Училка и мажор - Юлианна Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне было сложно с выбором подарка, еще и в такие короткие сроки, но я сделала все, что смогла…
Рустам забирает у меня подарок и открывает, а затем молчание повисает в комнате. Он ни слова не произносит, и я начинаю думать, что немного перегнула палку. Вдруг и правда такие вещи он не носит? Но, с другой стороны, это немного больше, чем просто безделушка, о которой он забудет, надев всего лишь раз.
Рустам берет в руки широкий серебряный браслет, на замке которого небольшой родимич. Символ рода, он связывает все поколения между собой. И просто увидев это пояснение, я поняла, что моему мужчине это надо. Особенно меня зацепил момент того, что через такой амулет умершие родственники могут оберегать человека, следить за делами и помогать при трудностях.
—Славянский оберег. Символ рода, помогает держать связь с близкими и оберегает от всех бед.
Рустам отмирает, смотрит на меня серьезно, без шуток уже.
—Я всегда буду его носить, — и с этими словами надевает браслет на руку.
40. Правда наружу
ГЛАВА 40
ВАСИЛИСА
Мчась по коридорам своего университета, я четко понимаю, что снова опаздываю. Все потому, что с утра никак не могла оторвать голову от подушки, меня даже Рустам пытался будить, но я все никак. На меня напала жуткая сонливость. И может все дело в том, что дело движется к завершению семестра, и работы как обычно становится больше, а может магнитные бури. Аппетита нет, спать хочу, витаминов может купить себе?
Забегаю на кафедру. Где застаю слишком уж серьезные лица.
—Всем привет, чего такие смурные? Зарплату вроде не задерживают, — улыбаюсь, но отклика особого не вижу.
—Привет, Вась. У нас проверка, а еще тебе часов докинут, судя по всему, — невесело проговаривает Ксюша, а я замираю на месте. Ну какие еще часы сверху? Я и так спать все время хочу.
—Какая проверка? — хмурюсь, всматриваясь в невесёлые лица.
—Проверка из столицы прикатила. Ольгу Павловну уволили за несоответствие занимаемой должности, теперь ее часы буду перераспределены по всем преподавателям. Прошу максимально привести в порядок всю свою документацию, чтобы хоть тут у нас не было проблем, — заведующая фурией проносится в кабинет и бросает на стол журналы «Учета нагрузки на преподавателей». — Заполните этот ужа как можно скорее, я не хочу краснеть еще и из-за этого. И да поможет нам Бог!
Я стою ни жива, ни мертва. И что-то мне подсказывает, что такой радостной, казалось бы, новости мне радоваться как раз не нужно. Я беру свой журнал и сажусь заполнять, хоть до пары еще есть пара минут и мне бежать туда, но, кажется, опоздание на пару приобретает совсем другой оттенок.
—Чего уволили-то? — спрашиваю у ребят. А тут собрались не только наши преподаватели, но и знакомые с других кафедр,
И тут я получаю ответ, сносящий меня с ног. Стой я сейчас, точно бы упала.
—Ой, как чего? Женушка нашего проректора, оказывается, узнала, что ее муж с лучшей подругой отжигает. И не стала особо церемониться. Проректора сразу сняли, без лишнего шума, а нашу Ольгу Павловну тягают по комиссиям. Ой не знаю, что будет нам всем хотя бы просто потому, что работала она в нашем универе. Вот всех и «проверяют», но ты ведь понимаешь, что если захотят найти — найдут даже то, чего нет.
Ручка выпадает из рук, а на затылке я ощущаю точечные удары молота, словно о наковальню. Спокойно, Вася. Спокойно. Вот только мысль о том, что Падловна может и меня за собой потянуть, не дает покоя. Сейчас будет достаточно просто
—За аморалку прикинь? Это же все, билет в один конец, ее больше никуда не возьмут на работу. А тут еще всплыли факты интрижек со студентами и взятками. Ну ты понимаешь, сейчас на нее навешать могут все, что угодно.
Отношения со студентом. Язык прилипает к небу.
—Такая не пропадет, не волнуйся. У нее вариантов еще море.
Все эти фразы проносятся словно мимо меня жуткими картинками того, как я иду следом за Падловной, к горлу подкатывает тошнота, и я пулей вылетаю из кабинета, стремглав несясь в сторону туалета. И едва ли успеваю в него забежать, как все внутренности у меня сворачиваются в узел, и мне стоит больших усилий сейчас не вырвать. Буквально заставляю себя успокоиться. Такое со мной случается, в высшей степени волнения желудок сдает. Тяжело опустив голову на прохладную стенку, я с трудом выдыхаю спертый воздух закрытого помещения, где пахнет точно не лилиями и смотрю на часы.
Я опоздала уже слишком, но в таком состоянии идти на пару равносильно походу на гильотину. Однако выхода в моем случае не предусмотрено.
Собрав последние силы, я возвращаюсь на кафедру, забираю журнал группы и свой рабочий, и под непонимающие взгляды всех присутствующих иду на пару, бросив напоследок:
—Отравилась, все в порядке.
Отравилась. Я в жизни не травилась. Но не станешь же пояснять каждому, что в минуты повышенного уровня стресса я веду себя как нечто невообразимое.
Очевидно, что и пару я веду лишь бы лишь бы. На некоторые вопросы даже забываю ответить и в целом состояние не вау. Все мысли крутятся вокруг этой ситуации, и я отчетливо понимаю, что начинаю сходить с ума. Ко мне прикопаться вообще невозможно. С чего бы это?
Вот только правда в том, что если одного препода за аморалкой застали, то и других будут проверять как в последний раз. А раз это еще и наша кафедра…потонув самостоятельно, Падловна потащит и меня за собой, лишь бы не разгребать все эти проблемы «в одно рыло», как говорит Рустам.
Рабочий день еще никогда не становился для меня таким мучением, как сегодня, а под конец, когда я уже собираю вещи, чтобы пойти на обед, случается по истине жуткое. То, к чему я явно не была готова. Прямо под университетом ко мне подбегает миловидная девушка лет тридцати и самым что ни на есть веселым голосом спрашивает у меня, снимая при этом на камеру:
—Здравствуйте. Журнал «Вести города». Скажите, пожалуйста, как так получилось, что у вас завязались близкие отношения со студентом, который является сыном мэра нашего города? Вы
