Первый шаг - Янина Сабина

«Видео – письмо от Робина Смелова. Принять – Отклонить?». Ан поспешно нажал «принять».

Экран монитора моргнул, и Ан увидел незнакомого мужчину. Коротко стриженные чёрные волосы, открывали волевое лицо с широким лбом и узким подбородком, чёрные глаза пронзительно смотрели на Ана. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Внезапно насмешливая улыбка тронула плотно сжатые губы незнакомца, в глазах показалась знакомая весёлая чертовщинка, и он произнёс:

– Ну, здорово, что ли, Ан. Чего уставился-то, давно не видел?

Ан выдохнул:

– Привет, Роб! А то, столько лет прошло. Рад тебя видеть, – машинально произнёс Ан и, опомнившись, потряс головой.

Робин хохотнул, будто услышал его и сказал:

– Ладно, отомри. Не забудь, что это письмо, и я тебя не слышу. – И, посерьёзнев, добавил, – надо срочно поговорить. Вызови меня, как будет время.

Письмо свернулось.

Ан на мгновенье задумался: отправить запрос на контакт с Робином Хранителям или вот он, отличный случай проверить мой личный канал связи? Он ввёл код доступа к искусственному интеллекту, и на экране высветилось диалоговое окно, считавшее биометрические параметры. Несколько секунд и Ан получил ответ от искусственного интеллекта.

– Привет, Андо! К работе готов.

– Привет. Работаем на первом канале. Вызови Робина Смолина и обеспечь конфиденциальность. Доступ к каналу по стандартному разрешению.

– Задание понятно. Выполняю.

Прошла томительная минута, наконец, на экране появилось лицо Робина.

– Привет, – хмуро взглянув на Ана, сказал Робин.

– Привет, Робин, рад тебя видеть!

– Был бы рад, давно бы стукнул, а то, как уехал, так и пропал.

Ан покраснел:

– Ты же знаешь, не принято это…. Да и домой я часто отправляю видео, и тебе приветы.

– Ну да, ну да, их уже складывать некуда, приветы твои.

Ан улыбнулся в ответ.

– Ты совсем не изменился, Роб, хотя сначала я тебя не узнал. Как ты? Тётя говорила, что ты закончил медицинский в элизии и работаешь в лечебнице?

– Ну, раз тётя говорила, значит, так оно и есть. Сам-то как? Осуществил свою мечту?

– Почти, – секунду помедлив, ответил Ан, – работаю над ней.

– Ну, я рад за тебя.

Они молча разглядывали друг друга. Наконец, Робин потёр ладонью лоб и сказал:

– Тут знаешь, какое дело, нужна твоя помощь.

– Помощь? Что я могу для тебя сделать? Ты же знаешь, я всегда, с радостью, если смогу.

– Сможешь, сможешь, если захочешь.

Ан выжидающе смотрел на него.

– Я слышал от твоей тёти, что ты выбился в люди. Работаешь в ЕКЦ главным специалистом. Близко знаком с Главным Хранителем. Люди даже поговаривают, что он обязан тебе жизнью…

Ан молчал.

– Так вот, раз мой школьный товарищ так высоко взлетел, – усмехнулся Робин, – как говориться, грех не воспользоваться.

– Роб, не тяни. Говори уже, чем могу помочь.

– Тут такое дело, – Робин оглянулся, будто проверяя, не слышит ли кто его, – у нас в элизии так называемыми «лишними» и «серыми», ну ты знаешь, создано общество. Ты не подумай! Общество официально зарегистрировано, как общество взаимопомощи Созидателей. Помогаем друг другу в трудную минуту, ходатайствуем перед работодателями, если что. У нас и юристы есть, и даже некоторые бизнесмены, ну, конечно, из тех, у кого мелкий бизнес, помогают тем, кто решается открыть своё дело или у кого споры с работодателями.

– Это здорово, Роб, и ты, конечно, у них главный. Ты всегда был заводилой, – улыбнулся Ан.

– А то, – засмеялся Робин, но тут же посерьёзнел. – Общество солидное, ты не подумай. В него уже входит девяносто пять процентов «лишних» и почти восемьдесят «серых», да и мелкий бизнес хорошо подключился. У нас всё организованно, и крупный семейный бизнес вынужден прислушиваться к нам, хотя, конечно, никакого официального влияния мы не имеем. Типа морально давим.

– И вы хотите получить официальный статус?

– Ты умён не по годам, – улыбнулся Робин.

– Но…, – растерялся Ан, – что же я могу сделать?

