Остановка последнего вагона - Кирилл Гольцов

— А теперь — потянули на себя! — воскликнул Анатолий, хватаясь за длинный узкий поручень в самом низу двери. — Раз, два, взяли! — раздался гулкий сухой треск, и появилось ощущение лёгкости, явно несоизмеримое с массивной дверью вагона. Я невольно отступил и увидел, как она сама продолжает плавно подниматься, словно на гидравлике, а в салоне, перемигиваясь, загораются желтоватые лампы.

— Что же это? — раздался рядом шёпот Лены, и я почувствовал на щеке её горячее дыхание. — Неужели нам всё-таки придётся сюда садиться?

Анатолий, растирая пальцы, осторожно заглянул внутрь, а потом махнул нам рукой, выключив уже ненужный фонарик. — Прошу. Этот последний вагон именно для нас!

Озираясь, все вошли в просторный салон, чем-то отдалённо напоминающий вагоны тридцатых годов прошлого века, на которых мне посчастливилось ездить в детстве. Мы оказались в средней из трёх секций, разделённых кажущимися неуместно-толстыми решётками. Здесь располагался мягкий коричневый диван и нечто вроде пульта управления с большими выпуклыми кнопками и маленькими контейнерами с изображениями капсул, болтающихся на наших шеях. Никаких сомнений не было — Анатолий прав: мы достигли цели своего путешествия и, чтобы там ни было дальше, с капсулами пришла пора расставаться. А я раньше как-то и не задумывался о том, как важны были они для поддержки, чувства сопричастности и даже некоей гарантии защиты. Но вот, похоже, надо просто их снять и отдать, видимо, в качестве платы за проезд на этом странном вагоне. Впрочем, какие ещё варианты? Идея Лены относительно осмотра других помещений была, конечно, привлекательна, но чтобы просто потянуть время. Впрочем, я был практически уверен, что там нас ждал тупик или выход в этот самый зал с другой стороны. И, несомненно, Анатолий не ошибался, что, скорее всего, если грядёт извержение, времени у нас практически не осталось.

— И что теперь?

Голос Лены прозвучал призрачно и как-то сухо, а мерцание лампочек стало напоминать лаву, как её показывают издали в документальных фильмах.

— Думаю, нам пора снять с шей капсулы, поместить их сюда, ввести код и нажать это, — пробормотал Анатолий, трогая кончиками пальцев большую квадратную клавишу красного цвета, словно залитую сверху воском, расположенную под цифрами. — У меня какое-то смутное ощущение, что мой сон, которым я делился с вами на фуникулёре, как-то своеобразно преломился и сюда.

— Не будем сейчас об этом. Но здесь всего две полости и, наверное, нам надо открыть соседние двери, чтобы попасть в те секции? — спросил я, отступая и с тревогой вглядываясь в тёмное пространство зала, в конце которого был выход и неизвестность, идущая теперь не от теней, а Этны.

— Да, полагаю, что так, — кивнул Анатолий. — Давайте этим и займёмся.

Мы выбрались из вагона и со скрежетом распахнули соседние двери, вызвав внутри состава какой-то утробный звук и новую вспышку огней. Теперь всё это больше напоминало какой-то причудливый космический корабль или крутую машину с поднятыми вверх дверьми, излучающую пульсирующий, тёпло-жёлтый завораживающий свет. Вопреки моим ожиданиям передние огни вагона, если они вообще были, так и не зажглись, поэтому рассмотреть что-то во мраке тоннеля по-прежнему было невозможно. Даже протиснуться туда представлялось сложной задачей, учитывая, что зазор между вагоном и входом был минимальный, да и в любом случае на рельсы наступать не хотелось — ещё убьёт электричеством.

— Кто, по-вашему, такое сделал? — с придыханием, спросила Лена. — Это какой-то старый бункер или нечто вроде этого? Знаете, я читала, что во всех странах для разных правительственных организаций на случай войны или какой-нибудь катастрофы заготавливалось множество подобных мест. Может быть, нас повезут именно туда?

— Не знаю, но что-то мне подсказывает «нет», — задумчиво ответил Анатолий. — Посудите сами — все эти несуразности вряд ли имели бы место на каком-нибудь стратегически важном объекте. Ты как думаешь, Кирилл?

— Примерно так же. В любом случае мы же не догадаемся, пока не доедем! — откликнулся я и почувствовал новый толчок в здании, кажется, вызвавший небольшую дымку и стрекочущее шипение в тоннеле. Хотя, возможно, это всего лишь мне показалось, но эхо точно разносило по помещению звуки осыпающихся снаружи камней.

— Меня больше интересует — где же тени? Куда они притаились и почему ничего не говорят? Или мы всё делаем правильно и вмешательство извне пока не нужно?

