Да будем мы прощены - Э. М. Хоумс

Я устраиваюсь на улице возле зоомагазина. С собой я привез переноску, фотографии, рулон клейкой ленты, образцы, большую картонную коробку, куда можно посадить котенка и поиграть с ним, не опасаясь, что он сбежит на улицу. Все готово, открываемся.

Первый клиент подходит ко мне из зоомагазина, на груди у него табличка: «Брэд – помощник менеджера».

– Что вы тут делаете? – спрашивает Брэд.

– Котят раздаю, – говорю я, хотя это и так видно.

– Мы продаем котят, – говорит он.

Я молчу.

– Вам придется убрать свой переносной магазин, – говорит Брэд.

– Извините.

– Вы конкурируете с нами.

– Но именно здесь каждую неделю стоит будка Ассоциации защиты животных от жестокого обращения. И они раздают животных в семьи.

– А вы тоже некоммерческая организация? – интересуется Брэд.

– Я их раздаю даром.

– Нечестная конкуренция, – говорит Брэд.

– Позвольте не согласиться, – говорю я. – Тому, кто возьмет этих котят, понадобится множество предметов плюс корм. Считайте, что эти пятеро котят – замануха.

– Замануха?

– Товар, что в магазинах продают себе в убыток, лишь бы заманить покупателя – потом он еще что-нибудь купит. Например, молоко – типичный пример заманухи.

– Давайте отсюда, – говорит Брэд. – Переносите свою деятельность к «Эй-энд-пи». Я вам помогу.

Он берется за край стола, и переноска скользит вниз.

Я хватаю переноску.

– Уберите руки! А то я сейчас позову полицию, а потом эта ваша корпорация как-ее-там вас ко всем чертям уволит.

– Я свидетельница! – заявляет какая-то пожилая женщина. – Я расскажу, как все было!

– Я же случайно! – уверяет Брэд, и я ему даже как-то верю.

– Судье будешь рассказывать, – говорит старуха и помогает мне перенести стол ближе к «Эй-энд-пи».

– Котеночка хотите? – спрашиваю я.

– Совершенно не хочу, – отвечает она. – Животных не люблю почти так же, как людей. Муж говорит, чтобы я все покупала только в онлайне – в мире гораздо спокойнее, когда я сижу дома и никого не трогаю. Он говорит, у меня скверный характер. – Она пожимает плечами. – А у него еще хуже.

– Вы давно женаты? – спрашиваю я, раскладывая документы и пакеты с кормом и наполнителем.

– С сотворения мира, – отвечает она и уходит.

Подходит не по сезону тепло одетая молодая женщина в пальто и шарфе, на руках у нее висит множество пакетов с продуктами. Она опускает их на землю.

– Можно одного подержать? – спрашивает она.

Я беру из переноски котенка и даю ей. Женщина подносит его к лицу, трется щекой, носом, губами.

– М-м-м, – говорит она, причмокивая. У котенка вид напряженный. – Такой нежный, как птенчик.

Я протягиваю руку к котенку.

– Давайте положим его в коробку, здесь его можно погладить.

Она послушно выполняет указание и опускает котенка в коробку, потом спрашивает, можно ли посмотреть другого. Я убираю первого и даю ей другого.

– У вас животные в доме есть? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает она. – Правила запрещают.

– Агги! – кричит какая-то женщина издали, заметив ее. – Мы же тебя повсюду ищем. Договорились же встретиться у выдачи покупок, ты что, забыла? Чьи это у тебя пакеты?

– Мои, – отвечает Агата, выпуская из рук второго котенка.

– Где же ты деньги взяла на эти покупки?

– Родители прислали.

– Они же хотели, чтобы ты тратила их понемногу каждую неделю, а не все сразу.

Агата пожимает плечами – ей все равно.

– Вот у него котята есть, – говорит она. – Такие милые.

– Это хорошо, – отвечает женщина. Она явно моложе Агаты. – Ну а теперь пошли быстрее, все остальные нас ждут.

Я глазами провожаю Агату. Вижу, как она подходит к остальной группе, и они парами, держась за руки, идут через парковку извилистой чередой, как на фотографиях Дианы Арбус.

– Котята возврату подлежат?

– Простите?

Прямо передо мной стоит женщина с сумкой размером с мешок для листьев.

– Если я возьму одного и меня он не устроит, я могу его принести обратно?

– Не устроит – в каком смысле?

– Ну, не понравится моей собаке, или мужу, или детям – я могу его сдать?

– Похоже, у вас полный набор в доме.

– Да, – кивает она. – Хочется нового ребеночка.

Мне она не нравится. Не нравится, как она встала прямо передо мной вплотную, мне очень хочется, чтобы она ушла.

– Может, вы еще подумаете, пока будете делать покупки, а потом снова ко мне подойдете? Я здесь долго буду.