– Через два месяца начнутся ежегодные выборы в Общественный совет, и мы подали петицию в Суд элизия с просьбой рассмотреть возможность выдвинуть кандидатом своего представителя.

– Понимаю. Если бы такое решение получили, то у вас уже были официальные рычаги давления на крупные семьи для защиты работников.

– Да. Ты правильно понимаешь.

– И каково было решение суда?

Робин потёр лоб.

– Отрицательное, Ан, естественно, отрицательное. Но нам дали шанс.

– Какой?

– В решении указано, что выдача подобного разрешения не имеет прецедента в прошлом и никак не урегулировано законодательно, и чтобы его получить, необходимо личное распоряжение Главного Хранителя. А как ты понимаешь, доступа к нему у нас ни у кого нет. Нет возможности даже отправить запрос напрямую. Мы отправляли запрос Куратору-Хранителю элизия, но он ответил, что не видит необходимости и целесообразности в подобном нововведении.

– Понятно… Ты хочешь передать петицию к Главному Хранителю через меня?

– Да, Ан.

Ан задумался.

– Вряд ли у вас что-то получится. Но можно попробовать. Нужно только найти повод, почему вдруг я выступаю с подобным ходатайством. Вряд ли будет одобрен наш с тобой контакт.

– Ты не думал, что пора, в конце концов, навестить свою тётушку? Девять лет прошло, а ты ещё ни разу не видел своих родных, кроме как виртуально. А у неё может здоровье уже не то.

– Что? – подпрыгнул Ан, – тётя больна?

– Угу. Больна, тоской по своему нерадивому племяннику, который забыл про неё.

– Ну, ты даёшь, Роб. Напугал. И ничего я не забыл, но приехать все-таки надо. Ты прав. И своих навестить, и узнать как там вообще дела.

– Вот – вот, и я про тоже.

– Я приеду Роб, обязательно приеду, – Ан открыл календарь дел. – Когда ты говоришь у вас выборы? Через два месяца? – спросил он, просматривая его.

– Да.

– Так, так, так. Значит, как минимум за месяц у Главного Хранителя должна быть ваша петиция, а ещё лучше и раньше. Я приеду через неделю, Робин. Думаю, так мы все успеем.

– Спасибо, Ан, – серьёзно сказал Робин, – я знал, что на тебя можно рассчитывать, что ты поможешь.

– Да не за что, Роб. Ещё неизвестно, как к петиции отнесётся Главный Хранитель. Если честно, то на твоём месте я бы не рассчитывал на него, но попробовать, конечно, нужно.

Вопрос был решён, и они замолчали.

– Ладно, Ан, пора мне отключаться, чтобы у тебя не было неприятностей.

– Пока, Роб. Рад был тебя увидеть. Встретимся через неделю.

Робин задумчиво смотрел на него.

– Ан, а ты не хочешь узнать, как поживает Линда?

Ан вздрогнул. Робин увидел, как бледность разливается по его лицу.

– Зачем, Роб? Думаю, у неё всё прекрасно. Зачем ворошить прошлое?

– Ага, ага. У неё всё прекрасно. Отдельная палата. Правда, окно за специальным стеклом, и выходить никуда нельзя, а так все хорошо: питание хорошее, койка мягкая.

Ан остолбенело смотрел на Робина.

– Выдохни уже.

– Что ты сказал? – просипел Ан.

– Я сказал воды выпей, ни фига не понимаю, что ты там сипишь.

Ан схватил графин и налил в стакан воды, залпом выпил.

– У тебя, что в графине водка? – поинтересовался Роб.

Насмешливый голос его действовал отрезвляюще. Постепенно Ан приходил в себя.

– Рассказывай.

– Что рассказывать-то? Достал её отец. Как ты уехал, все пытался выдать замуж за своего компаньона. А что? Неплохая партия. Богат. Из семьи крупных бизнесменов – фермеров, которые поставляют в «Хлебный дом» зерно, да и сам ещё не стар, и сорока нет, и видно любит Линду, не надышится на неё. И что она сопротивляется? Не понятно. Должно быть, всё сохнет по кому-то, – Робин в упор смотрел на Ана, – а этот кто-то забил на неё, носится со своей мечтой. Вот она и того, не выдержала и траванулась.

– Как траванулась? – прошептал Ан, с ужасом смотря на Робина.

– Ты что, дурак? Не понимаешь, как люди могут отравиться, сводя счёты с жизнью? Наглоталась снотворного. Не насмерть, конечно, откачали, ну папашка и упрятал её в психушку.