Ребёнок от босса. Научи меня любить (СИ) - Довлатова Полина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он никогда их не оставит. Наших детей.
Но я – это не дети. Я – это я.
У него не обязательно должны быть чувства ко мне, но учитывая то, что рассказал Стас, Глеб вполне может жить с нелюбимой женщиной, лишь бы у детей были папа и мама.
Наверное, это сейчас и происходит. Почему-то даже от предположения подобного к горлу подкатывает горечь.
Я закрываю глаза и вспоминаю его поцелуи. Страстные, влажные, горячие. Но что есть эта страсть? Я на него уселась. Тёрлась об него. Он здоровый, взрослый мужчина. Его реакция на меня вполне объясняется физиологией. И если бы Глебу была нужна я, то он тогда не искал бы встреч со всякими Жаннами.
– Я это сказал не для того, чтобы ты пожалела его, Инн. Глеб терпеть не может жалость, поэтому о прошлом редко говорит. Просто хочу, чтобы ты знала, под всей его суровостью и гиперконтролем скрывается человек, который по-настоящему осознает ценность семьи и человеческих отношений. Все мы носим маски.
– А твоя маска – напускная ветренность и добродушие?
Стас широко улыбается, подмигивает мне, но ничего не отвечает.
Да уж. Кто-то скрывает свои страхи под маской казановы, кто-то под потребностью в контроле, а кто-то... под безразличием и намеренным игнорированием.
– Что так смотришь? Влюбилась в меня? Только не это! Ты же не хочешь моей смерти?
– Что? – растерянно смотрю на улыбающегося Стаса.
А он переводит загадочный взгляд на дорогу и качает головой.
– Ничего, Инн, – весело хмыкает. – Ничего.
Глава 75
Глава 75
Весь дальнейший путь мы едем молча. Только у Стаса периодически вибрирует телефон, и, судя по его довольному выражению лица, звонит всё та же девушка, которой он объяснял как включается компьютер…
По мере того, как мы приближаемся к дому Ольги Андреевны я чувствую, что начинаю нервничать всё сильнее.
Сейчас я встречусь с Глебом… От этой мысли у меня по телу бегают мурашки и сердце начинает грохотать.
Мы с ним не общались нормально уже несколько дней. С той самой ночи. Я знаю, что это из-за меня. Я сама его избегаю. Не хочу обсуждать то, что между нами было и не хочу, чтобы он оправдывался за звонок этой Жанны.
Всё происходящее между нами начало выходить из под моего контроля и это меня пугает. Понимаю ли я, что испытываю чувства к своему боссу и по совместительству отцу своих детей? Да, определённой понимаю. Я же не дура.
Только вот это и пугает меня больше всего. Потому что чувства - это то, что человек не может контролировать. А когда он теряет контроль над своими эмоциями, он теряет контроль над своей жизнью. Передаёт его в какой-то степени человеку, которого любит. Я больше не хочу терять контроль…
В своё время я уже отдала всё, пожертвовала собой ради жизни любимого человека. Только эта жертва оказалась напрасной. Больше я этого не хочу.
Сбегая от мужа, я пообещала самой себе, что впредь научусь думать о себе и своих интересах. А для меня будет лучше, если я сохраню между мной и Воронцовым дистанцию. Тем более что он ко мне ответных чувств явно не испытывает. Так что лучше прервать это всё на корню. Пока ещё не стало слишком поздно. Лучше летать низко, но быть в безопасности, чем долететь до солнца, обжечь крылья и разбиться об землю.
– Стас, притормози, пожалуйста, у цветочного магазина, – поворачиваюсь к мужчине, когда мы въезжаем в населённый пункт.
Хочу купить маме Глеба букет от себя. Знаю, что босс приедет с подарком, но так как мы прибудем на праздник раздельно, то мне будет как-то не по себе, если я приду с пустыми руками.
Зайдя в цветочный, покупаю Ольге Андреевне большую охапку красных роз. Мимолётно в голове проскальзывает мысль, что я не знаю какие цветы предпочитаю сама. Наверно, это странно, что женщина в двадцать пять лет не знает, какие цветы ей нравятся. Но мне никто и никогда их не дарил. Так что и возможности сформировать предпочтения у меня не было.
Интересно, а Воронцов своей бывшей жене дарил цветы?
