штурме бойцов, как своих, так и европейцев. Бежать в броне и с полной разгрузкой — удовольствие сомнительное, капитан мгновенно взмок и помянул неласковым словом капитана Михеева не раз и не два. Что бы контрразведчику не сбросить данные по ликвидаторам заранее?! Нет, надо тянуть до последнего, чтоб потом десант бежал, выручал, как всегда!

Клондайк, как ни странно, продолжал жить своей экзотической внутренней жизнью, как будто не было никакого штурма. Толклись в торговом центре люди, капитану даже пару раз пришлось недовольно бросить на ходу „entschuldiegen Sie bitte!“ и отодвинуть нерасторопных стволом автомата. В скверах и парках под желтыми куполами закатного солнца на скамеечках сидели и подслеповато щурились на бегущего русского десантника старички — явление в космосе из разряда редких. И дети носились по игровой площадке, явление еще более редкое. И студенты шли откуда‑то оживленной толпой. И никого не волновала ожесточенная стрельба в укрепцентрах, не смущал вооруженный громила с сигнатурами космодесанта России на дорожках европейского промышленно — научного кластера!

Это космос, напомнил себе капитан. Здесь — свои особенности. Война войной, но никто в здравом уме не станет ломать жилой астероид, слишком большая он ценность. И не в здравом уме — тоже не станет. И все это знают. В космосе невозможно представить пацана, из пакости портящего оборудование жизнеобеспечения. В космосе даже полицейские — да что полицейские, даже охрана корпораций! — даже они палят по захватчикам из слабопатронных вариантов оружия, чтоб ненароком не поломать что‑либо важное. Гранатометные „залпы“ десантников на Клондайке смотрелись кощунством, бойцы — земляне это чувствовали и старались пускать в ход в крайнем случае.

А еще жители Клондайка не воспринимали войну своим личным делом. Подумаешь, стреляют. Всего лишь очередной передел сфер влияния, игры элиты, а Клондайк как работал, так и продолжит работать, расходники нужны всем…

Хорошее место, пожить бы здесь, решил в результате капитан — и прибавил скорости. Трехэтажный корпус госпиталя посреди парка под главным куполом Клондайка издали выглядел мирным, но что там в данный момент творил лейтенант Гром, засекреченный, мать его, боец отряда ликвидаторов „Браво“, оставалось только догадываться.

А лейтенант, когда капитан ворвался в бокс, занимался необычным для профессионального убийцы делом — пытался спасти жизнь своей предполагаемой жертве. С медицинской аппаратурой боец управлялся вполне уверенно и отпрянул от консоли управления, только когда капитан недвусмысленно клацнул затвором — правда, отпрянул с пистолетом в руке.

— Ну? — емко поинтересовался капитан.

— Капитан, я тебя уважаю и вообще ты мой начальник, но подойдешь к императору — застрелю! — серьезно пообещал лейтенант, настороженно следя за руками своего, между прочим, непосредственного командира.

Капитан обдумал тираду.

— Что, в „Браво“ берут идиотов, которые путают команды „ликвидировать“ и „охранять“? — в результате поинтересовался он.

— Я в „Браво“ вступил, чтоб чистить страну от коррупции! — разозлился лейтенант. — Ну так император как раз это и делает. Не так ли? Поэтому я — за него.

— А приказ руководства?

— А пошли они по инерционной. Их самих чистить пора.

— В правильном направлении мыслишь! — одобрил капитан и шагнул к кокону.

— Стоять! Я‑то из „Браво“, а ты кто?

— Особая служба империи, отдел „С“, — усмехнулся в свою очередь капитан. — Вступил, чтоб чистить страну от всякой мрази. Но у нашего императора получается лучше, не так ли? Так что и я — за него.

Два десантника стояли друг против друга, напряженно улыбаясь и не опуская оружия. И тут взвыла аппаратура медицинского контроля.

— Что это? — быстро спросил капитан.

— Умирает! Я его держу, а он все равно… Охраняй!

И лейтенант, беспомощно выругавшись, бросился к консоли управления.

— Есть охранять! — согласился капитан.

Быстрый взгляд в окно — через парк к госпиталю целеустремленно двигалась группа рейдовиков, хотя им возле госпиталя дел точно не было. И снайпер группы уже шарил прицелом по окнам верхнего этажа. Понятно. Капитан выскользнул из зоны поражения и включился в десантную сеть:

— Андрей! Тут по императорскую душу отряд ломится, спасай!

— Не могу! — прохрипел далекий майор. — На заводе застряли! Охрана, падлы, стреляют! Продержись чуток, очень прошу!

— Продержимся, — прошептал капитан. — Чудеса — это наш профиль…

Позиция для обороны оказалась никудышной. Бокс с товарищем императором запросто накрывался одним гранатометным „залпом“. Капитан выскользнул в коридор и побежал к лестнице. Ликвидаторов следовало встречать внизу, подальше от медицинских боксов с ранеными.

— Всем, всем, всем! — закричал он по общей связи. — Госпиталь под атакой ликвидаторов империи! Ребята, выручайте, долго не продержусь!

Капитан ясно осознавал, что, скорее всего, погибнет через несколько минут. Но погибнуть — это ничего, это нормальный конец десантника. Погибнуть он мог, но сберечь товарища императора — обязан, несмотря на смерть.

А император вместе с „Нибелунгом“ в это время дрался с европейским флотом. Кораблю ослепили локаторы — и он стал для Лючии глазами. Сожгли электромагнитным импульсом блоки управления „Торов“ — стал рассчитывать для канониров упреждения. Ударили ракетами — понесся с противоракетами навстречу. Выбили хорды двигателя, расплавили лазерные батареи, взорвали стартовые створки и забросили внутрь „Нибелунга“ штурмовые группы — вместе с уцелевшими бойцами стал отходить, унося раненых и огрызаясь смертельным огнем из‑за каждого угла…

„Нибелунг“, звездно — радужный флаг

— Мой адмирал, корабль наш! — победно доложил командир штурмовой бригады имперского спецназа.

— Сам вижу! — бросил адмирал, не отрывая взгляда от мультиэкрана. — Эти, как их… герои сраные! Что они там делают, а?

Видеоконтроль корабля в основном уцелел, и на мультиэкране четко были видны все действия сумасшедших русских. Слаженной группой они отходили куда‑то к двигателям, огрызались экономным огнем, падали, подхватывали упавших и снова отходили… Высокая девушка в обгоревшем пехотном „хамелеоне“ звонко и яростно кричала в переговорник, руководя отступлением. И у нее это неплохо получалось, судя по количеству убитых штурмовиков.

— Убегают! — пожал бронированными плечами командир штурмовой бригады и презрительно усмехнулся. — Не убегут! Мы выбили им половину состава, выбьем и оставшихся!

— А убитых зачем подбирают?

Штурмовик снова пожал плечами:

— Чтоб не использовали на органы. Русские считают, мы разбираем убитых на органы. Большая глупость с их стороны.

— А мы не разбираем?

— Разбираем. А какая разница? Мертвым все равно. Но живым труднее уходить…

Адмирал дернул щекой и поднял руку, приказывая не мешать.