Вернутся не все! Разведывательно-диверсионный рейд (сборник) - Артем Рыбаков

– Расслабься, Штойбнер! Я знаю, ты – хороший солдат. – Старший ездовой отреагировал переходом из стойки «смирно» в позицию «вольно». – Вот-вот, об этом я и говорю, – ухмыльнулся фельдфебель, получивший почетное в армии прозвище «двенадцатилетник»[27] еще восемь лет назад. – Можешь нормально разговаривать…

– Слушаюсь!

– Как у тебя с русской железякой? Освоил? – спросил Борнер, когда они зашагали по пыльной улице.

– Вполне. Восьмерку, конечно, на мишени не напишу, но в человека на трехстах метрах попаду.

– Это хорошо… – не оборачиваясь к идущему чуть сзади (все по уставу) подчиненному, буркнул фельдфебель. – В этом рейсе пулемет – твоя основная задача. На козлах вместо тебя Дарн поедет.

– Разрешите спросить, господин штабс-фельдфебель? – И, углядев кивок начальника, Клаус продолжил: – Далеко в этот раз топать придется?

– Это герр майор вам скажет. – В голосе «папы» фон Штойбнер явственно различил недовольство и даже злость. – Но если честно, то полезете прямо в задницу к дьяволу. Потому ты мне как пулеметчик и нужен. Постарайся помочь мне сохранить парней! Есть у меня подозрения, что нам предстоит командировка в небесную штаб-квартиру. А в таких путешествиях на старые «погремушки» надежды мало.

«Что? – изумился Клаус. – Старый брюзга едет с нами?! И похоже, он сам не свой…»

– Что, неужели все так плохо? – Он сам не заметил, что спросил это вслух.

– Нет, все еще хуже! – резко остановившись и повернувшись лицом к Клаусу, ответил Борнер. – Ты, Штойбнер, парень умный, так что тебе я, пожалуй, скажу. У соседей русские разнесли к чертям пекарей, да так, что от всей роты человек пятнадцать осталось. Соответственно, ребята сидят на сухарях. Получен приказ завезти им хоть немного хлеба. Но это не страшно, вам не впервой. Хуже другое. Во-первых, на замену нам прислали «убийц лошадей». – Услышав эту новость, Клаус поморщился – этим прозвищем все, сколь-нибудь связанные с транспортом, называли «стандартные армейские повозки модель номер 7». В отличие от старых, эти были сделаны не из дерева, а из металла и, нагруженные, весили почти три тонны. И если на дорогах Европы пара лошадей тянула их относительно легко, то здесь, в России, несчастные животные выбивались из сил уже через десяток километров. Клаус лично не помнил ни одного случая, когда паре лошадей удалось вывезти эту махину на сколько-нибудь стоящую горку без помощи людей. И хорошо, если толкали вчетвером, а то иногда требовалось участие сразу шестерых.

– Во-вторых, по приказу начальника тыла армии, никаких пленных иванов с собой брать вам будет нельзя. И в-третьих, – фельдфебель зло сплюнул, – из сопровождения у вас будет только отделение шлюмпфов[28] под командованием унтера-дебила. Я их видел, так что поверь, знаю, о чем говорю. А потому забивай все патроны, сколько сможешь, и держи нос по ветру, Клаус! – Выплеснув накопившееся, штабс-фельдфебель отвернулся и, по привычке печатая шаг, зашагал к главной площади русской деревни.

Деревня Загатье, Кличевский район Могилевской области, БССР. 20 августа 1941 года. 14.02

«Две минуты как сменился с поста начальника караула, а делать, по большому счету, нечего. В принципе, работы полно, но только не для меня – однорукого! Спать? Да вроде не хочется… Может, по окрестностям погулять? Глядишь, чего в голову и придет…» – рассуждая в таком духе, я вышел из здания школы на улицу.

– Лешка, ты не занят, часом? – Зельц, устроившись на лавке в тенечке, листал какие-то казенного вида бумажки.

Судя по тому, как «наш ментеныш» оживился, канцелярщина его не слишком увлекала.

– Не хочешь до сельсовета прошвырнуться? Или на станцию сходить? – Немцами, по нашим наблюдениям, в радиусе десяти километров и не пахло, но порядок есть порядок, сказано «По одному не ходить!» – мы и не ходим.

– Тебе сопровождение нужно? – с надеждой спросил Дымов.

– Угу.

– А? – сержант мотнул головой в сторону возившегося с машиной командира.

– Будь спок! – сделав зигзаг, я направился к Фермеру, до половины залезшему под капот «блица». Так уж вышло, что в автомобильном смысле Саша был на голову выше всех нас, а если принять во внимание, что карьеру механика он начал еще во время срочной и, соответственно, был на «ты» со всей этой архаикой вроде карбюраторов, ленточных тормозов и коробок без синхронизаторов, то неудивительно, что забота об отрядном автопарке также легла на его широкие плечи. В последнее время ему здорово помогал Мишка-танкист, ставший под чутким руководством Куропаткина виртуозом полевого ремонта трофейной техники. А до того нам с Бродягой приходилось ассистировать в особо сложных моментах.