Окрестности «Эй-энд-пи» и окружающего ее молла – совсем другой мир. Подозрительно отсутствуют мужчины от двадцати пяти до шестидесяти, избыток пожилых пар, женщин с младенцами и болтающихся среди публики безработных, раздающих флаеры. Ко мне подходит женщина с близнецами:

– Можно нам котенка? – спрашивает девочка.

– Можно? – эхом повторяет мальчик.

Дети в радостном восхищении смотрят в переноску.

– Сколько их там? – спрашивает мальчик.

– Пять, – отвечаю я.

– Тут много, – говорит девочка матери.

– А что папа скажет? – сомневается мать.

– А его все равно никогда дома нет, – отвечает мальчик.

Я кладу в коробку двух котят, чтобы каждому из них можно было поиграть со своим.

– Давайте я с папой выясню, – говорит мать, длинными ногтями вбивая текстовое сообщение. Через секунду приходит ответ – она показывает его мне, чтобы я сам прочел. Там говорится: «Сделай, как считаешь нужным».

– Наверняка это автоматический ответ, – говорит она. – У него смартфон, можно автоответ запрограммировать. Вот смотрите. – Она снова вбивает текст: «Тебе на ужин курицу или стейк?» И приходит ответ: «Сделай, как считаешь нужным». – Понимаете, о чем я? У него наверняка интрижка.

– Зачем ты всегда так говоришь? – спрашивает дочь.

– Я же не дура, – отвечает женщина. – Я в Йеле училась. – Она оборачивается ко мне. – Мы двух возьмем. Нам ничего по одному брать нет смысла.

– А можно, пойдем в зоомагазин и купим вот такую переноску, как у него? – спрашивает девочка.

– Да, – отвечает мать.

– И еды, и игрушек для них? – спрашивает мальчик.

– И какую-нибудь одежду, чтобы я их наряжала? – добавляет девочка.

– Мы сейчас придем, – говорит мне мать. – Отложите для нас вот этих двоих.

Она верна своему слову: через десять минут они возвращаются с большим пакетом кошачьего корма, наполнителя и с двумя красивыми переносками. Я кладу обоих котят в одну.

– На радость, – говорю я.

– Уже радуемся, – отвечает мальчик.

Что-то происходит: переменяется настроение, как меняется поверхность моря, как чуть усиливается бриз перед весенним штормом. До меня начинают долетать обрывки, кусочки разговоров, и все вокруг двигаются чуть-чуть быстрее.

– Я знаю ее мать…

– Она в лагере была с моими детьми…

– Обычные люди, такие же, как мы…

– Да никогда не знаешь, что у кого на уме…

Очевидно, пропала девушка.

Возле моего стола останавливается старик с женой. Две фигуры с сутулыми плечами и согбенными спинами составляют комплект, как солонка и перечница.

– А похоже, сегодня тот самый день, – говорит старик своей жене.

Они улыбаются. Лица у них открытые и приветливые, добродушные вопреки воздействию времени.

– Хорошо бы, – говорит она и поясняет мне: – Наша умерла недавно. Ей было девятнадцать.

Я киваю, не очень понимая, то ли мы говорим о кошке, то ли о пропавшей девушке.

– У вас есть такой, чтобы зрелым был для своего возраста? – спрашивает старик.

– Игривый, независимый и умный, – добавляет его жена.

Я смотрю в переноску и вытаскиваю того, которого назвал бы задумчивым.

– Красивый, – говорит жена, поглаживая выложенного в коробку котенка.

– Могу дать вам образцы корма, который они получали, и наполнителя. Котята здоровые, наблюдались у ветеринара, первые прививки сделаны.

– Последнюю нашу кошку мы взяли у девочки вот в таком же киоске – она продавала герлскаутские печенья и раздавала котят.

– Предпринимательница, – говорит старик. – Мы ей дали двадцать баксов.

– Надеюсь, котенок вам понравится.

– Я тоже так думаю, – говорит муж и уходит, извинившись, за картонной коробкой в магазин. – Чтобы было куда его положить, когда домой поедем.

На той стороне парковки какая-то женщина клеит объявления на фонарные столбы, на бетонные опоры.

«ПРОПАЛ ЧЕЛОВЕК»

– Это очень тревожно, – говорю я старушке.

– Как вы думаете, куда девушка могла деваться? – спрашивает она.

Ее муж возвращается с пустым ящиком из-под бананов, мы кладем туда котенка. Я даю им образцы корма и наполнителя, свой телефон, а потом вспоминаю, что обещал Эшли, и прошу:

– Нельзя ли спросить, как вас зовут, где живете и ваш телефон – ну, просто на случай, если надо будет связаться?

– Удачная мысль, – говорит женщина и великолепным почерком записывает свои координаты.

Из зоомагазина выходит Брэд и направляется ко мне.

– Перерыв у меня, – сообщает он с интонацией, с которой говорят «Перемирие». – Сколько у вас осталось?