— Знаете, как бы там ни было, но мы все поедем только в одной секции! — решительно заявила Лена. — Наверное, самое безопасное, будет — в средней. Ты, Кирилл, иди в то отделение, ставь свои капсулы, вводи код и, если Анатолий прав, нажимай эту кнопку. Он сделает то же самое в первой секции, а потом мы все вместе активируем его последнюю капсулу и мою единственную здесь. Думаю, так будет лучше всего.

— Что же, у меня нет никаких возражений, только… — Анатолий замялся. — Понятно, что кто-то из нас может постоять или посидеть у кого-то на коленях, ведь места всего два. Но меня почему-то смущает это разделение секций. Зачем было городить такие толстенные прутья и почему бы не сделать единый пульт? Надеюсь, конечно, что ошибаюсь, но может так получиться, что, независимо от нашего желания, нам придётся разделиться, чтобы двинуть в путь.

— Давайте это и проверим, — резюмировал я и направился к правой двери, где, аккуратно сняв с шеи обе капсулы, поместил их в полости из толстого стекла с аналогичными значками, напоминающие несуразные бутылки, у которых вырезаны сбоку ровные овалы. Потом замер, ожидая какой-то реакции, но убедившись, что ничего не происходит, медленно ввёл первый код и, вздрогнув, чуть не упал. Одна из полостей, щёлкнув, стремительно закружилась, а капсула в ней стала сиять и словно расти в размерах. Потом произошло нечто вроде взрыва, и с громким «пых» какая-то золотистая жидкость густо потекла по обратной стороне стекла. А полость между тем начала куда-то постепенно исчезать, словно ввинчиваясь в стену. Наконец раздался глухой бряцающий звук, и всё прекратилось — я увидел только нечто, напоминающее дуло орудия, заткнутое, с небольшим зазором, чем-то вроде неровного снаряда с донышком в тон большой квадратной кнопке.

— Получилось? — выдохнула Лена и, обернувшись, я увидел Анатолия, выглядывающего из-за её плеча.

— Одна, наверное, готова, — сказал я и сделал то же самое ещё раз.

— Ого. Вы когда-нибудь такое видели?

Девушка передёрнула плечами и чуть отступила.

— Что же, Анатолий, теперь ты, а я пока побуду с Кириллом.

— Хорошо, — кивнул тот и неторопливо удалился, а Лена повернулась ко мне и натянуто улыбнулась. — И ничего особенно страшного, не так ли?

— Да, пока, наверное, нет.

— У меня к тебе будет просьба. Только пообещай, что обязательно её выполнишь!

Лена привстала на цыпочки и заглянула мне прямо в глаза.

— Для меня это очень важно.

— Ты так говоришь, словно, мы с тобой уже прощаемся.

— Нет, нет, здесь другое. Ни ты, ни я не знаем — чем всё это завершится и что ждёт как победителя, так и проигравших, — девушка икнула и скривила рот. — Мы все можем остаться живыми или погибнуть, тогда это уже, наверное, не будет иметь значения. Но если выберешься только ты, то, пожалуйста, передай вот это моей маме… — Лена полезла в карман и извлекла сложенную пополам фотографию. — Здесь написан адрес и телефон.

Я аккуратно взял снимок и, мельком посмотрев на кривую надпись поперёк обратной стороны «Милая мама, прости меня за всё и будь счастлива», спросил. — Можно открыть?

— Да, конечно.

Развернув фотографию, я увидел, что она сделана где-то здесь на пляже — Лена обворожительно улыбалась, застыв в позе русалки на большом валуне.

— Знаешь, мы с мамой никогда не находили общего языка и даже редко созванивались в последние годы, но сейчас я чувствую, что была неправа. Может быть, правильнее сказать — больше, чем она, хотя думаю, теперь это не имеет никакого значения. Возможно, что-то такое мне казалось и раньше, но ты же знаешь, как трудно признать свои ошибки и просто извиниться. Конечно, фотография и такая надпись ни о чём ей может не сказать, да и снимок явно не в тему, но, тем не менее, это всё, что у меня сейчас есть. Так вот, пообещай, что съездишь к ней — это недалеко от Москвы в небольшом городке Тиндо. Наверное, и не слышал о таком?

Я невольно вздрогнул и покачал головой. — Знаешь, это забавно, но я как раз там и живу или жил, даже не знаю, в каком времени будет правильнее сказать относительно исполнения твоей просьбы и нашего нынешнего положения.

— Значит, вы, можно сказать, соседи. Ты знаешь, где эта улица?

— Да, конечно, хотя и редко бывал в той части города. Иначе тебя бы точно видел!

— Нет, я там давно не живу.

Правый глаз у Лены немного задёргался, и я подумал, что она сейчас снова расплачется, но ничего подобного не произошло. — Тогда сходи к ней, расскажи, что посчитаешь нужным, и передай эту фотографию. Обещаешь?