Боже, зачем я опять о нём думаю?! Ловлю себя на том, что все мои мысли, любые действия в последнее время приводят меня к этому мужчине.
Это не нормально. Не должно так быть…
Сев обратно в машину, прижимаю к себе розы. Наклоняюсь и вдыхаю их запах. Очень вкусный. Провожу пальцами по нежным лепесткам. Аккуратно, чтобы не испортить. С цветами вообще нужно быть очень осторожным. Одно неловкое движение и цветок погибнет. И, наверно, я бы всё же отдала предпочтение цветам в горшке. Сейчас, держа в руках букет для Ольги Андреевны, я понимаю это абсолютно чётко. Очень тяжело смотреть на что-то столь красивое, что умирает прямо на твоих глазах. А цветок в горшке при должной заботе будет только расцветать…
За этими мыслями не замечаю, как мы подъезжаем к дому мамы Воронцовых. Видимо, мы первые, потому что других машин на участке нет.
Ольга Андреевна, очевидно, увидевшая нас из окна, выходит на улицу, чтобы нас встретить.
– Инночка, дорогая, как я рада, что ты приехала, – краснею, потому что первым делом она подходит ко мне и обнимает меня, а не сына.
– Я тоже скучал, мам, – ухмыляется стоящий рядом Стас.
– Ну и дуралей ты, Стасик, – улыбнувшись, целует сына в щёку. – И когда только повзрослеешь?
– Первые сорок лет жизни мальчика самые сложные. А мне ещё только тридцать два. Так что у меня аж целых восемь лет в запасе, – повернувшись в мою сторону, подмигивает. – Ладно, давайте сюда свои цветы, я их пойду в вазу поставлю, а вы тут пока шушукайтесь по девичьи.
Стас забирает из моих рук букет и вместе с тем, что сам купил для своей мамы, уносит в дом.
– С днём рождения, Ольга Андреевна, – запоздало посылаю женщине скофуженную улыбку.
Всё ещё чувствую себя неловко в её присутствии. Сейчас, после того, что было между мной и её сыном, почему-то даже ещё больше…
– Ну как ты, Инночка? – взяв меня за руку, не спеша ведёт к ступенькам. – Как твоё самочувствие? От Глеба толком ответа не дождёшься. Он на все вопросы отвечает “нормально”.
– Да я… – собираюсь ответить “нормально”, но вовремя себя одёргиваю. – С детьми всё в полном порядке. Мы с Глебом были на скрининге. Врач всё тщательно посмотрела, пересчитала все пальчики на ручках и ножках, проверила все органы, взвесила малышей. Всё отлично.
Непроизвольно кладу руку к своему уже округлившемуся животу и улыбаюсь. Как же мне хочется поскорее взять на руки своих детей. И не терпится сделать следующий скрининг, ведь на нём нам должны сказать пол наших малышей.
– А как ты сама? Глеб говорил у тебя был сильный токсикоз.
– Глеб рассказывал вам обо мне? – остановившись на пороге, удивлённо смотрю на женщину.
– Да, он советовался, что можно сделать, чтобы облегчить твоё состояние.
Надо же… от этих слов ёкает где-то между рёбрами. Воронцов говорил обо мне со своей мамой…
– Надеюсь ты не обижаешься? Ему просто больше не у кого спросить.
Ну да, конечно. Не у Жанны же он будет консультироваться по ночам о народных средствах от токсикоза. Сама себя тут же одёргиваю. Боже, Александрова, на кого ты стала похожа?
– Ольга Андреевна, давайте я вам лучше помогу на стол накрыть, – натягиваю на себя непринуждённую улыбку и поворачиваюсь к женщине.
– Да у меня уже почти всё готово. Осталось только тарелки расставить и приборы. Нас же всего четверо будет. Посидим узким семейным кругом. Ты лучше передохни с дороги, Инночка. Я сама всё доделаю.
Семейным… только вот я не член этой семьи. И от мысли о том, что приходится обманывать Ольгу Андреевну у меня на душе снова скребут кошки.
Что будет, когда она узнает правду? А, судя по последним событиям, я чувствую, что этот момент не за горами…
В это же мгновение, с улицы раздаётся звук двигателя. Я поворачиваюсь к окну и моё сердце пускается в пляс, когда взгляд цепляется за машину Воронцова, въезжающую на участок.
Моментально чувствую в венах всплеск адреналина и бродящее по коже волнение.