– Саш, ты не против, если мы с Зельцем по селу пройдемся?

– За каким? – продолжая копаться в недрах грузовика, спросил командир.

– Я со старостой поболтать хочу… ну и так – послушать, о чем люди судачат. Они ж не знают, что мы русские и все понимаем, вот и будут свободно друг с другом разговаривать… Да и на «железку» сходить не мешает, глянуть, что к чему…

– Резон в этом есть, не спорю… – Он выбрался из моторного отсека. – Только рацию возьми, и не больше, чем на пару часов, а то волноваться буду. Кстати, – Саня принялся оттирать руки от масла, – а в своем немецком ты уверен?

– Конечно! На шоссе с природными гансами общался без особых проблем, а тут какая-то тварь продажная! – с жаром заверил я его в своей лингвистической состоятельности.

– Как скажешь, как скажешь… На часах у нас Док сейчас, так?

– Угу.

– Докладывайся ему каждые полчаса, а то опять тебя по лесу искать у меня ни малейшего желания нет.

– Да когда… – договорить я не успел.

– Тогда, блин! Ты забыл, что за полтора месяца три раза в плен попадал? Или это меня два раза дырявили, а?

– Не три, а два, – я попробовал огрызнуться.

– А в сарай кого на второй день по приезде законопатили? Пушкина? Так что доклад раз в тридцать минут, иначе никуда не пойдешь! Или ты себя Рэмбой в смеси со Штирлицем ощутил?! – «Вот теперь Саша конкретно завелся – по тону понятно. Но и я тоже хорош – в полный и к тому же неуправляемый, занос пошел…»

– Все понял, тащ командир! Доклад каждые тридцать минут! – козырнув, я даже встал по стойке «смирно» – ведь известно, что ничто так не успокаивает военного человека, как Устав.

– Иди уж, вояка! – Прием сработал и в этот раз – Саша сразу подобрел.

Быстренько вернувшись в школу забрать рацию, я доложился Сереге и, настроившись на рабочий канал и сунув на всякий случай в карман гранату, выбежал во двор.

Пока мы с Лешкой топали до сельсовета, я в который раз отметил, что, несмотря на бушующую вокруг войну, в глухих уголках вроде этого практически ничего не изменилось. Если только забыть о немецком флаге над сельсоветом и полном отсутствии мужчин на улице. Правда, надо думать, и в мирное время днем их в деревне тяжело было застать – в страдную пору на селе работа всегда найдется. А пока, кроме стайки ребятишек, промчавшейся мимо, да нескольких женщин, нам никто не попался. Занятно то, что если я разглядывал встречных девушек с неподдельным интересом, Дымов даже голову в их сторону не поворачивал. Такое поведение для молодого симпатичного парня показалось мне более чем странным, так что я даже тихонечко спросил:

– Слышь, Зельц, а как тебе та блондиночка?

– Какая? – вздрогнув, спросил в ответ Лешка.

– Ну такая… – и я жестами изобразил пышные формы одной из встреченных селянок, чья фигура, надо это признать, произвела на меня впечатление.

Лицо боевого товарища на миг дрогнуло, а появившееся на нем выражение напомнило мне физиономию президента Клинтона, когда он давал объяснения сенатской комиссии по поводу своих приключений с Моникой. «Ха! Маскируетесь, товарищ сержант милиции! Ну-ка, а если так?»

– Может, пойдем, познакомимся? – как можно более нейтрально предложил я.

– Да ты что! – взвился Алексей. – На нас же немецкая форма! Они с нами даже разговаривать не станут!

Действительно, косячок! С другой стороны, некоторые из барышень нас разглядывали с ясно различимым интересом… Или это мне показалось? Сколько уже по лесам бегаю, мог и отвыкнуть от куртуазий.

– Пожалуй, ты прав! А вот представь, что мы в свое переоденемся, деревню захватим, бургомистра на осине подвесим… И ты, такой красивый, «шпалами» сверкая… А?

– Антон, ты чего? Война же!

– А что война? Жрешь ты, как и я, невзирая ни на какую войну, разве не так?

– Сравнил тоже… Без еды как воевать-то?

– Без женской ласки тоже сложно. Помнишь, как Славка Трошин поменялся, когда с Мариной зазнакомился? То-то же! Тебе же сам бог велел – молодой, неженатый! – Однако развивать тему я все-таки перестал, отчасти потому, что Дымов особо не повелся, отчасти из-за того, что впереди показался сельсовет. Не то чтобы я испугался местной власти, но административное здание – это вам все-таки не пустынная деревенская улица, и поскольку говорили-то мы по-русски, шанс, что кто-нибудь это услышит, возрастал.